Диана Видра - Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде
Вера в то, что «правильно» воспитанные, здоровые дети не имеют никаких проблем, тоже можно развенчать как производное нарциссических фантазий, которые позволяют поверить в то, что развитие и благополучие детей возможно постоянно держать под контролем. Но эти фантазии являются выражением больших страхов за ребенка. Если я верю, что дети в детском саду могут чувствовать себя только хорошо, то у меня нет необходимости признаться себе в том, что я отдаю ребенка в сад не из соображений его лучшего (социального) развития, а, может быть, сама жизнь (работа, потребность в собственном покое и отдыхе) вынуждает меня к этому. А значит, мне не надо думать о том, что я, вероятно, причиняю своему любимому чаду большое страдание, вынуждая его расставаться с любимыми мамой и папой и долгие часы проводить в, чаще всего, далеко не блестящих условиях детского сада (где слишком большие группы и слишком мало компетентных педагогов).
Итак, здесь речь идет о совершенно особенных «педагогических заблуждениях», порожденных не простым недостатком информации, и появляются они не потому, что мне так удобнее и я иду на поводу у своих стратегий. Это те ошибочные оценки, за которые изо всех сил цепляются родители по той причине, что они защищают их от прорыва чувства вины, страха, агрессии или от нарциссических обид, связанных с ущемлением чувства собственной полноценности.
Работая с родителями, Фигдор вначале очень осторожно, путем приведения в пример различных историй, иносказаний и истолкований старается расслабить их чувство вины, что позволяет потом, планомерным образом, освободить их от влияния их «зловредных духов». Затем он дает им возможность, путем идентификации с консультантом, перенять новую, освобожденную позицию, о которой он (в применении, например, к разведенным родителям) говорит так: «Центральной диспозицией, по моему мнению, является позиция, которую я назвал «ответственностью за вину»... Ее можно выразить словами: «Все, что я или мой супруг сделали и делаем, было или есть для ребенка ужасно. И в этом так или иначе, если не целиком, то частично, и моя вина. Но я не должна себя казнить, потому что, во-первых, у меня не было другого выхода, а во-вторых, я, как взрослый человек, в состоянии ответить за этот мой шаг и за страдание ребенка. Развод и мои новые шансы на счастье могут и для него оказаться много полезнее, чем та жизнь, которую мы вели прежде. Я знаю, что в настоящий момент ему очень тяжело, и я приложу все силы, чтобы облегчить его страдание». Практический выигрыш от такой позиции огромен. Чувство вины не требует больше защиты, например, путем иллюзии, что ребенок не страдает. Вся вина не должна больше проецироваться на бывшего супруга... или направляться против ребенка, который поэтому казался просто непослушным, неверным и нелояльным и т. д.». Ребенок теперь становится тем, что он есть на самом деле: маленьким, зависимым человеком, нуждающимся в утешении.
Характерно, что после одного только разговора с матерью или с отцом об этих проблемах уже при следующей встрече можно заметить изменения. И весь секрет такого успеха заключается в том, чтобы не рассматривать ищущих совета только как родителей «бедных детей», но увидеть в них самих «бедных родителей», которые тоже нуждаются в том, чтобы их поняли и помогли им преодолеть их собственные трудности и душевные конфликты. Фигдор предлагает не «рецепты» («Делай так! Поступай так!»), его концепция направлена на внутренние изменения родителей, приобретение ими принципиально новой воспитательной позиции, основанной на терпимости и любопытстве по отношению к ребенку.
ВВЕДЕНИЕ
Положение дел в сегодняшнем цивилизованном мире таково, что развод из явления чрезвычайного давно приобрел черты относительно «нормальной» тенденции развития общества. В Австрии, например, распадается каждый третий брак, да и в других европейских странах статистика едва ли отличается от австрийской. Общественное мнение двояко реагирует на эту проблему. С одной стороны, оно защищает права на личную свободу, единодушно признавая право на освобождение от неудавшегося или ставшего невыносимым супружества, но в то же время осуждает его за нанесение непоправимого вреда детям. Что же касается педагогической позиции по отношению к разводу, то она весьма близка к моральному его осуждению.
