Дуан Шульц - История современной психологии
В 1836 году Дарвин женился и спустя три года переехал с женой в Даун, небольшую деревню в шестнадцати милях от Лондона. Там, вдали от шума городской жизни, он мог всецело посвятить себя работе. Дарвин никогда не отличался крепким здоровьем и нередко страдал от различных физических недугов, поочередно жалуясь на приступы рвоты, скопление газов, фурункулы, появление кожной сыпи, головокружение, дрожь в руках и подавленное состояние. Эти симптомы свидетельствовали, по — видимому, о наличии у него расстройств невротического характера и проявлялись всякий раз, когда какое — нибудь внешнее событие нарушало привычный ритм его жизни. Таким образом болезнь стала своего рода экраном, защищавшим ученого от повседневной суеты, обеспечивая ему необходимое одиночество и возможность целиком сконцентрироваться на работе над новой теорией. Один из его биографов определил его недуг как «болезнь, порождающую творческий процесс» (Pickering. 1974).
Дарвин вел уединенный образ жизни, избегал поездок в гости и сам старался никого к себе не приглашать. Он даже установил зеркало за окном своего кабинета, чтобы следить за теми, кто приезжал его навещать. День за днем, неделя за неделей, он страдал от болей в желудке и все эти годы сельского затворничества отказывался спать всюду, кроме своего надежного дома. Его постоянно терзали беспокойства. (Desmond & Moore. 1991.)
Следует сказать, что для беспокойства имелись серьезные основания. Идея эволюции природы встретила суровое осуждение реакционно настроенных деятелей церкви и некоторых ученых. Духовенство видело в ней угрозу нравственного разложения и подрыва общественных устоев. В своих проповедях священники неустанно подчеркивали, что если бы не было различия в происхождении людей и животных, то не было бы и различия в их поведении, и в итоге звериная жестокость уничтожила бы ростки цивилизации. Сам Дарвин иногда называл себя «дьявольским проповедником» и признавался друзьям, что работа над теорией эволюции подобна исповеди приговоренного к смерти (Desmond & Moore. 1991). Он знал, что после опубликования своих идей будет проклят как еретик.
Прошли долгих 22 года, прежде чем Дарвин решился познакомить мир со своими открытиями. Ему хотелось, чтобы к моменту опубликования его теория опиралась на неопровержимые научные доказательства. Поэтому он работал не спеша, действуя предельно внимательно и осторожно.
В 1842 году Дарвин составил первый 35–страничный набросок своей теории. Два года спустя набросок превратился в двухсотстраничное эссе, которое все равно не устраивало автора. Он продолжал хранить свои открытия в строгом секрете, доверяя их лишь геологу Лайелю и ботанику Джозефу Хукеру. Последующие 15 лет прошли в мучительных размышлениях, тщательном изучении собранного материала, проверке и перепроверке доказательств с целью сделать свою теорию неуязвимой во всех отношениях.
Неизвестно, сколько бы еще времени Дарвин продолжал откладывать публикацию своей работы, если бы в июне 1838 года не получил письмо от молодого натуралиста Альфреда Рассела Уоллеса, которое произвело на него эффект разорвавшейся бомбы. Уоллес, находясь в Вест — Индии, во время отпуска по лечению болезни сумел в общих чертах разработать свою теорию эволюции, во многом сходную с дарвиновской, хотя и не имевшую в своей основе столь богатого анализируемого материала. Самым ужасным было то, что, по словам самого Уоллеса, эта работа заняла у него всего три дня. Он интересовался мнением ученого о своем открытии и просил о содействии в его опубликовании. Представьте состояние Дарвина, отдавшего почти 20 лет жизни ежедневным кропотливым исследованиям!
Подобно многим ученым, Дарвин отличался крайним честолюбием. Еще до экспедиции на «Бигле» им была сделана дневниковая запись о стремлении «занять достойное место в мире науки». Впоследствии он добавил к ней такие слова: «Я хотел бы придавать как можно меньше значения таким пустякам, как слава. Мне не нравится, когда в основе творчества лежит стремление к первенству, но я был бы уязвлен, если бы кто — нибудь смог опубликовать мои идеи раньше меня» (Merton. 1957. P. 647–648).
