Зигмунд Фрейд - Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия
В содержании сновидения я нахожу лишь намек на безразличное впечатление и поэтому могу утверждать, что сновидение включает в свое содержание в основном второстепенные жизненные впечатления. И наоборот, при толковании сновидения все указывает на важные, действительно волнующие переживания. Когда я оцениваю смысл сновидения как единственно верный по латентному содержанию, выявленному при помощи анализа, то неожиданно прихожу к новому и к тому же важному выводу. Я вижу, как разрешается загадка, будто сновидение занимается лишь ничего не значащими безделицами дневной жизни; я должен также возразить в ответ на то утверждение, будто душевная жизнь в бодрствовании не продолжается в сновидении и вместо этого сновидение расточает свою психическую энергию на никчемный материал. Верно обратное: то, что занимает нас днем, владеет нашими мыслями и в сновидении, и нам снятся во сне только такие материи, которые дали нам днем повод к размышлению.
Напрашивающееся объяснение того, что мне снится безразличное впечатление, тогда как поводом к сновидению послужило впечатление, действительно меня взволновавшее, пожалуй, является следующим: здесь снова имеет место феномен искажения в сновидении, которое мы приписали особой психической силе, выступающей в роли цензуры. Воспоминание о монографии, посвященной роду цикламен, используется как своеобразный намек на разговор с другом точно так же, как в сновидении о неудавшемся ужине воспоминание о подруге замещается представлением о «копченой лососине». Спрашивается только, при помощи каких посредствующих звеньев представление о монографии связывается с беседой с офтальмологом, поскольку эта связь вначале неочевидна. В примере о неудавшемся ужине связь ясна сразу; «копченая лососина» как любимое блюдо подруги непосредственно относится к кругу представлений, которые личность подруги способна вызывать у сновидицы. В нашем новом примере речь идет о двух обособленных впечатлениях, которые вначале не имеют между собой ничего общего, кроме того что они возникли в один и тот же день. Монография попалась мне на глаза утром, а беседу я вел вечером. Ответ, который дает анализ, звучит так: подобные изначально не существовавшие отношения между двумя впечатлениями устанавливаются лишь впоследствии между содержанием представления первого и содержанием представления второго. Данные связующие звенья уже были упомянуты мной при изложении анализа. Без постороннего влияния представление о монографии о цикламене могло, наверное, связаться лишь с мыслью, что цикламен – это любимый цветок моей жены, и еще, быть может, с воспоминанием о разочаровании, испытанном госпожой Л. из-за отсутствия букета цветов. Не думаю, что этих мыслей было бы достаточно для того, чтобы создать сновидение.
«There needs no ghost, my lord, come from the grave
To tell us this», —
говорится в «Гамлете»[122]. Но во время анализа я вспоминаю о том, что человека, нарушившего нашу беседу, звали Гертнер, что я заметил цветущий вид его жены; более того, задним числом я теперь вспоминаю, что какое-то время в центре внимания нашего разговора находилась одна на моих пациенток, носящая красивое имя Флора. То есть получилось так, что через эти опосредствующие звенья, относящиеся к кругу представлений, касающихся ботаники, установилась связь между двумя дневными переживаниями – безразличным и волнующим. К этому добавились другие взаимоотношения – представление о кокаине, вполне обоснованно связывающее мысль о докторе Кёнигштайне с мыслью о написанной мною монографии по ботанике, – которые укрепили это слияние двух кругов представлений в одно, в результате чего элемент, относящийся к первому переживанию, мог теперь использоваться как намек на второе.
