Николас Эпли - Интуиция. Как понять, что чувствуют, думают и хотят другие люди
В отличие от Брауна жители непострадавших районов (то есть находившиеся в принципиально других условиях, чем оставшиеся в зоне затопления) охотно судили о странностях поведения жертв урагана. Психиатр Джон Статсмен из Северо-Западного университета утверждает: «Число жертв отчасти обусловлено отказом от эвакуации. Отказавшиеся от эвакуации люди вообразили, что смогут справиться со штормом».[234] Опрос выбранных наугад американцев обнаружил сходные мнения.[235] Участников опроса попросили назвать три определения, характеризующие поведение тех, кто эвакуировался из зоны бедствия, и самыми распространенными определениями оказались слова «умное», «ответственное» и «независимое». А как участники опроса определили поведение людей, оставшихся в зоне бедствия? Самыми распространенными были слова «глупое», «пассивное» и «негибкое». В конце концов, надо быть полным идиотом, чтобы решить противостоять урагану пятой категории, не так ли?
Это объяснение вступает в резонанс со здравым убеждением в том, что поведение отражает и раскрывает мысли человека, но хуже резонирует с реальным опытом большинства эвакуированных и оставшихся в зоне затопления, поскольку более широкий контекст не так-то легко увидеть и оценить. В отличие от уехавших оставшиеся в городе люди очень бедны, у них менее широкий в географическом плане круг общения, бо́льшие семьи (бо́льшие за счет детей и родственников), они имели меньший доступ к источникам надежной информации. Наконец, намного меньше вероятность того, что у этих людей есть машина.[236] Не говоря уже о деньгах на то, чтобы оплатить длительное проживание в гостинице. Когда телекамеры крупным планом показывают людей, стоящих на крышах домов или бредущих по затопленным улицам, в кадр попадают далеко не все перечисленные выше обстоятельства (если эти обстоятельства вообще попадают в кадр). Полагать, что люди, оставшиеся в городе, приняли решение остаться, – это примерно то же самое, что верить, будто Земля плоская или будто задающий вопросы, намного умнее отвечающего. Только вглядевшись в более широкий контекст, можно увидеть, что многие люди, спасавшиеся на крышах, претендуют на приз в викторине.
Суть описанных выше результатов не в том, что люди – просто жертвы обстоятельств или что в их действиях никогда не проявляются их предпочтения. Оставшиеся в зоне бедствия люди, конечно же, не собирались умышленно игнорировать предупреждения об урагане, а некоторые из тех, кто задает вопросы, определенно знают больше, чем отвечающие. Суть в том, что, будучи не в состоянии принять во внимание множество обстоятельств, мы здорово преувеличиваем силу помыслов и их влияние.
Спок и скала с острыми гранямиПринимать во внимание широкую перспективу при оценке чужого ума трудно потому, что сила обстоятельств, направляющих действия людей, обычно теряется где-то в глубине, а не является четко перед нашими глазами. Следовательно, те, кто знает более широкий контекст, с наименьшей вероятностью станут исходить из простого соответствия мыслей и действий. Так, в эксперименте с викториной претенденты на приз и зрители верили в гениальность тех, кто задает вопросы, но сами эти люди, лучше всех осведомленные о случайности своей удачи, такой ошибки не совершают. Они воздают себе должное за выдумывание десяти сложных вопросов, но отдают отчет, на какое множество вопросов в мире сами не смогли бы ответить. В результате задающие вопросы не считают себя более знающими по сравнению с претендентами на приз. Только они, понимающие более широкую перспективу, точно представляют себе реальное соотношение собственных знаний и ума и знаний и ума тех, кто отвечает на их вопросы.
Отсюда ясно, что гармония предрасположенности к соответствию далеко не обязательна, но для того, чтобы избежать этого слепого доверия, надо иметь более широкое видение поведения другого человека. Например, в 1999 году, вскоре после того, как он преодолел онкологическое заболевание и одержал первую победу в велогонке «Тур де Франс», Лэнс Армстронг провел пресс-конференцию. На ней задали вопрос, позволивший ему рассказать о себе более подробно.[237] Репортер, руководствующийся здравым смыслом и не знавший всех обстоятельств жизни Армстронга, спросил велогонщика, свидетельствует ли его победа на «Тур де Франс» о том, что сильная воля и решимость позволяют преодолеть любые препятствия. Разумеется, фокусирование внимания на успехах победителя предполагало положительный ответ на этот вопрос. Но Армстронг знал о более широком контексте своего выздоровления, и эти обстоятельства не имели никакого отношения к его воле и решимости. «Нет», – ответил Армстронг и рассказал, что во время курса химиотерапии он увидел множество людей, которые хотели жить сильнее, чем он, которые боролись с болезнью так же упорно, как и он, но все же умерли. Для победы над раком, сказал Армстронг, нужно нечто большее, чем сила воли. Для этого нужны наука, деньги и удача.
