Григорий Огибин - Говорить как Путин? Говорить лучше Путина!
Очевидно, что прием «Им же выгодно!» не ограничен одной лишь «Теорией заговора», однако там он работает особенно хорошо, придавая «теории» видимость обоснованности.
Вот как использует этот прием Путин:
Конечно, на мировой арене, особенно в экономике, мы ясно видим обострение конкурентной борьбы. Конечно, используются разные средства для того, чтобы достичь своих собственных политических либо экономических целей. Конечно, в этой связи используются различные инструменты, в том числе средства массовой информации.
Дискуссия о демократии в России. Я уже говорил – что может сказать о музыке Чайковского человек без прописки? Что прислушиваться к мнению России по Косово, если сама Россия якобы недемократическая страна?! Мы же с вами должны понимать, для чего все это делается.
Или по ПРО. Чего там слушать этих русских по ПРО, если они не вызывают доверия, потому что у них там проблемы с демократией?! Поэтому, конечно, нужно трезво смотреть на то, что происходит в медийном пространстве, анализировать, но нервно реагировать – это недостойно России, и мы так делать не будем.
Первое, что Путин говорит: причина отрицательного образа России в западных СМИ – элементарная конкуренция. Некие силы давят на СМИ, чтобы они представляли Россию в отрицательном свете. Естественно, слушатели согласятся с ним, ведь все знают, что конкуренция в современном мире всему голова, это «общее место»[32]. Следующий шаг: Путин берет определенный аспект отрицательного имиджа России – недемократичность правления – и, совершенно обходя вопрос о его справедливости или ложности (то есть предоставляя самим слушателям сделать вывод, что в России проблем с демократией нет), заявляет, что у определенных кругов есть все основания стремиться представить Россию именно таким образом. Ведь «что может сказать о музыке Чайковского человек без прописки?» – если Россия просто недемократический бомж среди демократических стран, то как она может судить о том, демократично или нет обстоят дела в Косово или высказываться по ПРО. И снова Путин здесь применяет прием «Мы-то с вами знаем!», говоря: «Мы же с вами должны понимать, для чего все это делается». В данном случае этот прием достаточно уместен, поскольку уже прошло время и стоит напомнить слушателям о «совместном знании», мобилизовав их чувство солидарности.
Подведем итоги рассмотренной нами стратегии. Путин столкнулся с «хитрым» соперником, использовавшим технику «Рядом – значит, вместе». Однако он, заметив ловушку, не стал озвучивать скрытый тезис журналистки, а обратился к посылкам этого тезиса и первую из них отвел, а вторую опроверг, используя не менее хитрые полемические приемы. Оценка – «отлично»!
Стратегия 2
«Юра, это провокация!»: когда и как уходить от неприятных вопросов
Чему вас научит эта стратегия:
□ «расшифровывать» истинный смысл утверждений противника;
□ корректно уходить от ответов на нежелательные вопросы.
□ …соблюдая в этом меру;
□ видеть слабую сторону полемического искусства Путина;
□ осознавать, как слушатели воспринимают Путина-полемиста;
□ применять в полемике еще 11 эффективных техник и 2 приема.
Диалог Владимира Путина и Юрия Шевчука[33] состоялся 29 мая 2010 года на благотворительном литературно-музыкальном вечере «Маленький принц», организованном фондом «Подари жизнь» в пользу больных детей. Этот разговор с множеством деятелей российской культуры за чайным столом, с пирогами и фруктами, стал настоящим событием в общественной жизни России. Газеты и телевидение посвятили ему множество репортажей, Шевчук давал интервью российским и зарубежным СМИ, в Интернете и социальных сетях разгорелись жаркие дискуссии, а видеоролик этого разговора на сайте YouTube собрал десятки тысяч комментариев.
Для нас диалог Путина с Шевчуком стал для Путина настоящим экзаменом на умение вести спор и высветил как сильные, так и слабые стороны полемического искусства этого политика.
Откуда такой интерес? Все очень просто: Шевчук общался с Путиным на равных, не боясь задавать «неполиткорректные» вопросы, возражая премьеру и даже перебивая его. Шевчук поднял много важных и интересных вопросов, касающихся отношений гражданского общества и власти. Однако для нас диалог Путина с Шевчуком интересен прежде всего тем, что он стал для Путина настоящим экзаменом на умение вести спор и высветил как сильные, так и слабые стороны полемического искусства этого политика.
Начало разговора Премьера с Поэтом. К вопросу о вежливости: когда стоит перебить собеседника?
И вот как начался этот диалог:
Шевчук: Владимир Владимирович, можно, да?
утин: Да.
