Ролло Мэй - Экзистенциальная психология
Должно быть ясно, что эти три формы мира всегда взаимосвязаны, всегда обусловливают друг друга. Например, в каждый момент времени я существую в Umwelt, биологическом мире. Но то, как я отношусь к моей потребности во сне, погоде или любому другому инстинкту, то есть как в своем самосознании я вижу тот или иной аспект Umwelt, – вот решающий вопрос, определяющий значение этой формы для меня и мою реакцию. Человек одновременно живет в Umwelt, Mitwelt и Eigenwelt. Это три разных мира, но при этом это три одновременно существующих формы бытия-в-мире.
Из данного описания трех форм мира можно вывести несколько следствий. Во-первых, реальность бытия-в-мире теряется, если одна из этих форм значительно преобладает над другими. В этой связи Бинсвангер утверждает, что классический психоанализ имел дело только с Umwelt. Гениальность и ценность работы Фрейда заключается в открытии человека в Umwelt – мире инстинктов, влечений, случайностей и биологического детерминизма. В традиционном психоанализе понятие Mitwelt, мира взаимоотношений людей как субъектов, очень туманно. Кто-то может не согласиться с этим, утверждая, что в психоанализе присутствует Mitwelt, так как индивиды стремятся найти друг друга, чтобы избежать встречи с биологическими инстинктами, дать социальный выход движущимся силам либидо. Все это говорит о необходимости социальных взаимоотношений. Но здесь мы видим просто извлечение Mitwelt из Umwelt, Mitwelt превращается в эпифеномен Umwelt. Это означает, что на самом деле мы имеем дело не с Mitwelt, а с иной формой Umwelt.
Очевидно, что школы интерперсонализма имеют теоретический базис для работы непосредственно с Mitwelt. Это продемонстрировано в межличностной теории Салливана. Хотя Mitwelt и межличностные теории имеют много общего, их не следует отождествлять. Опасность заключается в том, что Eigenwelt опускается, а межличностные отношения становятся пустыми, выхолощенными. Хорошо известно, что Салливан возражал против концепции отдельной личности, он приложил огромные усилия, пытаясь определить "я" в терминах "отраженной оценки" и социальных категорий, например, через роли, которые играет человек в межличностном мире[124].
Теоретически, это утверждение страдает явной логической непоследовательностью и противоречит другому очень важному вкладу Салливана. Практически он превращает "я" в зеркало группы, лишая его собственной жизни и ценности, сводя межличностный мир к социальным отношениям. Это путь ведет к совершенно противоположным целям, а именно к социальной конформности. Mitwelt не включает в себя автоматически ни Umwelt, ни Eigenwelt. Но когда мы обращаемся к самому Eigenwelt, то оказываемся на неисследованной границе психотерапевтической теории. Что значит "я по отношению к себе"? Что происходит в феномене сознания, самосознания? Что происходит при инсайте, когда внутренний гештальт человека преобразовывает себя? Что на самом деле означает ""я", знающее себя"? Каждое их этих явлений случается со всеми нами почти в каждый момент времени. Они ближе к нам, чем наше собственное дыхание. Хотя, возможно, именно из-за их близости никто не знает, что происходит в этих случаях. Фрейд так и не увидел форму ""я" по отношению к себе". Вряд ли хоть одна школа уже достигла того уровня, на котором можно работать с Eigenwelt. Не вызывает сомнений, что в рамках нашей западной технологической занятости сложнее всего понять именно Eigenwelt. Возможно, что в ближайшие десятилетия в наибольшей степени прояснится именно область Eigenwelt.
С другой стороны, анализ форм бытия-в-мире дает нам основу для психологического понимания любви. Очевидно, что переживание любви нельзя адекватно описать в рамках Umwelt. Любовь изучают школы интерперсонализма, занимающиеся в основном Mitwelt. Их позицию отражает концепция Салливана о значении приятелей и анализ сложностей любви, который провел Фромм, в современном отчужденном обществе. Но есть основания сомневаться, есть ли у этих или других школ теоретический базис, позволяющий продвинуться дальше. Здесь уместно то же самое замечание: без адекватной концепции Umwelt любовь становится лишенной своих жизненных сил, а без Eigenwelt ей не хватает мощности и способности быть плодотворной[125].
В любом случае Eigenwelt нельзя опускать при понимании любви. Ницше и Кьеркегор все время настаивали на том, что любить предполагает стать "истинным индивидом", "единственным", тем, кто "постиг великую тайну – любя другого человека, надо быть достаточным для себя"[126]. Они, как и другие экзистенциалисты, не добивались любви для себя, а помогли провести психохирургические операции на представителях девятнадцатого века, которые позволили снять заблокированность и сделать возможной любовь. Кроме того, о любви часто говорят Бинсвангер и другие экзистенциальные терапевты. И хотя интереснее узнать, как следует вести себя с любовью в данном терапевтическом случае, тем не менее они дают нам теоретическую почву для адекватного обращения с любовью в психотерапии.
