Мартин Селигман - Новая позитивная психология: Научный взгляд на счастье и смысл жизни
Джейкоб Рабинов — человек, запатентовавший сотни изобретений, — восьмидесятитрехлетним старцем поделился с Майком Чиксентмихали: «Надо не бояться воплотить свои замыслы… Изобретателям иначе нельзя. То, что моя выдумка поначалу ни у кого не вызывает энтузиазма, — не важно. Зато безумно интересно предложить людям что-нибудь новое и необычное» [192].
Величайшим из открытий позитивной психологии я считаю то, что состояние «потока» с одинаковой частотой испытывают и люди редких творческих профессий — изобретатели, скульпторы, члены Верховного суда, ученые, — и представители самых простых, на первый взгляд обыденных видов деятельности. Любой человек может перестроить самую обычную на первый взгляд работу и регулярно погружаться в «поток».
Для измерения частоты погруженности Майк Чиксентмихали разработал метод снятия проб (МСП), известный сейчас во всем мире. Как я уже рассказывал в главе 7, для снятия проб испытуемым выдают пейджеры и на них приблизительно каждые два часа посылают запрос. Получив сигнал, респондент записывает, что, как и где он делал в это время, а затем в баллах оценивает степень своей увлеченности: насколько он счастлив в этот момент, насколько сосредоточен, насколько высока его самооценка и т. д. Цель исследования — выяснить, при каких условиях при ходит состояние «потока».
Как ни удивительно, оказалось, что американцы гораздо чаще испытывают это состояние именно на работе, а не во время отдыха. Опросив 824 американских подростка, Майк выделил активные и пассивные компоненты досуга. Игры и хобби в данном случае — пример активных занятий. 39 % времени, посвященного этим увлечениям, проходит в состоянии «потока», и только 17 %- в апатии. Напротив, «общение» с телевизором и музыкальным центром — пассивные занятия, только на 14 % связанные с «потоком» и на 37 % — с апатией. В среднем настроение американцев, сидящих у телевизора, можно назвать депрессивным. Как и требовалось доказать, для человека полезней активное времяпрепровождение. Грегор Мендель проводил свои знаменитые генетические эксперименты на досуге. Бенджамин Франклин шлифовал линзы и ставил опыты с громоотводом не по долгу службы, а из чистого любопытства. Эмили Дикинсон писала свои замечательные стихи, спасаясь от душевных переживаний.
В условиях цветущей экономики и низкого уровня безработицы выбор профессии не сегодня-завтра будет определяться не разницей в оплате, а частотой погружения в «поток». Ну а как перестроить свою работу, чтобы чаще испытывать это состояние, — уже не тайна. Состояние «потока» приходит, если поставленные перед нами задачи — не важно, крупные или небольшие — требуют приложения наших индивидуальных достоинств. Могу предложить рецепт:
1) определите свои индивидуальные достоинства;
2) выберите род деятельности, позволяющий применять их каждый день;
3) перестройте текущую работу так, чтобы использовать эти достоинства как можно чаще;
4) если вы — работодатель, постарайтесь подбирать сотрудников так, чтобы их ключевые достоинства соответствовали выполняемой работе. Если вы руководитель, позвольте подчиненным перестроить работу в уже существующих рамках так, чтобы они могли применить свои способности в полную силу.
Хочу показать вам, как важно получать максимальное удовлетворение от своей работы и полностью задействовать свой потенциал на наглядном примере профессии юриста.
Почему юристы так несчастны?Что касается счастья, боюсь, это не для меня. Надеюсь, счастливые дни, обещанные президентом Рузвельтом, действительно настанут для меня, как и для всех сограждан. Думаю, в моем случае всему виной то состояние духа, коим я наделен с рождения. Насколько мне известно, постановления Конгресса не обладают той магической силой, которая способна что-либо кардинально изменить в этом отношении.
Бенджамин Н. Кардозо, 15 февраля 1933 г.Юрист — престижная и хорошо оплачиваемая профессия. Аудитории юридических факультетов каждый год наводняются тысячами первокурсников. Однако, по данным недавнего опроса [196], 52 % практикующих юристов своей профессиональной деятельностью не удовлетворены. Разумеется, дело не в оплате труда. Статистика 1999 года показывает, что младшие юристы крупных юридических фирм уже в первый год работы получают не менее 200 тыс. долларов в год. По уровню доходов юристы давно обошли наших медиков. Однако мы неизменно наблюдаем и разочарование в профессии [197], и высокий уровень психических расстройств. Так, подверженность депрессии среди юристов намного выше среднего уровня.