Я готов к тому, что это объяснение будет раскритиковано как произвольное или даже искусственное. Что было бы, если бы к нам не подошел профессор Гертнер со своей цветущей супругой или если бы пациентку, о которой мы говорили, звали не Флорой, а Анной? И тем не менее ответ прост. Если бы не возникли эти взаимосвязи мыслей, то, вероятно, были бы выбраны другие. Подобного рода взаимосвязи создать очень просто, как это доказывают шуточные вопросы и загадки, которыми мы забавляемся днем. Сфера остроумия безгранична. Сделаем еще один шаг: если бы между двумя дневными впечатлениями нельзя было установить достаточного количества опосредствующих отношений, то сновидение оказалось бы совершенно иным. Другое дневное безразличное впечатление, которых у нас большое количество и которые мы забываем, заняло бы в сновидении место «монографии», связалось бы с содержанием разговора и представило бы его в содержании сновидения. Но раз ни одно из них, кроме впечатления о монографии, не имело этой судьбы, то, по всей видимости, именно оно и было наиболее подходящим для установления взаимосвязи. Не стоит удивляться, подобно хитрому Гансу у Лессинга, тому, «что почти все деньги на этом свете принадлежат только богатым»[123].
Психологический процесс, в результате которого, на наш взгляд, безразличное впечатление становится заменой психически ценного, возможно, нам пока кажется сомнительным и непонятным. В следующем разделе наша задача будет состоять в том, чтобы донести особенности этой внешне неправильной операции до нашего понимания. Здесь мы имеем дело лишь с результатами процесса, предполагать который нас заставляют многочисленные, постоянно повторяющиеся наблюдения при анализе сновидений. Этот процесс выглядит так, словно происходит смещение – мы скажем: психического акцента – посредством вышеупомянутых звеньев: представления, имеющие вначале слабую интенсивность, получая заряд от исходно более интенсивных, достигают силы, которая позволяет им получить доступ в сознание. Такие смещения отнюдь не удивляют нас там, где речь идет о привнесении аффектов или о моторных действиях как таковых. Когда старая дева переносит свои нежные чувства на домашних животных, когда холостяк становится заядлым коллекционером, когда солдат кровью своего сердца защищает полоску из цветной ткани, называемой знаменем, когда длящееся секунды рукопожатие вызывает у влюбленного чувство блаженства или когда пропажа носового платка приводит Отелло в ярость – все это примеры психического смещения, которые кажутся нам неоспоримыми. Но то, что таким же путем и по тем же законам решается вопрос, что достигнет нашего сознания, а что останется для него скрытым, то есть о чем мы будем думать, производит на нас впечатление чего-то болезненного, и мы называем это ошибкой мышления, какая случается в бодрствовании. Скажем здесь в качестве конечного результата рассуждений, которые будут изложены позже, что психический процесс, выявленный нами в смещении в сновидении, хотя и не представляет собой болезненного явления, все-таки отличается от обычного процесса и имеет, скорее, первичный характер.
Тем самым тот факт, что сновидение включает в себя остатки второстепенных переживаний, мы истолковываем как выражение искажения в сновидении (посредством смещения) и напоминаем, что искажение в сновидении мы объясняли влиянием цензуры, существующей между двумя психическими инстанциями. При этом мы ожидаем, что при анализе сновидений мы постоянно будем находить в дневной жизни действительный, психически значимый источник сновидения, воспоминание о котором сместило его акцент на безразличное воспоминание. Это воззрение приводит нас в полное противоречие с теорией Роберта, ставшей для нас неприемлемой. Факта, который пытался объяснить Роберт, на самом деле не существует; гипотеза о нем основывается на недоразумении, на нежелании заменить мнимое содержание сновидения его действительным смыслом. Кроме того, теорию Роберта можно опровергнуть следующим: если бы задачей сновидения и в самом деле было освобождение нашей памяти от «шлаков» дневных воспоминаний благодаря особой психической работе, то наш сон должен был бы быть более мучительным, и он должен был бы использоваться для более напряженной работы, чем та, которая осуществляется в нашей психической жизни в бодрствовании. Очевидно, что количество индифферентных дневных впечатлений, от которых мы должны были бы защищать свою память, неимоверно велико; целой ночи было бы недостаточно, чтобы со всеми ими справиться. Весьма вероятно, что забывание безразличных впечатлений происходит без активного вмешательства наших душевных сил.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
