Кэрол Боумэн - Прошлые жизни детей. Как воспоминания о прошлых жизнях влияют на вашего ребенка
Какими бы ни были эти воспоминания, они дают возможность родителям помочь своему ребенку. Наилучшее время для признания воспоминания о прошлой жизни – это момент его появления. Родители почти всегда находятся рядом, когда это происходит. Они могут поддержать ребенка, проявив максимум внимания к его словам.
Но они смогут помочь лишь в том случае, если распознают воспоминание о прошлой жизни. Если родители сомневаются, то вряд ли они облегчат процесс. Момент упущен, и неуловимое воспоминание может больше не всплыть на поверхность. К сожалению, наша культура не в состоянии подготовить родителей к этому моменту. Напротив, все в нашей культуре учит тому, что воспоминания о прошлых жизнях невозможны. Родители не знают, куда обратиться за советом, чтобы понять, как выглядят воспоминания о прошлой жизни.
Что можно предпринять? Возможно, для того чтобы помочь детям, следует просветить родителей? Если родители будут знать, как мгновенно распознать воспоминания ребенка о прошлой жизни, то они будут вооружены всем необходимым, чтобы мгновенно понять, фантазирует ли ребенок или вспоминает прошлую жизнь. И если родители поймут динамику воспоминаний о прошлой жизни, они смогут быстро отреагировать на тревогу в голосе их ребенка. Им будет известно, что нужно сделать.
Мысли вертелись у меня в голове, и я ощутила возбуждение: «А что, если написать книгу для родителей, в которой бы описывались воспоминания?» Я дала волю воображению, но затем меня посетила более трезвая мысль: если эта идея появилась у меня, не пришла ли она кому-то другому еще раньше? Может, в это время другие также проводят работу, чтобы писать книги? Если это так, не могу ли я об этом узнать?
Я знала, где мне следует искать.
Роджер Вулгер рассказал мне о группе ведущих психотерапевтов, занимающихся вопросами о прошлых жизнях. Они обладали информационной сетью, охватившей весь мир. Конечно же, если сейчас кто-то проводит исследование, то им об этом станет известно в первую очередь. Это Ассоциация по Исследованию и Терапии Прошлых Жизней[6], известная своей аббревиатурой APRT. Я позвонила и узнала, что сейчас самое время записаться на их конференцию, которая будет проводиться во Флориде. Доктор Элизабет Кюблер-Росс, прославившаяся благодаря своей книге «О смерти и умирании», будет там главным докладчиком. Я давно уже восхищалась смелостью этой женщины, которая отмела все запреты на разговоры о смерти. Сейчас у меня появилась надежда увидеть ее во плоти.
Моя добрая подруга, Эйми, работавшая в то время над диссертацией по трансперсональной психологии, увидев мой энтузиазм, сдалась и согласилась поехать со мной на конференцию. По правде говоря, ее нетрудно было уговорить. Предложение отправиться в путешествие во Флориду в разгар отвратительной филадельфийской зимы звучало ох как заманчиво! И что мешало поездке? Это был шанс уйти от рутины и окунуться с головой в замечательное приключение вместе. Я не могла больше ждать!
APRT – мир приключенийМы с Эйми прибыли в аэропорт до восхода солнца. Рассвет омыл громадные реактивные самолеты розовыми лучами, отчего те стали напоминать гигантские надувные игрушки, а ранняя утренняя дымка смягчала очертания аэровокзала и тех странных машин, которые обслуживали самолеты. Аэропорт еще никогда не выглядел так красиво и фантастично. Это было хорошее знамение перед путешествием. Взвинченные от выпитого кофе и надежд, мы поднялись на борт самолета, отлетающего до Форт-Лодердаль.
Пролетая над побережьем на высоте 35 000 футов, я закрыла глаза, и, укачанная шумом машин, стала думать. Мне пришло в голову, что это мое первое путешествие, которое я предпринимаю отдельно от семьи с тех пор, как родилась Сара. Что ж, пришло время, и я была готова к этому. Впервые за тринадцать лет я была свободна от домашних обязанностей и суеты и могла отправиться путешествовать в мир идей. Я могла сосредоточиться исключительно на поиске информации. Как здорово!
