Джей Хейли - Терапия испытанием
– Он сам заставляет себя работать в одиночестве? – переспросила терапевт. Она встала и пожала мальчику руку: – Я просто обязана пожать руку молодому человеку, который научился у родителей справляться со сложными ситуациями и покидать огневые рубежи, чтобы взять себя в руки.
– Он и помимо школы делает успехи, – гордо сказал папа и описал, как мальчик помогает по дому и выносит мусор.
– Он стал полностью отвечать за свою комнату, – добавила мама. – Каждое утро стелит постель. Раньше он это делал иногда, а сейчас практически все время.
Родители рассказали, что с сестрой Артура тоже все в порядке, в их стычках она храбро отстаивает себя.
Подводя итоги, мама сказала: «Мне кажется, сейчас ему намного лучше, потому что раньше он чувствовал, что может делать все, что взбредет в голову, несмотря даже на то, что сам ужасно страдал от сделанного. Я думаю, он счастлив знать, что его кошмарное поведение больше никто терпеть не будет. Больше я от него не слышала, что он себя не любит».
Позже терапевт спросила родителей, что, по их мнению, сделало терапию столь эффективной.
– Я был удивлен до глубины души, добившись решения проблемы, – сказал папа. – С профессионалами я раньше дела не имел, но считал, что все будет очень теоретически, потребуется по меньшей мере год и команда психоаналитиков, чтобы найти ответ. Думал, что проблема очень глубока, уходит корнями в десять поколений предков и так далее. Поэтому ваше решение посадить парня под замок в его собственную комнату очень меня удивило. Но мы чистосердечно выполнили задание, и этот прием сработал так здорово, что я просто глазам своим не поверил. В каком-то смысле это возродило мою веру в необходимость быть строгим. Годами я пытался общаться с моими детьми на уровне психологии.
– Я думала, что будет, – рассказала мама. – Вообще-то, я думала, что со мной что-то не в порядке. Потому что все шло вкривь и вкось, вот я и думала, что изменись я и все наладится. Я была совершенно сбита с толку, когда мы ушли от вас в первый раз. Я была готова попробовать то, что вы предложили, но была в полной растерянности. Я-то ожидала что-то вроде психоанализа, – она засмеялась. – А все, что вы сказали: «Да, ситуация действительно вышла из под контроля», и я подумала, что, ну, вы понимаете. Его надо изолировать, когда он так себя ведет. Когда ему было три-четыре года, я усаживала его на пять минут, а потом перестала это делать, – помолчав, она продолжала: – В нашей семье существовало два типа правил. Один – для всех, другой – для Артура. Столько обиды и возмущения накопилось. Решением вашим я была озадачена, но очень хотела попробовать. Я подумала, а действительно, почему он имеет право своими вспышками портить всей семье целый день? Его надо просто изолировать.
– Ему повезло, что у него есть родители, готовые бросить игру в гольф и подпирать дверь в течение получаса, рано утром и в ночной рубашке.
– Господи, как я рада, что все это позади, – воскликнула мама.
11. РЕБЕНОК, КОТОРЫЙ ОТКАЗЫВАЛСЯ ХОДИТЬ В ТУАЛЕТ*
Родители оказались молодой парой, принадлежащей к среднему классу. Они очень заботились о том, чтобы воспитывать своих детей без ошибок. Оба получили высшее образование, папа работал компьютерным инженером. Маму, весьма привлекательную молодую женщину, ужасно волновало, что терапевт подумает о ней и ее способности справляться с проблемами. У них было двое детей: пятилетний Тимми и трехлетний Билли, активные, симпатичные мальчуганы, быстро сориентировавшиеся в кабинете для семейных интервью и занявшиеся игрой в деревянные кубики.
Проблема была связана с пятилетним Тимми. Он не был приучен к горшку. Он ни разу в жизни не имел стула в туалете. Отношения его брата с туалетом были абсолютно нормальные. Тимми же просто-напросто не пользовался ни унитазом, ни горшком. Как он говорил: «Я какаю в штанишки, а когда ложусь спать, иногда я лежу и какаю в пижаму». Семья прошла три диагностических интервью у детского психиатра, который сделал вывод, что ребенок нуждается в длительной интенсивной индивидуальной терапии. Данную проблема посчитали серьезной, а следовательно, требующей экстенсивного изучения мыслей и фантазий ребенка с помощью игровой терапии. После сделанного заключения семья была направлена на психотерапевтическое лечение к доктору Кур-тису Адамсу. На первом интервью доктор Адаме, тоже детский психиатр, попросил родителей описать проблему и то, что было сделано для ее решения.
