KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » Психология » Ирина Медведева - Новое время — новые дети

Ирина Медведева - Новое время — новые дети

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ирина Медведева, "Новое время — новые дети" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Как быстро все произошло! Сначала «сдали» людей, живущих в республиках. Всего через три–четыре года после армянского землетрясения, сотрясшего всю страну и вызвавшего массовое участие в судьбах пострадавших, граждане независимой России безучастно смотрели, как их недавние соотечественники убивают друг друга, не щадя даже грудных детей. И все это под бесстыжие камлания про «слезинку ребенка»!

Внутреннее отчуждение было молниеносным. Как будто мы не учились с этими людьми в институтах, не дружили, не переписывались, не объяснялись в любви–кто Армении, кто Грузии, кто горам Тянь–Шаня и Памира… Как будто не осталось у нас в брошенных на произвол судьбы республиках родственников или знакомых.

Потом настал черед русского Кавказа. И коренных кавказцев, и тех, кого принято теперь называть «русскоязычными». В разгар чеченской войны по ОРТ прошел фильм про людей, которых после прихода Дудаева к власти за их нечеченское происхождение выгнали на улицу. Кто–то из этих людей на момент съемки уже два года(!) жил в мусорном баке. Фильм видели сотни тысяч зрителей. Реакция была нулевой. В лучшем случае можно было услышать: «Конечно, ужасно, но что делать? Сталин же выслал чеченцев, вот они и мстят…» И разговор поспешно переводился на другую тему.

Далее на очереди оказалась провинция. Рассказываешь какому–нибудь вполне приличному человеку, что в деревнях уже позабыли, как выглядят деньги, а он в ответ: «Не знаю… Я лично давно из Москвы не выезжал, а в Москве живут неплохо. Грех жаловаться. Я привык верить тому, что вижу своими глазами.» А следующим тактом заводится шарманка про то, как при Сталине колхозники работали за трудодни и еще у них не было паспортов. (Будто матери, которая сейчас вынуждена давать своим детям комбикорм, от этих исторических справок станет легче!)

Круг тем, трогавших за живое, стремительно сужался. И на любые доводы находились контраргументы. Старики вынуждены сигаретами и водкой торговать? — Ничего страшного! А так бы бездельничали, лясы точили, сидя на лавочках. Некоторые старикашки, между прочим, еще очень даже шустрые. И пенсию получают, и подрабатывают. А в транспорте ездят бесплатно! С какой такой стати? Это несправедливо. Нас надо пожалеть, а не их…

Институты научно–исследовательские закрывают? — И правильно делают! Нам не нужно столько ученых. Настоящих–то среди них кот наплакал, а остальные дармоеды.

Писатели продают газеты в электричках? — Иначе и быть не может. В нормальных странах даже нобелевские лауреаты не живут на гонорары.

Мы не станем утомлять вас перечислением остальных профессий, а лишь отметим, что на нынешний момент, похоже, не осталось такой категории людей, которую не готов сдать, отбрехиваясь дежурно–либеральными фразами, московский обыватель. И сдает он уже не только взрослых, но и детей. И не только чужих (например, в среде штатных правозащитников можно услышать, что борьба с детской беспризорностью — вопрос дискуссионный, т.к. у ребенка есть… право ночевать на улице!), но и своих. Потому что когда в стране ежегодно пропадает около 20 тысяч детей, это может коснуться каждого. И отмена бесплатного здравоохранения коснется каждого. И приход в школы старых педофилов, которые будут заниматься с детьми «снятием стыда» (с последующих снятием трусов), это тоже затронет каждого. Добавьте сюда помолодевшую уличную преступность, наркоманию, моду на терроризм, пугающий рост заболеваний туберкулезом, сифилисом, неврозами — и вы получите такое мелкое сито, через которое уже трудно будет просочиться. Не одно, так другое, не там, так здесь, не сегодня, так завтра… Большинство, конечно, старается не додумывать этого до конца, — слишком страшно! — но опасность никуда не уходит от того, что люди закрывают глаза.

А что все–таки наш либерал не готов отдать? И есть ли оно вообще, это заветное, за что он не пожалеет живота своего? Может, ему, как и положено истинному либералу, больше всего не свете дорога свобода слова? — Да нет. Во время предвыборной президентской кампании ею благополучно поступились и нисколько не стеснялись утверждать, что политическая цензура в такой ответственный момент просто необходима. Да и теперь нисколько не страдают, читая газеты, про которые давно известно, что это рупор определенных финансовых группировок и никакой настоящей свободой слова там и не пахнет. А журналисты без тени возмущения заявляют: «Нет, у нас такая резкая статья не пройдет. Главный ни за что не пропустит». И до чего же старая, до тошноты знакомая интонация: дескать, зачем лукавить, мы с вами взрослые люди, все понимаем!..

