Александр Пинт - Возлюби свою индивидуальность (версия 2009)
— Когда я сказала про свои части, одна из которых стремится к цели, а другая тянет назад и выражается в вечной спешке, вы поставили меня в тупик своим вопросом. Я до сих пор нахожусь в состоянии тупости и никак не могу из нее выйти. У меня ощущение, что сверху бетонная плита, которая на меня давит, и я никак не могу ее пробить. То есть у меня сейчас полное отсутствие видения. Может быть, поэтому вчера это материализовалось через мою работу, которая мне не дала прийти на семинар. У меня начальник встал в позу: либо он меня увольняет, либо я должна доделать вот это. И я осталась и доделала. Я даже не знаю, куда мне смотреть, — сижу в бетонной коробочке.
— Но ты же привыкла к состоянию, что ты все знаешь. Что делать, куда звонить, что говорить и так далее. Да?
— Абсолютно.
— А это противоположная твоя часть. Одна все знает, другая ничего не знает. И как ты относишься к части, которая ничего не знает?
— Ужасно, мне настолько некомфортно. Я себя чувствую такой тупой.
— Ты тупая и есть. Ты думаешь, что ты умная, а ты дура.
— Дура и тупая — разные вещи.
— Значит, тупая дура. Отупевшая дура.
— Нищий и бедный. Тоже разница есть между этими словами.
— Между словами есть. Тыкаем пальцем в небо. Что я могу сказать? Да, есть, и что?
— Ладно, хотя бы я поняла, где сижу.
— Ты самая маленькая из всех. Сидишь на самом маленьком стуле. У тебя самые маленькие мысли. Ты самая маленькая. Как ты себя чувствуешь? А вот рядом с тобой высокая, большая женщина. Она выпендривается. А ты вытягиваешься и спрашиваешь у нее: «Женщина, что вы сказали?» Эта же часть есть в тебе? Она себя проявляет, но ты просто этого не замечаешь. И как она себя проявляет в жизни?
— Противоположную я знаю очень хорошо, досконально.
— Но в нее же вкрапливается эта.
— А эту? Я находилась два дня в состоянии тупости. Я хоть поняла, в какой двойственности нахожусь, потому что я и этого не понимала. Я просто сидела и глаза таращила: «Где я? Что я? Кто я?»
— Та часть знает: что делать, как говорить, куда идти и так далее. Эта не знает: что делать, что говорить, куда идти.
— Она даже не знает, чего она хочет. Она какая-то абсолютно маленькая, тупая, с большими круглыми глазами.
— И они обе представляют собой две стороны одной медали.
— А та большая — большая.
— Они одинаковые. Попробуй сейчас встать и начать общаться из той части, которая ничего не знает, не понимает. Пообщайся, дай ей проявиться.
— Так она даже разговаривать, по-моему, не умеет.
— Она умеет разговаривать.
— А что это вы тут делаете?
— Подойди и спроси: «А кто я?»
— Кто Я?
— Глупая часть спросила, а умная замолчала на двадцать лет. Подходи и спрашивай из своей глупой части.
— Вы что тут?
— А я что тут? А вы что тут?
— Я пытаюсь понять.
— А я что?
— Ты тоже не знаешь?
— А ты?
— Она же дура.
— А ты знаешь зачем?
— Так, приблизительно.
— У нее есть какие-то свои вопросы. Ей надо разобраться. Что? Откуда? Зачем? Почему? Другая все знает, все расскажет, а эта не знает. У нее много вопросов.
— Они даже не формулируются.
— Их просто надо начать проговаривать.
— То есть это я сейчас все равно из умной части пытаюсь что-то спросить? Или из глупой?
— Не знаю.
— Глупая может спросить от фонаря.
— Спроси, трусы у нее какого цвета? Ей без разницы, она просто спрашивает то, что видит. У нее есть свои вопросы, которые ей надо выяснить. У нее просто другой подход. Он не хуже и не лучше — он просто другой.
— У меня даже речь пропала.
— А у нее нет готовых ответов. Даже вопросов еще нет, потому что они основываются на каких-то представлениях. А у нее немного этих представлений.
— Ребенок спрашивает лысого: «Дяденька, а почему у тебя голова босиком?»
— Это что-то забытое, детское.
— Почему забытое?
— Потому что я проявляться-то не даю ему, потому и забытое.
— Ты забыла, как это проявляется. У тебя есть ответы на все вопросы. А у этой детской части их еще нет. Она не знает.
— Но она все равно это проявляет?