По данным социодемографов, юристы возглавили список депрессивных профессий. Они впадают в депрессию в 3,6 раза чаще других специалистов, работающих по найму. Кроме того, юристы более склонны к алкоголизму и наркомании, чем представители остальных профессий. Разводы среди законников, особенно женщин, также бьют все рекорды. Все эти данные подтверждают парадокс: деньги в наше время теряют власть над людьми. Представители самой высокооплачиваемой профессии очень несчастливы и нездоровы: многие из них рано уходят на пенсию или бросают работу [199].
Позитивная психология выделяет три основные причины происходящего. Во-первых, это пессимизм — не в обывательском понимании этого слова, когда наполовину полный стакан объявляется наполовину пустым, а как привычка давать событиям самые неприятные толкования (подробно см. главу 6). Любую неудачу пессимист объясняет универсальными и устойчивыми во времени причинами («то, что случилось, будет происходить всегда и неизменно портить мне жизнь»). Как мы помним, пессимисты уверены, что все плохое носит универсальный и постоянный характер и от них не зависит, тогда как оптимисты считают такие явления временными и локальными и верят, что способны на них повлиять.
Пессимизм отрицательно сказывается на любых видах человеческой деятельности. Так, пессимистически настроенные страховые агенты менее удачливы и быстрее уходят из бизнеса, чем агенты-оптимисты. Студенты-пессимисты хуже учатся и выдают более низкие результаты по общеобразовательным тестам. Пессимистически настроенные пловцы редко побеждают на соревнованиях и мучительнее переносят поражения. Пессимисты хуже играют в футбол, а командный пессимистический настрой обычно способствует поражению [125].
Итак, мы видим, что пессимистам всегда и везде не везет. Однако исследователи обнаружили одно любопытное исключение: в юриспруденции преуспевают именно пессимисты. Мы проводили специальный тест (см. главу 6) среди первокурсников Юридической академии штата Вирджиния 1990 в году, а затем наблюдали за студентами в течение трех лет. Оказалось, что на этом факультете пессимисты, против обыкновения, учились лучше [200]. И средний балл успеваемости к концу учебы у них был заметно выше.
Среди юристов пессимизм негласно считается положительным качеством: негативные повороты в деле или в чьей-то судьбе здесь считаются явлением распространенным и, по существу, неизбежным. Такая позиция, с точки зрения высококлассного юриста, отражает благоразумное отношение к действительности и помогает избежать тех ловушек и неприятностей, которыми богат процесс судопроизводства и о которых клиенты даже не догадываются. Если будущий законник не обладает подобной зоркостью, годы учебы на юридическом факультете помогают ее выработать. К сожалению, эта черта, весьма полезная в профессиональном отношении, не делает человека счастливым.
Сандра — известный на восточном побережье Америки врач-психотерапевт. Я считаю эту женщину настоящей вол шебницей, поскольку она обладает очень редким для врача-психиатра даром: умением выявлять шизофрению на ранней стадии — еще в дошкольном возрасте. Шизофрения относится к тем нарушениям психики, которые обычно проявляются лишь по достижении половой зрелости. Болезнь нередко передается по наследству, поэтому родители, в чьих семьях бывали случаи шизофрении, очень обеспокоены судьбой своих детей. Они хотят заранее знать, кто из малышей наиболее подвержен недугу, чтобы предпринять всевозможные меры профилактики. На консультацию к Сандре привозят детишек со всего восточного побережья. Каждому ребенку она уделяет приблизительно час, а затем делает вывод — насколько у него в будущем велика вероятность развития шизофрении. Как правило, эти прогнозы оказываются фантастически точными.
Способность видеть изнанку нормального поведения очень помогает Сандре в работе, но удивительно мешает в жизни. Ужинать с ней — просто мука. Она замечает только прозу жизни (например, как жуют люди вокруг).
Для нас с вами сейчас гораздо важнее не то, каким образом Сандра ухитряется распознать в «нормальном» поведении ребенка признаки грядущей шизофрении, — а то, что во время ужина она не способна отключиться от работы и насладиться общением с нормальными людьми. Подобно Сандре, юристы не могут за пределами офиса «отключить» свою профессиональную осторожность (читай: пессимизм). Умение предвидеть опасный поворот событий в деле клиента оборачивается склонностью строить мрачные прогнозы в быту. Юристы редко верят в перспективу продвижения по службе, называют свою профессию «вымогательством», подозревают жену в неверности, ждут скорого экономического кризиса и т. п. При таких взглядах на жизнь риск падения в депрессию очень высок. Беда юристов в том, что они не могут найти решение, в общем, непростой задачи: как, оставаясь пессимистом в профессии, не стать им в жизни?