Борис Диденко - Цивилизация каннибалов
Ко всему еще присутствует одновременная социальная придавленность, ущемленность мужской составляющей российского общества (контрастный пример в этом являют латиноамериканские страны, в которых существует довольно-таки «крутой» культ «настоящего мужчины»). В результате всего этого создается парадоксальная ситуация, еще одно «русское чудо», и следует печальный, хотя до какой-то степени и забавный вывод: наиболее мужественными – в традиционном, классическом определении – здесь могут быть признаны единственно именно педерасты, как презревшие, несмотря на опасность (уголовную ответственность), некие социально-этические нормы и правила. Правда, сейчас – после опрометчивой отмены 121-ой статьи УК -и эти противоестественные «герои» сошли со сцены.
Действительно, честных, бескорыстных борцов за какое-либо «правое дело» в России практически нет: буквально единицы на всю такую огромную страну! Взять хотя бы нынешнюю политическую оппозицию. Несмотря на всю тысячепроцентную справедливость своих призывов и обвинений, «непримиримые» до сих пор не имеют приемлемого лидера русской национальности! Правда, в этом плане нельзя не отметить появление на политическом горизонте знаменитого генерала Александра Лебедя! Но и он «частично в пушку», – имея в виду его недальновидную (?!) позицию в августе 1991 года.
Так что здесь могут существовать и существовали немало разрозненных борцов-одиночек, но все они обычно являются либо шизофрениками, либо нацменами, т.е. нерусскими, к тому же – всегда преследующими свои локальные цели. Точно так же нельзя считать мужественными – даже потенциально – пьяных хулиганов, террористов и бандитов, которые в одиночку или группами нападают на цепенеющие при этом толпы безоружных людей. Ибо то, что такие небольшие «компании» или даже одиночки способны терроризировать и психически подавлять большие группы, не имея какой бы то ни было подлинной смелости, является простым законом социальной психологии.
Достаточно будет вспомнить все те столь многочисленные ныне захваты террористами самолетов, зданий, заложников, – как, например, трагедия в надолго теперь памятном Буденновске, и вот еще – в Кизляре и Первомайском. Наиболее же крупномасштабная «операция» подобного рода – это «великий перелом», когда Сталин руками местной деревенской сволоты (алкогольных деградантов) провел изуверскую «сплошную коллективизацию» – полное закрепощение российского крестьянства.
Поэтому встречающиеся время от времени в нашей прессе призывы правоохранительных органов бороться с хулиганами и грабителями силами самих граждан («всем миром») при помощи газовых баллончиков и пистолетиков являются, мягко говоря, безграмотными, если не сказать подлыми. Ведь даже в той же Америке – уже вооруженной до зубов, в стране, где практически у любого жителя могут быть средства реальной индивидуальной защиты, где в любой аптеке помимо аспирина UPSA можно прикупить и ручной пулемет, – даже там некий инженер Гетц стал поистине национальным героем за то, что удачно и эффектно «отмахнулся» от приставших к нему с «невежливыми» просьбами дать им денег четырех хулиганов-негров, ответив им четырьмя выстрелами в упор. И это – в Америке, в США, в полностью охищненной стране, в которой каждый житель потенциально, психологически способен стать гангстером, и за «хорошие деньги» мать родную пришибет, как нечего делать! Что же в таком случае говорить о неагрессивной, обесхищенной России?! Особенно ярко все это проявилось сейчас: в условиях псевдодемократии и извращенной либерализации общества (правильнее говорить – его духовного растления), с полнейшей распоясанностью уголовной шпаны и безнаказанностью преступных элементов, когда полезла изо всех щелей хищная социальная нечисть, у общества не оказалось на нее никакой управы. Но, по-видимому, это всего лишь самое начало охищнения нашего общества, и этот процесс, возможно, уже необратим. Как газовые пистолеты сменились уже настоящим оружием, так и масштабы насилия будут возрастать, что закончится либо гражданской войной (или еще какой, – не менее страшной), либо военной диктатурой. Правда, одно никак не исключает другого.