О психологических проблемах детей разведенных родителей написано немало трудов, где дается немало советов. И советов вполне верных. Но кто не знает, как трудно они выполнимы? Почему собственно? Прежде всего потому, что развод вызывает у родителей (особенно у того из них, кто был его инициатором) такое всепоглощающее чувство вины, что оно начисто лишает их психической возможности следовать каким бы то ни было «добрым» советам. Не последнюю роль, как справедливо отмечает Фигдор, играет тот факт, что советы эти нередко начинаются с «педагогически» возведенного указательного пальца: не забывайте, «прежде всего вы должны думать о детях!». Можно себе представить, какая буря поднимается при этих словах в душе матери! И она вдруг сама чувствует себя провинившейся маленькой девочкой, которую собираются поставить в угол. До советов ли ей теперь?! Теперь ей просто необходимо хоть как-нибудь внутренне защититься, иначе все ее, и без того довольно шаткое, душевное равновесие обрушится в пропасть. Тогда ей не остается ничего другого, как отрицать свою вину, отрицать страдание ребенка, переваливать вину на другого, а это чаще всего — разведенный супруг, и т. д. Об этих проблемах и о многом другом рассказывается в научных работах и прежде всего в книге Гельмута Фигдора: «Дети разведенных родителей: между травмой и надеждой». В ней заключается такая огромная практическая ценность, что я с удовольствием постараюсь изложить ее для вас в простой и каждому доступной форме, ведь у большинства читательниц и читателей наверняка нет того времени, которое требуется для чтения научной литературы. Открытия психоаналитика и его воспитательная позиция помогут вам разобраться в некоторых собственных проблемах. По ходу изложения будет рассказано о некоторых основных понятиях психоанализа, например, таких, как «перенос», «проекция», «сопротивление», «эдипово развитие», «инфантильная сексуальность». Чувства, именуемые этими терминами, играют решающую роль в нашей душевной жизни, поэтому иметь о них представление просто необходимо. Это поможет научиться сознательно контролировать свои эмоции, а значит, обрести известную власть над формированием своих отношений с другими людьми.
Еще несколько слов о Гельмуте Фигдоре. В 1998 году Венский университет и Венское общество Зигмунда Фрейда торжественно поздравили его с двумя выдающимися событиями — с пятидесятилетним юбилеем и выходом в свет его нового труда «Дети разводов — пути оказания помощи», который является продолжением вышеупомянутой книги: «Дети разведенных родителей: между травмой и надеждой». В нем основное внимание уделено вопросам развития ребенка после развода.
Доктор Фигдор, как уже говорилось, преподает психоанализ студентам, кроме того, он руководит курсами при Обществе Зигмунда Фрейда по подготовке консультантов для психоаналитически-педагогических родительских консультаций, основателем и идейным вдохновителем коих является он сам. Ренессанс или возрождение психоаналитической педагогики во многом обязано научному вкладу доктора Фигдора. Об этом рассказывается в моей статье «Психоанализ и педагогика», опубликованной в журнале «Новый мир» (№ 1, 1998). Большая часть его деятельности протекает в стенах его личной практики, расположенной на одной их старейших улиц Вены. Секрет его успеха заключается не только в его богатейших знаниях, но, прежде всего, в его всеобъемлющей человеческой доброте, умении проникнуться чужим страданием и в безграничной любви к детям.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПЕРЕЖИВАНИЕ РЕБЕНКОМ РАЗВОДА
ПРЕЖДЕ ВСЕГО, РОДИТЕЛИ, ОНИ ВЕДЬ ТОЖЕ ЛЮДИ
Следует отметить, что до сих пор подавляющее большинство психологов и педагогов, занимающихся вопросами разводов, рассматривало проблемы «пострадавшей стороны», т. е. детей, без оглядки на проблемы родителей. При таком «раскладе» родители неизбежно автоматически превращаются в некую теоретическую конструкцию, лишенную каких бы то ни было живых человеческих свойств. Им предписывают, советуют, от них ожидают или даже требуют определенных действий с такой непреложностью, словно нельзя даже предположить, что они тоже могут страдать, испытывать страх, растерянность, зависимость, отчаянье, печаль. Словно мать в любую минуту способна перестать быть женщиной, может быть, доведенной разводом до полного отчаяния, забыть свои собственные проблемы и целиком превратиться в некую идеальную конструкцию «мать». Или отец, как по мановению волшебной палочки, забудет обо всех обидах и унижениях, и тотчас, не медля ни секунды, целиком посвятит себя программе: «Ребенку нужен отец!».
