Дональд Винникотт - Игра и Реальность
Вклад самого ребенка
Информацию относительно переходного объекта часто можно получить и у самого ребенка. Например:
Ангус (одиннадцать лет и девять месяцев) говорил мне, что у его брата «тонны всяких штук и плюшевых медвежат», а «прежде у него были маленькие мишки», и продолжил рассказом о своей собственной жизни. Он сказал, что у него никогда не было мягких игрушек. Был колокольчик с веревочкой которая свисала, а он каждый раз дергал за этот обрывок, после чего отправлялся спать. Наверное, в конце концов, шнур оборвался, и на этом все закончилось. Однако, был и другой предмет. К нему мальчик относился с большим недоверием и опаской. Этим был фиолетовый кролик с красными глазами. «Я не любил его. Я им швырялся. Сейчас он у Джереми, я отдал ему. Я дал его Джереми, потому что он (кролик — Прим. пер.) плохо себя вел. Бывало, что он спрыгивал с комода. Он все еще навещает меня. Мне нравится, когда он ко мне приходит». Мальчик был сам очень удивлен, когда он нарисовал фиолетового кролика.
Обратите внимание на то, что этот одиннадцатилетний мальчик, с развитым по возрасту чувством реальности, так описывает качества и активность переходного объекта, как будто ему самому недостает этого чувства. Когда я позже встречался с мамой, она была удивлена тем, что Ангус помнил фиолетового кролика. Она легко узнала его на цветном рисунке сына.
Примеры — насколько они могут быть полезны?
Я сознательно воздерживаюсь от того, чтобы привести здесь больше отдельных случаев, именно потому, что не хочу, чтобы создалось впечатление, что мои материалы являются редкостью. Практически в каждой индивидуальной истории оказывается что-то интересное, связанное с феноменом перехода или его отсутствием.
Теоретическое исследование
Опираясь на общепринятую психоаналитическую теорию можно сформулировать следующие замечания:
1. Переходный объект символизирует материнскую грудь, самый первый объект взаимоотношений.
2. Переходный объект предшествует упроченному тестированию реальности.
3. Во взаимосвязи с переходным объектом младенец совершает переход от (магического) неограниченного контроля к манипулятивному контролю (включая мускульный эротизм и радость от согласованности).
4. Переходный объект может со временем превратиться в фетиш, а следовательно, сохраниться как характеристика сексуальной жизни взрослого человека (см. разработку темы Вульфом (Wulff, 1946).
5. Переходный объект, вследствие анального эротического типа организации, символизирует фекалии (но не потому, что может оставаться нестиранным и зловонным).
Взаимоотношения с внутренним объектом (Кляйн)
Интересно провести сравнение концепции переходного объекта и теории внутреннего объекта Мелани Кляйн (Melanie Klein, 1934). Переходный объект не является внутренним объектом (который представляет собой ментальную концепцию) — он является предметом обладания. Также это и не внешний (по отношению к ребенку) объект.
Предлагаю следующее комплексное утверждение. Младенец может обрести переходный объект, когда внутренний объект реален, обладает значимостью и достаточно хорош (не несет в себе чрезмерно качество наказания). Но качества внутреннего объекта зависят от существования, жизнеспособности и поведения внешних объектов. Нарушение какой-то существенной функции последнего косвенно ведет к отмиранию или приобретению внутренним объектом качества преследователя[2]. При постоянной неадекватности внешнего объекта, внутренний объект теряет значение для ребенка и тогда, и только в этом случае, переходный объект также становится бессмысленным. Правда, переходный объект может все же остаться символом «внешней» материнской груди, но косвенно, через «внутреннюю» символизацию груди в представлении ребенка.
Переходный объект, в отличие от внутреннего, никогда не подвержен магическому контролю, а также, в отличие от реальной фигуры матери, не может быть проконтролирован извне.
Иллюзии и их разрушениеДля того чтобы подготовить почву собственным выкладкам, я должен сказать несколько слов о вещах, которые, на мой взгляд, во многих психоаналитических работах о начальном эмоциональном развитии чересчур легко принимаются как доказанные, хотя в практике могут быть вполне понятны.
