Мануель Смит - Тренинг уверенности в себе
Рон: Следующий важный фактор экономического роста — это общественная уверенность в экономическом процессе. Мы видим... (его прерывают).
Первыйучастник: А как насчет влияния тех событий, которые происходят на рынках Европы?
Рон: Хотя я уверен, что и внешние факторы влияют на нашу экономику, в своем докладе я ограничился только обсуждением внутренних факторов (Игра в туман).
Первыйучастник: Но тогда мы опускаем очень важные моменты. Это означает, что ваш доклад не полон, в нем большие пробелы.
Р о н: Я понимаю, что в нем есть большие упущения, которые я мог бы дополнить, но я сознательно ограничился только внутренними факторами (Игра в туман, Заигранная пластинка). Теперь, возвращаясь к тем факторам... (его прерывают).
Второй участник: А каково влияние (если оно есть) политики комиссии по обмену ценных бумаг?
Р о н: Это очень интересный момент. Однако, я бы хотел обсудить его позже в контексте с другими важными факторами. Я был бы вам очень признателен, если бы, вы снова задали ваш вопрос, когда мы перейдем к этой теме (Самораскрытие). Еще вопросы, прежде чем я продолжу?
Третий участник: Как насчет Кинесийской доктрины, оказывающей влияние в течение последних тридцати лет?
Р о н: Этот вопрос еще не вполне мне ясен. Возможно, кто-нибудь другой захочет его прокомментировать или, если у нас будет время в конце доклада, вы бы могли сами поделиться своими представлениями по этому поводу (Негативное заявление, Разумный компромисс). Еще какие-нибудь вопросы? Нет? Тогда я продолжаю...
Четвертый участник В начале своего доклада вы сказали, что период, о котором вы говорите, начинается в 1936 году. Но пик депрессии приходится на 1934 год. Почему 1936?
Р о н: Я сказал 1936? Это моя ошибка, конечно. Мой доклад охватывает период с 1934 до настоящего времени (Негативное заявление). Возвращаясь к общественному доверию...
Пятый участник: Мы все еще говорим об общественном доверии?
Р о н: Таким образом я никогда не двинусь дальше, не так ли? Я был бы весьма признателен вам, если бы вы задавали вопросы после отдельных частей доклада. Тогда мы смогли бы продвигаться быстрее (Негативное заявление, Самораскрытие, Разумный компромисс).
Вначале в компании таких «враждебных» слушателей Рон был довольно нервозен. Он испытывал трудности и в подаче материала, и в ответах на комментарии слушателей. Ближе к концу нашего занятия группе все труднее становилось критиковать Рона, особенно когда он начал улыбаться каждый раз, когда его прерывали. Когда он закончил, эта «враждебная компания» слушателей с энтузиазмом ему аплодировала (за то, что он смог с ними справиться). После такой практики Рон чувствовал себя спокойно и уверенно во время своего настоящего доклада. Поскольку отношения, строящиеся на авторитете, могут быть разнообразны, в следующих диалогах вы увидите пример отношений между родителями, учителями и детьми-подростками и малышами.
Главными героями этой ситуации являются супружеская пара, Берт и Сара, а также учительница начальной школы Барбара Берт преподает историю театра в одном из колледжей. Четырнадцать лет назад он женился на Саре. У них трое детей, все девочки: младшей пять, средней девять, а старшая — подросток. Я знаком с Бертом и Сарой уже несколько лет. Иногда мы проводим вместе вечер, разговариваем за бутылкой вина. Оба — и Берт, и Сара — заинтересовались тем, чему я учил людей, — ассертивностью.
Однажды вечером их девочки все время одна за другой заходили в комнату, в которой мы сидели. После того как Берт отправил их в свои комнаты спать, он повернулся ко мне и сказал: «Эти дети. Они замечательные, но иногда сводят меня с ума. Они любят появляться, когда у нас гости. Ваш метод может тут помочь? » Я спросил Берта, чего бы он хотел от детей, он ответил: «Вот сегодня они весь вечер приходят посмотреть, что тут без них происходит. Они всегда приходят с какой-нибудь жалобой как извинением за свой приход. Скажешь им: „Идите в постель", они предъявят оправдания. Только отправишь одну, приходит другая, и тоже на что-нибудь жалуется. Когда мы одни, все в порядке, а когда собирается компания, они ведут себя как три одиноких матроса на покинутом берегу. Они знают, я не буду ворчать на них перед гостями. Пока я не узнаю, что они уснули, у нас нет уединения. Вы эксперт. Как с ними обращаться? » Я посоветовал ему попробовать Игру в туман: выслушав их жалобы, сказать что-либо вроде: «Я понимаю, как тяжело, когда приходится быть одному (скучать, слышать наш шум и т. д.), но я хочу, чтобы ты пошел в постель и больше не выходил сегодня вечером к взрослым». Это мое предложение вызвало дискуссию, которая длилась весь вечер — о детях, о родителях, о странных поворотах, которые могут произойти в подобных отношениях.
