Мюриэл Шиффман - Лицом к подсознанию. Техники личностного роста на примере метода самотерапии
Некоторые молодые женщины настолько уверовали в идею «единения», что намеренно удерживают себя от эмоционального и интеллектуального развития. Одна молодая мама рассказывала мне, что изучив философские труды, начала подвергать сомнению свои старые, туманные взгляды на жизнь. Новый интерес захватил ее, но доставил ей немало беспокойства. «Я не могу делиться этими идеями с Джоном, — вздыхала она, — он считает их полной чушью. Мы вместе учились в колледже и были так близки друг другу. Я боюсь продолжать двигаться в этом направлении. Такое чувство, будто я его предаю. Не повредит ли это нашим семейным отношениям, если я стану развиваться в сторону от него, в новом направлении?»
Это была весьма одаренная девушка, которая считала, что должна остановить собственный рост, если партнер по браку не будет разделять ее интересы. Этот страх не только беспочвен, но в действительности справедливо обратное. Если она закроет дверь своей интеллектуальной любознательности, то закончит негодованием в адрес мужа и обвинит его в своей скуке и недовольстве. Именно подобного рода мученичество, предательство собственных интересов с последующим поиском виноватого в лице партнера и рушит браки. Когда каждый может позволить себе и другому развиваться, двигаться к вершинам личностного потенциала, даже если направления несколько разнятся, их отношения в результате обогащаются новыми перспективами. Если один стал счастлив и доволен, он сумеет сделать счастливее другого. Начав испытывать уважение к самому себе, он способен больше уважать и другого.
Проблема в том, что молодых людей приучают к одной банальности: для хорошего брака чрезвычайно важны общие интересы. Вообще-то, не столь важны общие интересы, сколько сходство базовых ценностей. Если два человека не могут договориться о том, что хорошо, а что плохо, то общее хобби им вряд ли поможет.
Например, традиционные установки по отношению к деньгам могут стать источником серьезных трений в браке. Если один партнер воспитывался в традициях старомодного целомудрия среднего класса и считает безнравственным покупать то, за что не может заплатить в твердой валюте, а другой (в тон современному американскому образу жизни) настаивает на мудром решении приобрести сейчас, а заплатить потом, то их ожидают проблемы.
Возьмем другой пример: муж, разделяя политические убеждения с единомышленниками, стремится внести свой скромный финансовый вклад в общее дело. Жена, со своей стороны, полагает, что благотворительность начинается (и заканчивается) дома. Результат — проблемы.
Или возможно, муж считает, что цель жизни в удовольствиях, а дети — лишь побочный продукт, никак не совместимый с его свободой. А для жены дети — единственное, ради чего стоит жить. Он хочет продолжать жизнь перекати-поля, у нее глубокая потребность пустить корни.
Но если супруги разделяют базовые установки по отношению к жизни, они могут позволить себе разницу интересов. Общими для них естественным образом будут совершенно определенные интересы: благополучие детей, совместное решение экономических и социальных вопросов семейной жизни. Человек, в достаточной мере эмоционально зрелый, чтобы любить другого ради него самого, а не просто из-за потребностей, которые тот может удовлетворять, будет заботиться о росте своего партнера. В таком браке разница интеллектуальных интересов ни в коей мере не угрожает взаимоотношениям. Партнеры обогащают этим друг друга, взаимно дополняют видение жизни новыми гранями, и именно брак — способ такого понимания противоположного пола, которого в других отношениях достичь бы не удалось.
Вот простой пример того, как самотерапия помогает развеять некоторые существующие мифы о супружестве. Однажды подруга дала мне послушать пластинки с записями народных песен на идише в исполнении Теодора Бикеля, и я провела чудесный день, проигрывая пластинку раз за разом и восстанавливая в памяти обрывки древнего языка, который понимала будучи совсем маленькой, — перевод и транслитерация на обложке очень мне в этом помогали. Некоторые песни были шуточные, и я смеялась от души, некоторые печальные, так что ком подкатывал к горлу. Я не могла дождаться, пока Берни придет с работы: так хотелось поделиться с ним своим удовольствием. Берни, лучше меня владеющий идишем, мог по достоинству оценить те трудноуловимые нюансы текстов, которые терялись при переводе. Я ждала с нетерпением — так хотелось порадоваться вместе с ним и за него.
Как подобает хорошей жене, я сдержалась и не стала совать ему под нос пластинку в первую же минуту после того, как он переступил порог дома. Признаюсь, я сгорала от нетерпения весь ужин, но дождалась, пока он закончит есть, расположится на диване и возьмется за вечернюю газету, и только тогда включила проигрыватель. Берни отложил газету и стал вежливо слушать.
— Ну разве не чудесно? — спросила я воодушевленно.
