Эверетт Шостром - Человек - манипулятор
Существует еще один персонаж, которого я называю «нытик». Когда вы встречаете его, то первые пятнадцать минут он неизменно тратит на подробное описание того, как тяжело ему приходится в бизнесе, в то время как на самом деле все у него вполне благополучно и он заработал немалое количество денег. Манипулятор — это тот человек, который преувеличивает свои обязательства или, наоборот, преуменьшает свою ответственность.
Некоторые из нас цитируют правила поведения так, как будто мы живем по ним: "Всегда будьте приятными"; "Никогда не раздражайте других"; "Не делайте того, чего нельзя делать" (это может подразумевать все, что угодно, но кто из нас знает другого настолько хорошо, что мог бы предугадать, что сейчас можно, а что нельзя?); "Честность — самая лучшая стратегия"; "Клиент всегда прав". Что, действительно каждый считает, что клиент всегда прав? И кто, интересно, всегда бывает приятным и никогда никого не раздражает? Большинство из этих правил — пустой показной треп, к которому часто прибегают манипуляторы.
Человек, который не манипулирует, может быть раздражен и может говорить с раздражением. Он не всегда приятен, и знает об этом. Известное изречение Уилла Роджерса о том, что он никогда не встречал человека, который бы ему не понравился, может вызвать улыбку на лице не-манипулятора и добродушное возражение: "Ну, наверно, старику Уиллу просто не приходилось встречать никого из тех людей, кого встречаю я". Он воспринимает жизнь такой, какая она есть на самом деле, и если показные правила поведения выводят его из себя, то только потому, что он принимает человека за того, кто он есть. Обычно у него имеются более актуальные дела, которые притягивают его внимание.
Манипулятор же, напротив, относится к своим делам как к скучным обязанностям, от которых нужно поскорее избавиться. Он не умеет ловить момент и наслаждаться им или переживать сильные чувства. Он считает, что время для забав и удовольствий, для развития и обучения — это детство и юность. По достижении «зрелости» он отказывается от жизни и в полном смысле слова прозябает, даже не пытаясь постичь свое существование.
Абрахам Линкольн, воистину Великий освободитель, преподал нам убедительный урок, выступив после своей первой неудачной попытки пройти в Конгресс. "Раз добрые люди, руководствуясь здравым смыслом, посчитали нужным оставить меня на заднем плане — так тому и быть. Я слишком знаком с разочарованиями, чтобы огорчаться из-за этого", — сказал он тогда. Он признавал, что каждое состязание имеет как победителя, так и проигравшего, и в нем есть место поражению, поэтому он просто стал готовиться к следующей попытке.
Насколько же отличается от описанной выше реакция манипулятора, который потерпел неудачу, добиваясь страстно желаемого продвижения по службе или повышения зарплаты. К тому времени, когда он доберется домой, он ухитрится свалить вину за эту неудачу на своего давно умершего отца, который оказывал на него слишком сильное давление, или на жену, которая сожгла яичницу именно этим утром. Теперь он может напиться или заболеть, превратиться в рабского подхалима или мрачно направить пассивный удар на себя самого, человечество в целом и своего неблагоразумного босса, в частности. Он может отомстить только тем, что уйдет в тень и пассивно позволит кому-то другому занять его место.
Параллельно потребности управлять манипулятор нуждается в управлении над самим собой. Человек столетиями пытался разрешить эту проблему, обращаясь к системе моралистического управления, которая использовала понятия «хорошо» и «плохо». Он нашел для себя некий авторитет, решающий за него, что хорошо, а что плохо. Конечно, здесь обнаруживается парадокс: ведь в качестве «хорошего» определяется то, что нравится авторитету, а «плохого» — то, что вызывает у него недовольство. Но важнее всего то, что от моралистических понятий хорошего и плохого прямая дорога к психологии отвержения, поскольку индивиду приходится решать, какие стороны его личности являются хорошими, и тогда он старается идентифицироваться с ними. И он также пытается определить и плохие свои стороны, а после этого отвергает или отрицает их. Нетрудно догадаться, что эти изыскания разжигают в человеке бесконечную гражданскую войну, ведь он никогда окончательно не уверен, что хорошо, а что плохо.
Однако существует альтернатива этому, которую можно назвать естественным управлением. Решение об отвержении в отношении управляемого человеческого поведения никогда не срабатывает. Все человеческие тенденции заслуживают уважения. Вы не стали бы отрезать себе левую руку и пытаться использовать только правую, так же как вы не пытаетесь ампутировать любую часть своей личности. Однако, поскольку каждая сторона самости может быть выражена либо неразумно, либо творчески, проблема становится проблемой выбора и ответственности. Таким образом, свобода в этом смысле — это выбор и ответственность в отношении стиля, в котором выражает себя человек. Это не отвержение или отказ от части себя самого, а, скорее, переход к осознанию того, что происходит, когда мы все же выражаем себя так, что действуем в ущерб себе.