Я выглянула из иллюминатора и увидела цепь островов, которые с этой высоты казались костлявыми пальцами, указывающими на юг. Я поняла, что этот перелет от Филадельфии до Флориды знаменует собой поворотный момент в моем исследовании. Все предыдущие годы я была одинока в своих поисках ответов на вопрос о воспоминаниях прошлых жизней у детей. Единственной поддержкой для меня были книги и импровизированные самостоятельные эксперименты. И сейчас впервые я окажусь в обществе других ищущих терапевтов, исследователей и профессионалов по предыдущим жизням. Основатели психотерапии предыдущих жизней будут участвовать в этом семинаре. Это будут звезды такой же величины, как доктора Хелен Уомбэч, Файор и доктор Вулгер. Интересно, воспримут ли они меня всерьез или просто сочтут чокнутой домохозяйкой?
Я знала, что участники конференции являются центральными звеньями информационной сети этого направления. Если терапевты вообще когда-либо работали с воспоминаниями детей о прошлых жизнях или по этой теме проводились какие-либо исследования и писались труды, то, безусловно, участники конференции должны знать об этом.
Мы с Эйми приехали в нашу гостиницу рано, за несколько часов до начала конференции. В наши планы входил отдых на берегу и прием солнечных ванн. После этого мы будем готовы окунуться с головой в кипучую деятельность. Не прошло и часа, как слепящее солнце Флориды, совсем не похожее на то, к которому мы привыкли в Филадельфии, сожгло мою кожу так, что она стала красной, как помидор. Когда же я займусь делом? Ладно, если у меня ничего не выйдет, то хоть будет чем похвастаться перед подругами, когда вернусь домой.
Я густо смазала все тело кремом и, облачась в невесомое летнее платье, направилась с Амандой регистрироваться на конференцию. Люди, прибывшие из всех уголков страны, уже заполнили гостиничный холл. В своих шортах и легких юбочках всевозможных цветов и оттенков, они напомнили мне райских птиц. Меня скоро представили «Матриархам APRT» – докторам Хейзел Деннинг, Уинифред Лукас и Ирэн Хикман. Эти невероятные женщины находились на передних рубежах психотерапии на протяжении последних сорока лет. В 1981 году, когда им было по шестьдесят и семьдесят лет, они (вместе с Хелен Уомбэч и Файор) основали APRT, чтобы расширить свои горизонты, сделать терапию прошлых жизней законным средством лечения. Сейчас, когда им было за семьдесят и восемьдесят, они продолжали заниматься организаторской работой, продолжали учить, продолжали писать книги, продолжали бороться со старыми научными догмами, отстаивая свои передовые взгляды. Я восхищалась их молодым задором.
К вечеру в холле гостиницы можно было насчитать около двух сотен психотерапевтов, психиатров, гипнотерапевтов и прочих людей, интересующихся прошлыми жизнями, как и я. И все они разговаривали на том же, знакомом мне с детства языке. Я могла спокойно подойти к любой группе и вклиниться в разговор об инкарнационной терапии. Я была среди своих соплеменников.
Еще до начала конференции я разработала тактику поведения. Меня лишь ограничивало время, чтобы выбрать из всей толпы тех людей, которые знали явно больше моего о воспоминаниях детей о прошлых жизнях. На каждом семинаре, на каждом приеме и во время каждого перерыва я подбегала то к одному, то к другому, представлялась и, не дав человеку опомниться, спрашивала, приходилось ли ему работать с детьми. Если да, то какие случаи детских воспоминаний о прошлых жизнях ему известны? Какие книги он мог бы порекомендовать мне? Все были доброжелательны, и все хотели помочь. Я получила ценную информацию о паре интересных источников, но в целом меня поразил тот факт, что эти люди так мало знают о детях. В основном их информация относилась к тем книгам и сведениям, которые мне удалось обнаружить без посторонней помощи. Большинство же психотерапевтов никогда не работали с детьми и признались, что до сих пор их интересовали в основном взрослые пациенты.
Почти каждый из них отсылал меня к доктору Стивенсону, заявляя при этом, что «Двадцать случаев, свидетельствующих в пользу реинкарнации», – единственная книга по этому вопросу, которую они читали. «Но, – возражала я, – доктор Стивенсон ничего не говорил о целительных свойствах этих воспоминаний».
Некоторые даже заявили мне, что считают опасным «экспериментировать с хрупкими структурами детского эго». Эти слова выбили почву у меня из-под ног. Опасно? Я вспомнила, сколько раз я проводила регрессии своим детям и экспериментировала с их многочисленными друзьями и подружками. Хрупкие структуры детского эго? Я рассказала о том, что уже узнала, заявив, что считаю детей более благодарным материалом, чем взрослых. Некоторые признались, что все это было для них в новинку, и они с нетерпением будут ждать результатов моих исследований.