Мама рассказала, что мальчик ни за что не хочет иметь стул в туалете, неважно что ему говорят или как часто его сажают на унитаз. Мама постоянно стирала одежду Тимми. Он либо в течение нескольких дней сдерживал стул, что приводило маму в панику, либо имел стул несколько раз в день, что держало ее в постоянном напряжении, ведь приходилось все время проверять, не нужно ли сменить одежду.
– Я начала волноваться, когда ему исполнилось три, – объясняла мама – Обратилась к врачу. Он сказал мне: не берите в голову и не делайте из этого проблемы.
Мама рассказала, что тактика «не брать в голову» имела нулевой эффект. Когда это стало ясно, ей посоветовали быть твердой и настаивать на том, чтобы мальчик пользовался туалетом. Она так и стала делать, в ответ мальчик стал задерживать стул в себе. По словам мамы, она стала волноваться, когда Тимми так поступал, так как это могло повредить ему что-нибудь внутри. Папа работал и дополнительно учился два вечера в неделю. Когда был дома, он помогал маме мыть мальчика. По словам папы, он всегда считал, что такие проблемы разрешаются сами собой, но с этой так не произошло. Родители рассказали, что до последнего времени единства по отношению к проблеме у них не существовало.
– Я обычно слишком волнуюсь, – сказала мама, – а муж говорит, что волноваться не о чем. У нас разные характеры. Он у нас в семье тот, кто успокаивает меня и видит все в перспективе.
– Я ни о чем не волновался из-за Тимми, – пояснил муж. – Живи и жить давай другим. Думал, что все само образуется. Вероятно, матери всегда волнуются больше. Но он уже дорос до школьного возраста, в сентябре пойдет в школу. И вот эта проблема. Она ему очень осложнит школьную жизнь. Мы решили, что надо что-то делать, а не ждать, когда это прекратиться само собой.
– Итак, вы пытались решить проблему, не обращая на нее внимание и, наоборот, жесткими мерами. Как еще? – спросил терапевт.
– Я ему пригрозила, что будет сидеть, пока не сделает, потому что я хочу, чтобы он это сделал. Демонстрировала Тимми, что сержусь, когда ничего не происходило, чего раньше никогда не делала. Сажала его на унитаз. Ему все равно. Иногда книжку давала, так он зачитывался. Я даже телевизор поставила в туалете и позволила ему смотреть, надеясь, что он отвлечется и что-то произойдет, – она вздохнула. – Ничего не произошло. Затем врач посоветовал мне не обращать внимания, что я и попыталась сделать. Это было нелегко, потому что в это время я приучала к горшку младшего; трудно было игнорировать Тимми, когда учишь Билли. Мы все перепробовали. Пытались легко к этому относиться, пытались быть строгими, не обращать внимания. Такое ощущение, что ничто не может помочь.
– Днем – это проблема моей жены, – продолжил муж, – но вечером за ужином мы всегда это обсуждаем. Он сидит с нами и вдруг, как будто ему срочно надо в туалет. Он хочет выйти из-за стола. Хочется ему пойти в свою комнату, сесть в углу и попытаться либо сдержаться, либо наложить в штаны.
Мальчик, складывающий со своим братом кубики в другом конце комнаты, повернулся и сказал: «Я не хочу сдержаться, хочу просто выдавить это в штаны».
– Тяжело не обращать на это внимание, – снова заговорила мама. – Когда он ведет себя так, как будто хочет выйти из-за стола из-за этого, или даже говорит: «Я хочу какать», – я вскакиваю и бегом тащу его в туалет. А потом он ничего не делает. Хуже всего, когда он стал сдерживаться. Несколько дней у него нет стула, а потом у него накапливается так много, что он перестает есть. У него пропадает аппетит. Такое у меня впечатление. И я уже рада, чтобы он сделал хоть где угодно. Но на горшке все равно ни за что не сделает. Либо говорит нет, либо вообще передумывает какать. Пару раз он ложился спать и выдавливал такую большую, что ему было очень больно, он просто плакал от боли.
– Это уже длится года два, и, судя по всему, стало центром вашей жизни, – уточнил терапевт.
– Это правда, – согласился муж.
– Мы все перепробовали, – добавила мама.
– Ну, хорошо, – задумчиво проговорил терапевт, – один из вопросов, которые меня волнуют, состоит в следующем: так как это длится так долго, каковы будут последствия решения проблемы?
– Я думаю, наша первая забота – надвигающаяся школа, – ответил папа. – Если он не справится с этим, придется год пропустить, что очень жалко, он довольно умненький парень.
– Мне кажется, доктор спрашивал о последствиях решения проблемы, – женщина обернулась к мужу: – Что произойдет после того, как у него все пройдет.