Я бы определил самоущербное поведение как манипулятивное, а креативное поведение как актуализирующее. Актуализирующее поведение — это всего-навсего манипулятивное поведение, выражаемое более творчески. Мы все манипуляторы, но, вместо того чтобы отвергать свое манипулятивное поведение, мы должны пытаться трансформировать или модифицировать его в актуализирующее поведение. Для этого ничего в себе отвергать не нужно.
Я согласен с идеей Фредерика Перлза о том, что в каждом из нас имеются две стороны — "собака сверху" и "собака снизу". [(top dog, under dog) — роли в детской игре типа "царя горы", — прим. ] "Собака сверху" — это активная сторона — энергичная, доминирующая и авторитарная. "Собака снизу" — это пассивная сторона — уступчивая и покорная. Каждая из этих сторон может выражаться либо манипулятивным, либо креативным, актуализирующим способом.
Манипуляции необязательно являются необходимой или полезной составляющей аутентичной жизни. В действительности чаще всего манипулятор не удовлетворен собой и своим миром. И хотя он и нахватался многочисленных определений и концепций современной психиатрии и психологии, он ни проверяет, ни осмысливает их, имея все возможности для этого. Слишком часто он использует психологические концепции как рационализации, как способы увековечивания неудовлетворяющего поведения. Манипулятор объясняет существующие несчастья своим прошлым опытом и наслаждается собственными страданиями. Он использует свое знание о человеке как оправдание за социально опасное и саморазрушительное поведение. Хотя он и ушел от детского "Я не могу (помочь себе) ", теперь, как взрослый, он выражает это так: "Я не могу помочь себе, потому что… (я слишком застенчив; я — интровертирован; моя мать отвергала меня) ". Потому что, потому что, потому что!..
Психология ни в коем случае не оправдание для вновь и вновь воспроизводимого манипулятивного поведения, — поведения, которое не позволяет человеку жить, реализуя максимум своего потенциала. Цель психологии — не только пытаться объяснять поведение, кроме этого, она должна помогать нам достигать самопознания, самореализации и независимости.
Рассмотрев феномен в общих чертах, давайте теперь перейдем к его конкретным особенностям и познакомимся с манипулятором поближе.
Глава 2. Манипулятор
Манипулятором я называю человека, который эксплуатирует, использует или управляет собой и другими как вещами в совершенно ущербной манере. Современный манипулятор эволюционировал из той «научности», которой мы придаем особое значение, равно как и из нашей рыночной ориентации, представляющей человека в качестве исследуемой, подвергаемой воздействию и манипуляциям вещи.
Эрих Фромм писал, что с вещами можно проделывать разнообразные манипуляции, как например: анализировать их, критически рассматривать, вскрывать, анатомировать и так далее, при этом не причиняя никакого вреда их природе, их естественной сущности, но человек — это не вещь /1/. Нельзя вскрыть сущность человека, не причинив ему вреда, точно так же, как невозможно манипулировать им, не делая ему при этом больно. Однако целью современной рыночной машины остается достижение наилучших результатов на поприще взращивания этой «вещности» именно в людях!
Человек здесь больше не человек, он — клиент, заказчик или постоянный покупатель. Для менеджера по продажам он — потенциальный клиент, желанная добыча, которая обеспечит его планы на будущее; для портного — костюм; для торговца, погрязшего в долгах, — счет в банке; и даже в салонах красоты или парикмахерских, которые предоставляют услуги более личного и более интимного характера, чем продавцы всех прочих услуг на рынке, есть свои постоянные клиенты, и даже не просто клиенты, а целая категория таковых — это женщины. Все эти умельцы стремятся нас деперсонализировать, обезличить, избавить нас от тяжкого бремени нашей индивидуальности, на что мы отвечаем обиженным возмущением. Я не хочу становиться для моего парикмахера просто «головой», на которой он может возводить свои прически; я не хочу чувствовать себя "головой для парикмахера", — я хочу быть самим собой, Эвереттом Шостромом, полноценным человеком, в котором еще не замерло движение жизни. Этого жаждет любой из нас; каждый по отдельности где-то глубоко внутри себя хочет чувствовать себя живым, но в действительности все мы плотно сидим на крючке системы коммерческого мышления, которая не потерпит в нас ничего подобного, которая стремится раздавить в нас любую жизнь. Ежедневно, управляя своими послушными марионетками, она играет нескончаемый спектакль продажности на сцене Театра торговли и современных рыночных отношений, где вежливые кукловоды, льстиво улыбаясь, обхаживают и облизывают нас со всех сторон своими идеальными, заблаговременно зазубренными и основательно усвоенными, готовыми, дежурными, безжизненными фразами. Мы обижаемся.