Так что, условно говоря, без Солженицыны наш либерал может и обойтись. Конечно, скрепя сердце, но в крайнем случае он на это пойдет. Что, кстати, и показало устранение Солженицына с телевидения, не вызвавшее никаких заметных волнений в либеральной среде.

Остаются свободный выезд за границу и «мир еды» (название одного московского магазина)… Да, пожалуй, это оно. Свобода колбасы. Тот вид свободы, которую в Москве отменять опасно. Вот круг и сузился до ярко–розового кружочка датского сервелата. Какаято зоология получается… Хотя почему зоология? Животные берегут своих детенышей, а если надо, то и гибнут, защищая их от хищников. Поэтому сравнение с животными в данном случае оскорбительно для «братьев наших меньших». Нет, здесь не просто деградация, не просто регресс, а серьезная порча. Ведь когда в угоду тактическим интересам (разнообразно покушать, купить новую вещь, отдохнуть на Кипре) регулярно приносятся в жертву стратегические (государство, культура, будущее детей), можно заподозрить, что инстинкт самосохранения поврежден.

Быть предателем не только стыдно, но и нецелесообразно. Это быстро приводит к иссякновению рода, прекращению жизни. Чувство стыда за предков пробуждает в потомках разрушительные инстинкты; им бессознательно хочется вытравить память о позоре. И уничтожить пространство, на котором этот позор происходил. А главное, логика жизни рано или поздно вынуждает предателей самих намыливать себе веревку.

Вот суть того, что произошло с либеральной интеллигенцией. Совершив серию предательств, которые условно можно было бы обозначить как «отречение от маленького человека», она кончила в октябре 1993 г. призывом к его расстрелу. И кончилась на этом сама. Кончилась в качестве властительницы дум, т.е. утратила свою роль. Разумеется, по привычке она еще выходит на сцену, но играет уже в пустом зале.

Да иначе и быть не может, если из уст правозащитников мы ныне слышим такие речи: «Чем дальше во времени отстоят октябрьские события, тем бессмысленней и претенциознее становятся траурные поминания. Народу собирается все меньше, и виной тому не мерзопакостная погода, а очевидная бессмысленность ритуальных действ. О мертвых либо хорошо, либо ничего; по прошествии времени мы узнали, что защищать Конституцию на свою погибель пошли не только безумные дяди в черных формах и пребывающие в глубоком маразме старухи, но и юная девушка, разработчик компьютерных систем, писавшая стихи и песни и собиравшаяся замуж за инженера–спелеолога. Вот вместе их там и убили… Мероприятия <в том числе, имеется в виду траурная панихида! — прим. авт. > были унылы и тягостны не только для наблюдателей, но и для большинства участников… уже сейчас на них ходят не для того, чтобы помянуть погибших, а по тягостной привычке.» (Я.Амелина, правозащитный еженедельник «Экспресс–хроника», 11 октября 1997 года).

Думаем, комментарии излишни.

Сходная судьба ждет и учителей, если они не опомнятся и будут по–прежнему лепетать про свою беспомощность, а то и про принципиальное невмешательство в политику. Дескать, зачем нам лезть не в свое дело? Как наверху решат, так мы и будем учить. — Хотя если все будет так, как решат наверху, то очень скоро им учить станет просто некого. И, соответственно, они станут никому не нужны.

Да и остальным пора бы очнуться от предательской спячки. Потому что когда на фоне такого демографического спада в больших количествах закупается оборудование и расширяются показания для мужской и женской стерилизации, это действительно пахнет концом. И вполне реальным, а не маскарадно–баркашовским фашизмом.

Но, слава Богу, далеко не все готовы утешаться иронической формулой, которую любит повторять один наш знакомый: «Скажите спасибо, что по утрам не пытают».

И людей, у которых другие «символы веры», становится все больше и больше. Они не хотят говорить спасибо временно подобревшим палачам и не желают выбирать между «болонками» и «волками». А главное, уже начинают понимать, что само не рассосется. Они очень разные, эти люди, и во вчерашней жизни могли никогда не соприкасаться, принадлежа к различным кругам, порою просто далеким, а порой и враждебным. В те уже почти легендарные времена люди гораздо чаще, как нам кажется, сходились и отчуждались по довольно второстепенным, не сущностным признакам: цеховым, вкусовым, характерологическим. Конечно, и по политическим тоже, но это было, как показала жизнь, поверхностно и держалось на немногочисленных паролях: «Совдепия», «тамзидат», «Архипелаг ГУЛАГ»…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*