Для младенца абсолютно невозможно продвинуться от принципа удовольствия к принципу реальности или выйти за пределы первичной идентификации (см. у Фрейда (Freud), 1923) без хорошей матери. Хорошая «мать» (не обязательно собственная мать ребенка) — это человек, который активно приспосабливается к потребностям ребенка, и это приспособление постепенно ослабевает в соответствии с растущей способностью ребенка отвечать на недостаток адаптации и его толерантностью к фрустрации. Естественно, собственная мать более вероятно станет хорошей матерью для ребенка, чем какой-то другой человек, так как активное приспособление требует легкого и бесконфликтного предшествующего опыта отношения с ребенком; но, на самом деле, успешность ухода за младенцем зависит от преданности, а не от сноровки или интеллектуальной одаренности.
Хорошая мать, как я уже говорил, начинает с того, что почти полностью адаптируется к потребностям ее младенца, а с течением времени она приспосабливается все меньше и меньше, в соответствии с растущей возможностью ребенка справляться в случае ее ухода.
Справляться с уходом мамы — это дело, связанное для ребенка со следующими процессами:
1. Часто повторяющаяся ситуация в опыте ребенка, когда фрустрация имеет ограниченный срок. Поначалу, конечно, этот срок должен быть коротким.
2. Возрастание процессуальной чувствительности.
3. Зарождение умственной активности.
4. Использование аутоэротического удовлетворения.
5. Припоминание событий и переживание вновь, фантазии и мечты; интеграция прошлого, настоящего и будущего.
Если все идет хорошо, опыт переживания фрустрации действительно позволяет ребенку постичь, что неполная адаптация к потребностям делает объекты реальными, то есть настолько же любимыми, насколько и ненавистными. Следовательно, если все идет хорошо, ребенку может навредить слишком длительное сильное приспособление к его потребностям, не допускающее естественного ослабления, так как точная адаптация похожа на волшебство, а объект, который ведет себя идеально, становится не более чем галлюцинацией. Тем не менее, в начале адаптация должна быть почти абсолютной, без нее ребенок не сможет начать развивать способность к переживанию отношений с внешней реальностью и даже строить концепцию этой реальности.
Иллюзия и ее ценностьВ самом начале, адаптируясь к ребенку на все 100 %, мама дает ему замечательную возможность иллюзии, что ее грудь является частью ребенка. Материнская грудь находится как бы под магическим контролем ребенка. На протяжении спокойных промежутков между состояниями, когда ребенок возбужден, можно то же самое сказать относительно всех процессов, связанных с уходом за ребенком. Магический контроль не так далек от факта опыта, как это может показаться. Конечная задача матери — постепенно разрушить иллюзии ребенка, но у нее нет надежды на успех, пока она не может дать ребенку достаточно хорошей возможности для их возникновения.
Другими словами, грудь матери воссоздается ребенком вновь и вновь, за пределами способности ребенка любить или, можно сказать, сверх потребности. У ребенка развивается субъективный феномен, который мы называем «материнской грудью»[3]. Реальная грудь матери — в нужное время оказывается там, где ребенок готов к творчеству.
Следовательно, с самого рождения человеческое существо сталкивается с проблемой отношения объективно воспринимаемого и представленного субъективно, и для маленького человека, не получившего хорошей поддержки от своей матери на старте, решение этой проблемы не пройдет безболезненно. Промежуточная область, на которой я заостряю внимание — это предоставленное ребенку поле между первичной креативностью и восприятием объектов, основанным, на тестировании реальности. Феномен перехода представляет ранние стадии функционирования иллюзии, без которых для человеческого существа теряется смысл отношений с объектом, воспринимаемым другими как внешний по отношению к этому существу.
Рис. 1
На рис. 1 иллюстрируется следующая идея: на ранней стадии развития, с теоретической точки зрения, ребенок способен в определенном, заданном матерью направлении, представлять идею некоторого объекта, который соответствует напряженному состоянию его инстинктивных потребностей. Вначале ребенок не знает, что должен создавать. И в этот момент появляется мама. Обычно она дает ребенку грудь и свое потенциальное стремление накормить. Если мать достаточно хорошо адаптирована к нуждам ребенка, у него возникает иллюзия, что существует внешняя реальность, которая соответствует собственной способности младенца создавать что-то новое. Другими словами, происходит совпадение предоставленного мамой и представленного ребенком. С точки зрения наблюдателя, ребенок воспринимает то, что мать ему действительно предлагает, но есть и другое. Ребенок воспринимает грудь исключительно в той мере, в которой она может быть воссоздана непосредственно в данный момент. Между матерью и ребенком не происходит обмен. Психологически ребенок берет из груди то, что является частью самого ребенка, а мать кормит молоком ребенка, который является частью ее самой. В психологии идея обмена основана на иллюзии самого психолога.