V. О ВРЕМЕНИ И ИСТОРИИ
Следующая заслуга экзистенциальных аналитиков – это их подход к проблеме времени. Они поражены тем фактом, что наиболее глубинные человеческие переживания, такие, как тревога, депрессия, радость, связаны больше со временем, а не с пространством. Они просто ставят время в центр психологической картины и изучают его не как аналогичное пространству измерение, а исследуют экзистенциальное значение самого времени для пациента.
Преимущества такого подхода видны в анализе случая, представленного в этом сборнике в статье Минковски[127]. Приехав в Париж после проведения своих курсов по психиатрии, внимание Минковски привлекло временное измерение, впоследствии разработанное Бергсоном при работе с пациентами[128]. Занимаясь случаем депрессивного пациента, страдающего шизофренией, Минковски замечает, что пациент не имел связи со временем, каждый его день был одиноким островом без прошлого и будущего, пациент был не способен почувствовать какую-либо надежду или чувство связанности с завтрашним днем. Очевидно, что ужасный бред пациента о грозящей ему расправе во многом был связан с его неспособностью оперировать будущим. Обычно психиатр говорит, что из-за своего бреда пациент не может установить связь с будущим, не может приспособиться ко времени и обстоятельствам. Минковски предлагает как раз обратное. Он спрашивает: "Напротив, разве мы не можем предположить, что более глубинным расстройством является искаженное отношение к будущему, а бред – лишь одно из его проявлений?" Минковски тщательно исследует этот вопрос. Безусловно, клиницисты будут обсуждать применение данного подхода к различным случаям. Однако бесспорно, что подход, предложенный Минковски, проливает свет на эти темные, неисследованные области времени. Он освобождает мысль клинициста от привычных оков, ограничивающих его мышление.
Согласно новому подходу ко времени, вначале мы видим наиболее важную черту существования – существование возникает, то есть оно всегда находится в процессе становления, всегда развивается во времени, его нельзя определить статически[129]. Экзистенциальные терапевты предлагают ввести в психологию понятие бытия вместо "быть", "находиться" или каких-либо еще фиксированных чуждых категорий. Хотя их понятия были разработаны несколько десятилетий назад, очень важно, что современные экспериментальные работы (например, работы Моурера и Лидделла) подтверждают эти выводы. В конце одной из своих самых значительных статей Моурер (Mowrer) утверждает, что время – это измерение, отличающее человеческую личность. "Подчинение времени", то есть способность перевода прошлого в будущее как часть всеобщей причинной зависимости, в которой действуют и реагируют все живые организмы вместе со способностью действовать в свете отдаленного будущего, – это "сущность разума и личности"[130]. Лидделл показал, что его овца способна придерживаться ритма (в предчувствии наказания) в течение 15 минут, собаки – в течение получаса. Но человек может переносить события тысячелетней давности из прошлого в настоящее и согласно этим данным управлять своими действиями. Он может проецировать себя в будущее в своем сознании, воображении не только на 15 минут, но на недели, годы, десятилетия. Эта способность – выходить за пределы настоящего момента, видеть свои переживания в далеком прошлом и нескором будущем, действовать и реагировать в этих измерениях, учиться у прошлого и формировать отдаленное будущее – является уникальной характеристикой человеческого существования.
Экзистенциальные терапевты согласны с Бергсоном в том, что "время – это сердце существования". Ошибочно думать о себе преимущественно в пространственных терминах, соответствующих res extensa, будто мы объекты, которые, как какие-то субстанции, можно разместить здесь или там. Из-за этого искажения мы теряем свои подлинные экзистенциальные отношения с собой и другими людьми. Бергсон говорит, что вследствие излишней сосредоточенности на пространственном мышлении "мы редко улавливаем собственную сущность, а следовательно, мы редко бываем свободными"[131]. Когда же мы учитываем время в Аристотелевском смысле, привычном для нашей западной мысли, то время – это то, что подсчитывается в движении в соответствии с тем, что было раньше и будет позже. В описании "часового времени" поражает то, что оно действительно сделано по аналогии с пространством. Лучше всего его можно понять, если думать о нем как о линии блоков или об упорядоченно расположенных точках на часах или календаре. Такой подход ко времени больше всего соответствует Umwelt, где мы рассматриваем человеческое существо как целостность посреди различных условий и детерминирующих сил природного мира, действующих на нее инстинктивных побуждений. Но в Mitwelt, мире личностных отношений и любви, количественное время имеет мало общего со значением происходящего. Например, характер или силу чьей-либо любви нельзя измерить количеством лет, то есть временем знакомства людей. Конечно, верно, что часовое время уместно в Mitwelt, многие люди продают свое время, получают почасовую оплату, их жизнь проходит по расписанию. Мы же говорим, скорее, о внутреннем значении событий. Страус приводит немецкую пословицу: "Счастливые часов не наблюдают". На самом деле самые важные события в психологическом существовании человека "немедленны", они прорываются через привычное равномерное течение времени.
