Карл Юнг - Структура души
Рационалист, возможно, посмеется над этим. Но, когда мы сталкиваемся с подобными вещами, что-то шевелится у нас глубоко внутри, да и не только у нас, а у миллионов христиан (мужчин и женщин), даже если мы называем это лишь чувством прекрасного. То, что отзывается в нас, и есть та отдаленная основа, те древние структуры (patterns) человеческого разума, которые мы унаследовали из потускневших веков нашего прошлого, а вовсе не приобрели в ходе своей короткой жизни.
Если бы такая надиндивидуальная душа существовала, то все, что переводится на ее язык образов, оказывалось бы деперсонализованным, а если бы еще и становилось сознательным, то воспринималось бы sub specie aeternitatis[10]. To есть, не как моя скорбь, но как мировая скорбь; не как личная, обособляющая боль, но как боль без ожесточения и злобы, объединяющая все человечество. Целительный эффект этого не нуждается в доказательстве.
Однако, что касается реального существования такой надиндивидуальной психической активности, то я еще до сих пор не представил удовлетворяющего всем требованиям доказательства. мне хотелось бы сделать это теперь, и опять в форме примера. Речь пойдет об одном душевнобольном в возрасте тридцати с небольшим лет, страдавшим параноидной формой шизофрении. Он заболел, когда ему едва исполнилось двадцать. Этот пациент всегда демонстрировал удивительную смесь рассудка (intelligence), упорства в своих заблуждениях и фантазерства. Служил он рядовым секретарем в одном консульстве. Видимо, в качестве компенсации своего весьма скромного существования этот человек был одержим мегаломанией и считал себя Спасителем. Он страдал частыми галлюцинациями и временами бывал невменяем. В периоды между обострениями болезни ему разрешалось гулять по больничному коридору без сопровождающего. Однажды я застал его там за следующим занятием: прищурившись, он смотрел сквозь оконное стекло на солнце и при этом как-то странно водил головой из стороны в сторону. Он взял меня под руку и сказал, что хочет мне кое-что показать: я должен, прищурившись, посмотреть на солнце и тогда я смогу увидеть солнечный фаллос. А если я повожу головой из стороны в сторону, то фаллос у солнца тоже будет двигаться, а это, мол, и есть источник ветра.
Я сделал это наблюдение где-то в 1906 году. В 1910, когда я углубился в мифологические штудии, мне попалась в руки книга Дейтериха. В ней была опубликована часть так называемого Парижского магического папируса, которая, по мнению Дейтериха, представляла собой литургию культа Митры[11]. Как автор узнал впоследствии, издание 1910 года было в действительности вторым, тогда как первое вышло в 1903 году. Однако. этот пациент был помещен в лечебницу за несколько лет до 1903 года.). Она состоит из ряда предписаний, заклинаний и видений. Одно из этих видений описывается следующими словами: "А также так называемая труба, источник попутного (ministering) ветра. Ибо ты увидишь нечто похожее на трубу, свисающую с солнечного диска., и по отношению к западным областям она находится в положении, как если бы дул нескончаемый восточный ветер. Но если другой ветер подул бы в направлении восточных областей, ты увидел бы ту же трубу, только повернутую в другом направлении". Греческое слово для обозначения "трубы" — (((((- означает также "духовой инструмент", а словосочетание ((((((((((у Гомера означает "толстая струя крови". Очевидно, что поток ветра выдувается из солнца через трубу.
То, что видение моего пациента относится к 1906 году, а этот греческий текст был впервые опубликован в 1910 году, должно быть вполне достаточным основанием для исключения возможности криптомнезии с его стороны и перенесения мысли с моей. Невозможно отрицать явного параллелизма двух видений, хотя и можно возразить, что сходство здесь чисто случайное. В таком случае мы должны предположить что данное видение никак не связано с аналогичными представлениями и не имеет никакого внутреннего значения (meaning). Однако наше предположение не оправдывается, ибо на некоторых средневековых рисунках эта труба на самом деле изображена как своего рода шланг, спускающийся с небес под одежды Святой Девы Марии. По нему Святой Дух в образе голубя слетает вниз, чтобы оплодотворить непорочную Деву Марию. Как мы знаем из миракля Пятидесятницы, первоначально Святого Духа представляли себе в образе могучего стремительного ветра — ((((((- ветра, который "дует где хочет"[12]. В латинском тексте мы читаем: "Animo descensus per orbem solis tribuitur" ("Говорят, что дух нисходит по кругу солнца"). Эта концепция получила распространение во всей поздней классической и средневековой философии.