— Очень мелодично.
Но он не смеялся так искренне, как я ожидала, во время смешных песен.
— Вот подожди, сейчас будет еще одна, — провозглашала я, а потом: — Следующая просто великолепна. Но его внимание так или иначе стало затухать, и через минуту-другую я увидела, как он снова уткнулся в газету.
— Разве ты не хочешь послушать вторую сторону? — Я была в шоке.
— Ну, знаешь, на сегодня, наверное, достаточно, — сконфуженно ответил Берни. — Ты ведь знаешь, я не схожу с ума по народным песням.
Я знала это, как и то, что Бикель не профессиональный певец, а просто прекрасный актер, который знает, как спеть, чтобы на глаза навернулись слезы. Но несмотря на это знание, я была в таком бешенстве, что, казалось, могла бы убить Берни. Я даже побоялась говорить из страха, что скажу слишком много (когда сомневаетесь, лучше ничего не предпринимайте), поэтому поскорее покинула комнату, чтобы дать волю гневу в одиночестве. И вдруг в моей голове молнией пронеслась сумасшедшая мысль: «И зачем я только выходила замуж за еврея!» То есть какой смысл жить с евреем, если он не желает разделять со мной язык?
«Ну уж эта мысль точно неразумна», — определила я сразу же, не успев додумать ее до конца. Правда, отец всегда предостерегал меня от брака с человеком, не придерживающимся моей веры, но я никогда не обращала особого внимания на его слова. В свое время у меня были молодые люди — не евреи, и в одного или двух Из них я была по уши влюблена. Разумеется, я выходила замуж за Берни не из-за его этнического происхождения. Я вышла бы за него, даже если бы он прилетел с Марса и у него была бы зеленая кожа.
Через некоторое время мой гнев поутих, но я уже знала, что получила задание па будущее: мне предстояло исследовать эту необычную невысказанную жалобу — она явно была неадекватной реакцией. Шаг 1.
На следующий день я несколько часов провела с подругой, по совместительству являющейся Хорошей Слушательницей для меня. К тому времени я уже была вполне благодушно настроена к Берни, но вместо того чтобы не будить спящую собаку (мне уже было известно, что нельзя позволять себе подобной роскоши), я сознательно завела разговор о происшедшем: «Вчера у меня случилось нечто странное, и хотелось бы в этом разобраться». С этими словами я поведала ей о своих переживаниях в связи с песнями Теодора Бикеля. Я описала в ярких красках, как ждала весь день, чтобы разделить свои впечатления с Берни, как меня расстроило его поведение и что я пережила после всего этого. В конце концов ярость к Берни закипела во мне с новой силой. Я сделала Шаг 2. Почувствовать внешнюю эмоцию.
Шаг 3. Что еще я чувствовала непосредственно перед тем, как разозлиться? Я вспомнила, что прямо перед тем, как перевернуть пластинку на другую сторону, когда я бросила взгляд на Берни, он сидел, уткнувшись носом в свою газету. Что я почувствовала? На самом деле я не сильно удивилась. Даже несмотря на то, что он слушал, я чувствовала, что он делал это из вежливости. Мне хотелось заставить его послушать хотя бы еще одну песню: в глубине души я продолжала надеяться, что следующая песня все-таки заставит его откликнуться. Перед тем как меня захлестнул гнев, я почувствовала не столько разочарование или удивление, сколько горечь лишения. Я чувствовала себя обманутой, как ребенок перед взрослым, который отказывается дать ему то, в чем он отчаянно нуждается.
Шаг 4. О чем мне это напомнило? Когда еще я чувствовала себя подобным образом обманутой? Когда я умирала от желания поделиться своим воодушевлением по поводу какого-то открытия? Неожиданно я вспомнила, что значит
быть маленькой девочкой без матери: как увлекательно было учиться читать — никто этим не интересовался; как я приносила домой из школы маленькие, но такие важные, на мой взгляд, поделки — никто не удосуживался на них взглянуть. На миг я снова оказалась маленькой девочкой, которая в порыве энтузиазма сталкивается с равнодушием взрослых, не разделяющих его из-за занятости собственными проблемами. Ведь я чужой ребенок. Учитель дал мне золотую звезду за правильный ответ? Подумаешь, большое дело. Этот голод, чувство депривации, причинял мне гораздо больше боли теперь, чем в те далекие дни. Тогда я была слишком занята, пыталась хоть как-то справиться с обрушившимися на меня несчастьями, и у меня не было времени остановиться и оглянуться — что не так? Дети слишком практичны, чтобы быть философами. Они избегают чувств и мыслей, с которыми трудно справиться, к которым нужен особый подход. Всю свою энергию они тратят на выживание в этом чрезвычайно сложном мире.