Шевчук: Просто мне был позавчера звонок, и меня ваш помощник, наверное, какой-то (я не помню его имени) попросил не задавать вам острых вопросов – политических и так далее…
Путин: А как вас зовут, извините?
Шевчук: Юра Шевчук, музыкант.
Это, пожалуй, самое знаменитое место разговора. Сколько о нем было сказано и написано! Одни искренне возмущались: «Как, Путин не знает, кто такой Шевчук, может, он и Пушкина не знает?!» Другие, более реалистично настроенные, говорили: «Конечно, знает, просто хотел поддеть Шевчука». Кто прав? Совершенно не важно! Знал Путин Шевчука или нет, здесь он воспользовался вариантом техники, которую мы назовем «Вопросом на вопрос».
Техника 1. «Вопросом на вопрос». В чем состоит эта техника, вы уже догадались: вам задают вопрос, на который вы отвечаете вопросом. Ее цель – стать лидером разговора.
Конечно, эта техника уместна не всегда. Если вас просят рассказать о ваших достижениях, вряд ли имеет смысл отозваться вопросом «А зачем вам это знать?» Однако если вам задали неудобный вопрос или ваш противник в споре делает опасное для вас утверждение, ею стоит воспользоваться. К этой технике мы прибегаем в повседневном общении, желая уклониться от ответа. Например, спросив у женщины, сколько ей лет, в ответ нередко можно услышать: «А зачем вам это знать?».
Быть отвечающим – не самое выгодное положение, и на это нам указывает русский язык, ведь недаром, обвинив кого-либо в совершении неблаговидного поступка, мы говорим, что «призвали его к ответу».
Политики часто прибегают к этой технике, стремясь завладеть разговором. Управляет разговором тот, кто задает вопросы, например интервьюер – политику, при этом политик оказывается в зависимом положении отвечающего. Быть отвечающим – не самое выгодное положение, и на это нам указывает русский язык, ведь недаром, обвинив кого-либо в совершении неблаговидного поступка, мы говорим, что «призвали его к ответу», а обвинение в противоправном деянии называем «уголовной ответственностью». Поэтому если в споре к вам обращаются с враждебным вопросом или утверждением, вы оказываетесь в положении обвиняемого, и один из способов выйти из этого невыгодного для вас положения отвечающего-обвиняемого – задать встречный вопрос. Но даже если васне атакуют неприятными вопросами, а просто задают их слишком много, эта техника поможет вам обеспечить себе преимущество, ведь лидирует в разговоре именно тот, кто спрашивает.
Интересный пример применения этой техники дает нам интервью Михаила Горбачева в бытность его Генеральным секретарем ЦК КПСС, издателю еженедельника «Шпигель» Рудольфу Аугштайну[34].
Горбачев: На правах хозяина я, прежде всего, приветствую вас – представителей известного журнала, который, как мне кажется, воспринимается и в ФРГ, и во всем мире как серьезное издание. Это вовсе не означает, что я согласен со всем, что вы пишете. Не знаю, согласны ли вы сами со всем тем, что у вас пишется. Это – другой вопрос… (оживление)
Аугштайн: Мои коллеги не всегда согласны с моей точкой зрения.
Горбачев: Но у вас это считается нормальным. А когда у нас дискуссия, на Западе выдается это за политическую драку, за раскол в советском руководстве. Разные критерии получаются: у вас борьба мнений, а у нас.
Аугштайн: Это не совсем так. Многое изменилось. Если читать каждый день, что пресса ФРГ пишет о Советском Союзе, то можно заметить большие изменения, которые произошли. Они есть и их признают все.
Горбачев: А с чем это связано? Я сейчас у вас интервью возьму. Мне хочется побеседовать.
Как мы видим, Горбачев стремится стать спрашивающим лидером разговора: «Я сейчас у вас интервью возьму». И Аугштайн начинает отвечать на его вопросы.
Однако вернемся к разговору Путина и Шевчука. Сказать, что Шевчук делает смелое заявление, – не сказать ничего. Утверждая, что помощник Путина звонил ему и просил не задавать острых вопросов (особенно если рассматривать эти слова в контексте всего разговора), он как бы говорит: мало того, что в России нет демократии и свободы, так еще и рыба гниет с головы – ваш помощник, действующий, предположительно, с вашего ведома или даже по вашему поручению, пытался уничтожить свободу слова. И снова оговорюсь, для наших целей – анализа полемических техник – не важно, действительно ли кто-то звонил Шевчуку и был ли этот кто-то помощником Путина или самозванцем. Важно то, какую роль в этом споре сыграло заявление Шевчука.