Армстронг анализировал свою ситуацию в более широком аспекте, чем репортер. В мире люди, живущие в культурах, которые уделяют больше внимания ситуациям конкретных людей, менее склонны логически выводить мысли других из их поступков. Проще говоря, люди, живущие в коллективистских культурах и внимательнее относящиеся к социальным нормам и к гармонии межличностных отношений (как в странах Юго-Восточной Азии), распознают, когда действия людей отражают требования их ролей и условия их существования, а не соответствие состоянию их ума. Вероятность распознания или истинной подоплеки их или иных ситуаций выше по сравнению с носителями культур, делающих акцент на индивидуальной свободе и свободе выбора. (Культуры второго типа называют индивидуалистическими, и они господствуют в США и Западной Европе.[238]) Люди более низкого социально-экономического статуса, часто испытывающие ограничения, которые налагают на их выбор обстоятельства, более чутко относятся к контексту при объяснении поступков других людей по сравнению с людьми более высокого социально-экономического класса, которые испытывают меньшие аналогичные ограничения.[239] Даже религии, делающие больший акцент на ритуал, практику и традицию (например, иудаизм), чем на веру (примером такой религии является протестантизм), проповедуют более сложные отношения между рассудком и поступками, а последователи таких религий, возможно, более чувствительны к контексту.[240]
Подобно многим привычкам, склонность делать выводы о состоянии человеческого ума на основании одних лишь наблюдаемых поступков человека можно научиться преодолевать, но трудно искоренить полностью. Даже если совершенно очевидно, что действия человека не соответствуют его мыслям (например, генеральный директор извлекает выгоды из своего огромного состояния, а не благодаря своей великой мудрости, или человек продолжает идти своей дорогой просто ради того, чтобы идти), полностью «разубедить» свои глаза все равно трудно. Просто спросим у Спока.
Или, точнее, у Леонарда Нимоя, актера, который сыграл роль Спока в сериале «Звездный путь». Спок – вымышленный персонаж с вымышленной планеты, наполовину человек, наполовину пришелец. Та часть натуры Спока, которую он унаследовал от инопланетян, совершенно рациональна и совершенно лишена эмоций. В этом отношении Спок – абсолютно рациональный субъект. Все зрители знали, что актер всего лишь играет роль, прописанную в сценарии, однако Нимой все же встречал людей, которые в повседневной жизни относились к нему как к Споку. Например, Нимой написал два сборника стихотворений, и самой распространенной реакцией читателей на его поэзию было удивление, потому что «он писал такие чувствительные стихи», которые «совсем не такие, как можно было ожидать… от холодного, прагматичного, логично мыслящего человека». Пассажиры в самолетах отдавали Нимою приветствие, которое принято на его родной планете Вулкан. Женщин привлекала предполагаемая рациональность актера, а одна из них даже попросила актера исцелить ее друга «сверхъестественной силой». Когда актеры становятся исполнителями однотипных ролей, любители кино начинают судить о них по их типажам, хотя прекрасно понимают, что актеры лишь играют своих героев. Это примерно то же самое, что предполагать, будто заложник хоть чуть-чуть да верит в слова, произносимые под дулом пистолета. Нимою в конце концов такое отношение надоело, и он издал автобиографию, в которой поведал миру, каков он на самом деле. Заголовок книги Нимоя: «Я – не Спок».
Поклонники «Звездного пути» – весьма необычная публика, но в вышеописанном отношении они совершенно не отличаются от большинства. Хорошая игра вводит нас в заблуждение. По этой причине мы получаем удовольствие от художественных фильмов. И по этой же причине большинство доверяет словам других людей даже тогда, когда они, возможно, лгут.[241] Вынужденное, но с чувством произнесенное извинение вызывает такое же прощение, как и искреннее извинение.[242] По той же причине неискренняя лесть действует почти так же хорошо, как и искренняя.[243] Эти ошибки обусловлены не неспособностью отличать ложь от правды, а скорее тем, что трудно не верить поведению, которое мы, естественно, принимаем по номиналу.