Несколько месяцев спустя мы снова встретились, и Берт возобновил прерванную дискуссию. Он рассказал, как однажды, когда пришла младшая дочь с плачем из-за поцарапанного пальца, он не взял ее на руки, не поднял суеты из-за ее жалобы, а просто сказал: «Раз ты так сильно плачешь, это, должно быть, действительно больно», вместо обычного: «Царапина, Марси, это не так страшно, ты уже большая девочка и не должна плакать по любому поводу». Марси тут же прекратила плакать, услышав впервые от Берта такую реакцию (Игра в туман), посмотрела на отца с удивлением, затем убежала играть с другими детьми.
Как считал Берт, Марси почувствовала, что ее отец понимает, что ей больно, но ничего сделать не может. Благодаря его словам и поведению, Марси получила важный урок «Иногда в жизни бывает больно. Мне тоже бывало больно, но я не могу „забрать" боль. Если ты хочешь играть, тебе придется научиться переносить боль».
Сара тоже рассказала историю, но уже о старшей дочери Кэти. Сара должна была встретиться с Кэти ровно в три часа, чтобы вместе идти по магазинам. Сара появилась в пятнадцать минут четвертого. Кэти встретила ее холодным взглядом. Между ними произошел следующий диалог.
ДИАЛОГ 23
Сара: Привет, я опоздала (Негативное заявление).
Кэти: Еще бы! Я жду тебя уже около получаса.
Сара: Меня очень раздражает, когда мне приходится ждать. Я не упрекаю тебя за то, что ты разозлилась на меня (Игра в туман).
Кэти: Что ты делала, что так тебя задержало?
Сара: Ничего. Полностью моя вина. Я просто не посмотрела на часы и поздно вышла. Как глупо! (Негативное заявление).
Кэти: Ладно, но жаль, что тебя не было вовремя, ведь ты же сказала «Я буду». Вечно ты опаздываешь!
Сара: Опаздываю. Это свинство с моей стороны быть такой несобранной, когда ты меня ждешь (Игра в туман, Негативное заявление).
Кэти молчит.
Сара: С чего бы ты хотела начать?
Сара была рада, что нашла выход из ситуации, в которую попадала не раз. Она добилась двух моментов: во-первых, Сара отстояла себя перед дочерью и сама себя почувствовала лучше. Ее слова говорили: да, это правда, я опоздала, ну, так что?
Опоздание на пятнадцать минут в такой ситуации не означает, что небо упадет тебе на голову; во-вторых, своими прямыми ответами Сара заставила и Кэти реагировать иначе. На то, на что раньше уходило, как минимум, десять минут (на брюзжание, ворчание, жалобы Кэти и ответные извинения Сары), ушло на этот раз меньше тридцати секунд.
Барбара, учитель начальной школы, уже в первый год работы обнаружила, что с детьми бывает так же трудно справиться в школе, как и дома. Барбара ходила ко мне на занятия. Как-то раз она спросила: «Что делать с ребенком, который не хочет заниматься тем, чем занят весь класс? Как сделать так, чтобы он играл с другими ребятами на переменах?» Узнав от Барбары, что это здоровый, явно нормальный шестилетний ребенок, я спросил у нее, испробовала ли она уже разные манипулятивные средства, такие, например, как: «У нас такие правила — все должны играть» или «Я скажу твоей маме, если ты не послушаешься». Я спросил, пыталась ли она вызвать у него чувство вины — «Все любят играть с другими детьми», или чувство своего невежества — «Ты должен научиться играть с другими детьми, если собираешься стать кем-то в жизни», или даже чувство беспокойства — «Если ты не будешь играть с другими ребятами, возможно, они не будут тебя любить и не захотят играть с тобой». Барбара говорила, что проделывала все это, но ничего не помогло.
Затем я спросил ее, почему она просто настойчиво не разъяснила ему: «Я учитель, а ты — ученик. Я здесь отвечаю за тебя. Когда я говорю тебе, что хочу, чтобы ты играл с другими детьми, это не обязательно должно тебе нравиться; все, что от тебя требуется, это — сделать это». Барбара посмотрела на меня с сомнением, ее взгляд говорил: «Возможно, вы и знаете, как заниматься со взрослыми, но вы ничего не смыслите в том, что значит учить коллектив детей». Вслух, однако, Барбара согласилась попробовать. Если бы не наша случайная встреча за чашкой кофе несколько недель спустя, я бы мог только догадываться об ее успехах. За кофе Барбара с энтузиазмом пересказала мне следующий диалог с мальчиком, не желавшим играть с другими детьми.