И можно быть уверенными в том, что русское общество в своем подавляющем большинстве воспримет диктатуру положительно, ведь даже бутафорский псевдопутч августа 1991 года люди одобряли, невзирая на очевидную несусветицу: ну не с этими же явно подставленными, «опереточными вождями» идти на такое святое дело, как наведение порядка на Руси! Косвенным подтверждением отмеченной чуть выше противоестественной властноофициальной социальной направленности России является тот факт, что все интегрированные полностью в административную деятельность начальники (от мастеров до министров, а сейчас и президентов) в каких-либо конфликтных или спорных ситуациях, как правило, получают от народа в первую очередь определение «пидарасы», и не иначе. Не сволочи, не жулье, не гады – все это чуть позже, после спокойного анализа, но сначала – всегда именно «пидарасы»! Кстати, это искаженное русским просторечием древнегреческое слово «педераст», как и другие подобные искажения, фонетические опрощения, вообще необычайно характерны для русского разговорного языка. Они являются проявлением ущербного, облегченного, сниженного заимствования. «Наверное, ни один язык так не открыт для иностранных заимствований, как наш. Отсюда – терпимость русского человека к иностранному, доброжелательность, переходящая порой в подобострастность, сопряженную с самоуничижением.» [17]. Конечно же, это не то, чтобы создание некоего «пиджин-рашен», но тем не менее, все такие заимствования – неравноправны и имеют свои социальные корни, что в общем случае можно именовать, как «тенденция к пиджинизации не только в русском языке, но и в обществе».
Как раз именно такого порядка феноменом является широко распространенное охаивание всего русского, отечественного, и пресмыкательство перед Западом, или по меткому выражению Н.Я. Данилевского: «европейничанье», (сейчас – это уже «американничанье»). Единственно же правильной, объективной позицией в этом «международном вопросе» является та, при которой видно, что хаять здесь есть чего, и много, но чтобы пресмыкаться при этом – это попросту недопустимо, ибо позорно! России, кстати, уже никогда не стать Западом, мы исторически уже «засветились» в другом качестве. Мы – как бы некие неприкаянные дворняги, ну а те -по большей части, все из себя породистые, холеные: бульдоги королевские, болонкифокстерьеры разные, да левретки с пуделями… Ну и шут бы с ними всеми! Точно так же, по такой же «схеме», за иным человеком всю жизнь тянется память о каком-нибудь неблаговидном или глупом поступке, совершенном им прилюдно в детстве, что проявляется в виде насмешливой клички и несерьезного или настороженного отношения к нему окружающих. В общем, наверное, зря варягов призывали, но открещиваться-то не следует: ну, призывали и призывали! Так что тщетны потуги наших «западников» стать вполне европейцами: статус социально-эстетической «второсортности» России обеспечен ей навсегда. Правда, – с одновременной боязнью ее непредсказуемости и потенциальной мощи. И таким образом, выходит, что все эти «западники» – воистину, позор России: у этих Плохишей не получилось ничего самобытного создать здесь, так они туда лезут позориться со своими свинячье-суконными рылами! Но черно-белая (она же и «красно-белая» некогда!) оценочность всего и вся – есть следствие доминирующей диффузности русского общества, его имманентного и потому неистребимого свойства (и могучий язык русский – тому свидетель!), что и приводит к его всегдашнему полярному разделению. Отсюда следует неприятный, но, к сожалению, справедливый вывод. В России невозможно обустроить приемлемое общежитие, здесь всегда все так и будет – «через экспериментальную пень-колоду»! Некоторая, малость утешительная, аналогия всему этому состоит в том, что русский народ, бедолага, подобен талантливому человеку, но – непрактичному и бесшабашному. Поэтому и живет он, несмотря на все свои замечательные слова и мысли, впроголодь, да в антисанитарных условиях. К тому же он еще и постоянно обманываем своими более ловкими и бессовестными дружками-приятелями, ко всему прочему подбивающими его на всякую дурость, но всегда – с пользой для самих себя. (Это к тому, что, похоже, действительно «у России не может быть друзей»!) Спасти положение могло бы лишь наличие в России в течение не менее ста лет (примерно около пяти поколений) честного русского националистического, но и достаточно благоразумного правительства. Но честность правительства, да еще в пяти поколениях, да без дури… – все это, естественно, полная утопия…
Но хотя бы одно такое правительство будет наверняка, уже потому, что такого еще не было никогда, и создание прецедента очень заманчиво! К тому же, для этого существует и бесспорное идеологическое обоснование [28]: «Построение национального государства в России – единственная возможность выжить для России и дать пример выживания для всего мира… Национально мыслящая власть способна в одночасье решить все текущие проблемы России.»]…