По словам Лайела, Дарвин знал, что если поможет Уоллесу опубликовать его работу, то годы упорного труда над теорией эволюции пойдут насмарку, а он сам потеряет право на авторство (Benjamin. 1993). Дарвин буквально разрывался перед трудным выбором. Кончина сына, умершего от скарлатины в эти же дни, поставила его на грань отчаяния. С тоской размышляя о письме Уоллеса, в итоге он с завидным беспристрастием пришел к следующему заключению: «Похоже, это будет чересчур жестоко, если я утрачу приоритет открытия, которым фактически обладал уже столько лет. К тому же я не считаю, что отказ от публикации отразится на научной стороне вопроса… Публикация же будет слишком несправедлива по отношению ко мне» (Merton. 1957. P. 648).
Лайел и Хукер предложили, чтобы письмо Уоллеса и отрывки из будущей книги Дарвина были зачитаны на собрании Линнеевского общества (научного общества, названного по имени шведского натуралиста Линнея) 1 июля 1858 года. Это событие вошло в историю науки, а все 1250 экземпляров первого издания «О происхождении видов» были раскуплены в первый же день продажи. Книга породила невиданный всплеск эмоций общественного мнения и бесчисленные споры. Дарвин, хотя и под огнем критики, выиграл свою битву за место в истории.
«О происхождении видов» и другие работыВ наше время дарвиновская теория эволюции известна каждому школьнику, поэтому мы лишь вкратце рассмотрим ее основные положения.
Отметив факт изменчивости видов живых существ, Дарвин сделал вывод о наследственной передаче различий от поколения к поколению. Поскольку в природе, рассуждал далее Дарвин, процесс естественного отбора приводит к выживанию тех организмов, которые наилучшим образом подходят к среде обитания, в непрерывной борьбе за существование побеждают те, кто успешно приспосабливается к изменениям внешней среды; не способные к адаптации погибают.
Дарвин сформулировал свою идею о борьбе за выживание после чтения книги экономиста Томаса Мальтуса «Опыт о законе народонаселения» (Essay on the Principle of Population), написанной в 1789 году. (В свое время эта же книга вдохновила и Альфреда Уоллеса.) Мальтус утверждал, что производство продовольствия в мире растет в арифметической прогрессии, в то время как население Земли — в геометрической. Это неизбежно приведет к ситуации, когда большинство людей столкнется с угрозой голодной смерти. Выжить в таких условиях смогут только самые сильные и жестокие.
Дарвин распространил этот принцип на все живые организмы и разработал свою концепцию естественного отбора. Согласно его представлениям, особи, победившие в борьбе за существование и достигшие зрелости, стремятся передать своему потомству навыки и преимущества, позволившие им преодолеть барьер естественной селекции. Далее, поскольку изменчивость является одним из проявлений закона наследственности, она неизбежно скажется и на новом поколении, причем отдельные его представители будут обладать большим преимуществом в борьбе за существование по сравнению с родителями. В итоге эти качества, передаваясь из поколения в поколение, могут вызвать заметные внутривидовые изменения. Иногда внутривидовые различия становятся столь глубокими, что, как подтвердили исследования, приводят к образованию новых видов.
Дарвин не рассматривал естественный отбор как единственный механизм развития эволюции. Он разделял убеждение Ламарка в том, что изменения, приобретенные организмом в период его жизни, могут передаваться по наследству.
Хотя некоторые религиозные деятели на удивление благосклонно отнеслись к идеям эволюционной теории, основная масса восприняла ее в штыки, поскольку была убеждена в ее несовместимости с канонической библейской картиной сотворения мира. Один высокопоставленный служитель церкви назвал ее «попыткой свергнуть Бога», добавляя при этом, что «если считать теорию Дарвина истинной, то следует признать ложной Книгу Бытия, а известные всем нам, христианам, Божественные откровения — обманом» (White. 1896/1965. P. 93).
В течение года после опубликования работы «О происхождении видов» не утихали дебаты в Оксфордском университете и на заседаниях Британской ассоциации развития науки. Среди выступавших были биолог Томас Генри Гексли, защищавший Дарвина, и епископ Сэмюэль Уилберфорс (получивший за свои витиеватые речи кличку Мыльный Сэм), отстаивавший точку зрения Библии. «Рассматривая теорию Дарвина, Уилберфорс поздравил себя… что он — то не произошел от обезьяны. На что последовала немедленная реплика Хаксли, что он скорее предпочтет быть потомком обезьяны, чем человека, использующего свои знания и красноречие на то, чтобы опорочить ученого, посвятившего свою жизнь поискам истины» (White. 1896/1965. P. 92).