Поэтому я не могу обнаружить в этих видениях ничего случайного, но вижу просто возобновление возможностей представлений, которые существовали всегда и которые можно снова встретить у самых противоположных умов во все времена, а потому они не должны ошибочно приниматься за врожденные идеи. Я преднамеренно углубился в детали этого случая с целью нарисовать наглядную картину той более глубокой психической активности, которую я называю коллективным бессознательным. В качестве резюме я хотел бы подчеркнуть, что мы должны разграничивать три уровня души: (1) сознание, (2) личное бессознательное и (3) коллективное бессознательное. Личное бессознательное состоит, во-первых, из всех тех содержаний, которые стали бессознательными либо из-за того, что утратили свою интенсивность и забылись, либо из-за того, что сознание отстранилось от них (вытеснение); и, во-вторых, из содержаний (отчасти, чувственных впечатлений), которые никогда не обладали достаточной интенсивностью, чтобы достичь сознания, но тем не менее как-то проникали в душу (psyche). Коллективное же бессознательное, как родовое наследие возможностей репрезентации, является не индивидуальным, а общим для всех людей и даже, возможно, всех животных, и составляет истинную основу индивидуальной души.
Весь этот психический организм совершенно аналогичен телу которое хотя и имеет индивидуальные вариации, однако о главных своих чертах остается специфически человеческим телом, свойственным всем людям. В своем развитии и строении оно до сих пор сохраняет элементы, связывающие его с беспозвоночными и, в конечном счете, с простейшими. По крайней мере, в теории должна существовать возможность "счищать" с коллективного бессознательного слой за слоем до тех пор, пока мы не дойдем до психологии червя или даже амебы.
Все согласны с тем, что совершенно невозможно понять живой организм вне его связи со средой обитания. Существует бесчисленное множество биологических фактов, которые поддаются объяснению только как реакции на средовые условия, например: слепота Proteus anguinus; особенности кишечных паразитов; анатомия позвоночных, возвратившихся к жизни в воде.
То же самое справедливо и в отношении души. Ее специфическая организация должна быть тесно связана с условиями внешней среды. От сознания мы можем ожидать реагирования на настоящее и адаптации к нему, поскольку сознание — это та часть души, которая имеет дело, главным образом, с событиями текущего момента. А от коллективного бессознательного, как вневременной и всеобщей (части) души, нам следует ожидать реакций на универсальные и постоянные условия, будь они психологическими, физиологическими или физическими.
По-видимому, коллективное бессознательное — насколько мы вообще можем что-то сказать о нем — состоит из мифологических мотивов или изначальных образов, и потому мифы всех народов являют собой его подлинные образцы. Фактически, мифологию в целом можно было бы считать своего рода проекцией коллективного бессознательного. Яснее всего это видно, когда смотришь на небесные созвездия, чьи первоначально хаотические формы были организованы посредством проекции образов. Этим же объясняется то особое влияние звезд, которое так отстаивают астрологи, ибо оно есть не что иное, как неосознанное интроспективное восприятие (perceptions) активности коллективного бессознательного. Подобно тому как созвездия были спроецированы на небеса, сходные фигуры были спроецированы в легенды и волшебные сказки или на исторических персонажей. Поэтому есть два пути изучения коллективного бессознательного: либо через знакомство с мифологией, либо в процессе анализа индивидуума. Поскольку я не могу, в доступной форме, изложить здесь материал последнего направления, то вынужден ограничиться мифологией. Но и это — такая обширная область, что мы можем отобрать из нее только несколько типов. Столь же бесконечны вариации средовых условий, и потому здесь можно обсудить лишь несколько наиболее типичных из них.
Как живое тело с присущими ему видовыми особенностями является системой функций для приспособления к условиям обитания, так и душа должна обнаруживать органы или функциональные системы, которые соответствуют закономерным физическим событиям. Под этим я подразумеваю не сенсорные функции (sense-functions), зависящие от органов, а скорее своего рода психическую аналогию регулярным физическим явлениям. Так, например, ежедневный ход солнца и регулярная смена дня и ночи должны были бы запечатлеться в душе с первобытных времен. Мы не можем продемонстрировать существование этого образа; взамен мы обнаруживаем только более или менее фантастические аналогии данного физического процесса. Каждое утро божественный герой рождается из моря и садится в солнечную колесницу. На западе его уже поджидает Великая Матерь, которая и пожирает его вечером. В брюхе дракона герой пересекает пучину полночного моря. После страшной битвы со змеем ночи он снова рождается утром.