— Она все время задает вопросы. Это же глупая часть, которая не знает, и она без конца спрашивает.
— С точки зрения обычного представления та, которая задает вопросы, глупая. Я глупая, потому что задаю много вопросов. Но ведь это детское любопытство.
— Я сегодня увидела, как она проявляется. Я всегда бесилась, когда муж на меня орал: «Ты дура, вообще ничего не понимаешь!». Я сажусь в машину, он просит меня закрыть дверь, а я не понимаю, как ее закрыть. Полное состояние отупения. Причем видеть я этого не хочу. Я же знаю, что я умная: «Как ты можешь такой умной женщине говорить, что она дура?» У нас очень долго на этом строятся отношения. Он несколько лет орал, что я дура. Теперь я поняла, на что он орал.
— Умный — это тот, кто знает все. Умного учить бестолку. Умный только советы дает. А глупый не знает. Он любознательный. У него необычный взгляд. Глупый — это не тупой. Глупый — это тот, который видит нечто иначе, чем принято. Подходит человек и говорит: «Ну ты, глупый! Ты знаешь, что дважды два — это четыре?» А тот отвечает: «А может пять?» А умный знает, что это только четыре. Он ведь очень умный. А глупый говорит: «А может, и три». «Ну ты и дурак!» — отвечает умный. А почему бы и нет? Кто сказал, что это именно так?
— Когда с ребенком начинаешь на таком уровне разговаривать, то получается такой диалог потрясающий.
— Для взрослого это просто щепка в ручейке, а для ребенка это кораблик.
— На самом деле так оно и есть. Как ты видишь, так оно и есть. Поэтому разговор о том, кто умный, а кто глупый, лишен смысла. Весь вопрос в том, принимаю я чье-либо видение или не принимаю. Когда я его не принимаю, то говорю: «Ты дурак». То есть я не принимаю твое видение.
— И раздражаюсь.
— Я сейчас увидела то, что не замечала раньше. Я раньше любила маленьких детей, когда еще своих не было, и часто слышала, как люди говорили, что они не могут общаться с детьми. Кто-то сюсюкает. А что получается? Легко перейти в состояние ребенка, чтобы получилось общение на равных. Только сейчас это поймала. Легко ведь можем это делать-то — войти в это состояние.
— Если мы не шибко умные. Если мы шибко умные, то начнем учить всех своим подержанным истинам или просто сюсюкать.
— Из умной части.
— Вы проявляете свой умище, а ребенок подумает: «А дядя-то дурак».
— Дети пугаются взрослых, или не понимают, или зажимаются, а с кем-то могут спокойно общаться. Так можно плавно перейти в это состояние.
— Ты можешь менять свое восприятие? С точки зрения фиксированного восприятия все, что с ним не совпадает, является идиотизмом или дуростью, глупостью.
— Ой, какой кайф.
— Освободилась.
— Два дня я ходила в бетонной коробочке. Причем действительно эта часть каждый день проявляется в каких-то мелочах. Буквально вчера я не знала, как протащить стол, чтобы он прошел.
— Правильно. И когда я что-то не знаю, то начинаю это узнавать и придумываю новый способ. Если я уже знаю, то я так и буду делать всегда. Это привычка. Таким образом, фиксируется автоматизм. И всегда делается одно и то же. Человек знает, а это значит, что он делает всегда все одним и тем же способом, который он знает.
Тот, кто хочет создать новый способ, должен не знать. Если он знает, то как он создаст что-то новое? Если я знаю, например, что человек не может летать, то как можно создать самолет? О чем речь? А всякому, кто скажет, что это возможно, я скажу, что он дурак. Поэтому новые вещи создают дураки, между прочим, а не умные.
— Стереотип поведения в отношениях так же работает.
— Конечно.
— Я к своему мужу отношусь всегда одинаково. Одинаковые претензии и одинаковые ответы.
— Ты ведь умная, ты все знаешь. Ты знаешь, что это муж и что к нему надо именно так относиться.
— Знаешь, что он поступит так. Значит, надо изобрести новый способ отношений.
— Надо не знать. Вообще надо быть неуверенной, что это твой муж, или вообще не знать, что такое муж. А то, как только я вижу своего мужа, так у меня сразу вся цепочка моего привычного восприятия и реагирования срабатывает.
— Да, готовое поведение есть.
— А если я не знаю, кто ты. Ты кто? А я кто? А зачем мы здесь? Тогда мы начинаем смотреть на все непредвзято.
— И так заранее знаешь, что хорошо, а что плохо. А тут не знаешь — может быть, это как раз и хорошо.
