Юрий Кириллов - Мысли сермяжного фаталиста
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается (карается вашими проигранными судами в жизни и в невидимом мире полновесными ответными ударами моих ангелов – хранителей)
Литературно-художественное издание «Мысли сермяжного фаталиста» Художественный редактор: Тираж: 10.000 (десять) тысяч экземпляров.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
… Я, матерясь, стал писать вторую книгу. Матерился потому, что с первой книгой было еще ничего неизвестно, а я уже стал писать вторую. Вообще-то в глубине моего сознания еще теплилась искра критичной оценки действительности (что она на хер никому не нужна, кроме меня), но под спудом величайших достоинств шедевра шевелилась мысль о том, что первую книгу были должны издать немедленно, издатели должны были биться за этот жирный и лакомый кусок моего пирога. Мне, как Самому Главному Писателю Нашей Вселенной было не до таких глупостей, что бы бегать по издательствам самому и уговаривать их об издании и тираже. Но издатели, эти странные люди, почему-то не хотели публиковать мои вирши. Тогда я обратился к литературным агентам. Я написал им электронные письма. Я поблагодарил их за нелегкий труд и написал «Это хорошо. Для меня. Тебе за примерное поведение я дам 10 процентов. Согласен? Чувствую, что согласен». Литагент молчал «Эй, напарник, не забудь, пятьдесят на пятьдесят!» обеспокоено в следующем письме писал я «Уговор дороже денег!». Но все они молчали, и никто не хотел мне отвечать. Потом я вспомнил КСП, и что она мне советовала. «У тебя еще пока энергии не хватает, для того, что бы книгу опубликовать. Для публикации книги, ты можешь брать энергию из неосуществимого будущего. Представь себя Нобелевским лауреатом, и с этой энергией нобелевского лауреата ты враз ее пропихнешь в любое издательство». «Это интересно» – подумал я, хмыкнул и сразу стал важничать. «Пшел вон» – сказал я прислуживающему мне невидимому халдею. «Хотя нет, милейший сообрази мне Чайковского. Хотя нет, ты же русский увалень, чай неправильно заваришь и икру размажешь, так что я уж лучше сам». Но буженины и черной икры для моего бутерброда в холодильнике, как назло, почему-то не оказалось, мне пришлось, вернутся в реальность, и довольствоваться покупным печеньем. Так что Нобелевским лауреатом с врученной мне премией по литературе я был минуты 3 (три), большего реальность мне не дала…
