Брене Браун - Великие дерзания
У компаний существуют свои собственные проблемы. Workplace Bullying Institute (WBI) [36][19] определяет грубое обращение таким образом: «Неоднократное грубое обращение – это саботаж со стороны тех, кто мешает работать, кто допускает словесные оскорбления, угрожающее поведение, запугивания и унижение». Опрос 2010 года, проведенный Zogby International для WBI, свидетельствует, что примерно 54 миллиона американских рабочих (37 % рабочей силы США) становятся жертвами грубого обращения на работе [37]. Кроме того, по данным еще одного доклада организации, в 52,5 % случаев, работники, подвергающиеся такому обращению, сообщили, что работодатели ничего не предпринимают для нормализации ситуации.
Когда стыд используется в качестве инструмента управления (это, опять же, означает, грубое обращение, критику в присутствии коллег или системы вознаграждения, которые намеренно унижают людей), необходимо действовать быстро, потому что это означает: мы уже заражены стыдом. И мы должны помнить, что это происходит не в одночасье. Не менее важно иметь в виду, что стыд подобен лавине, которая сметает и накрывает всех на своем пути. Если сотрудникам постоянно приходится испытывать стыд, можно сказать почти наверняка, что они передают его своим клиентам, ученикам и семьям.
Так что, если появляется стыд, то он не ограничивается одним подразделением, рабочей командой, или группой людей, и бороться с этим нужно немедленно и без стыда . Мы знакомимся со стыдом еще в семьях, и многие люди с возрастом укрепляются в своей уверенности, что это эффективный и действенный способ управлять людьми, работать со школьниками и быть родителем. По этой причине стыдить того, кто сам использует стыд, бесполезно. Но бездействовать – еще более опасно, причем не только для людей, которые являются объектом стыда, но и для всей организации.
Несколько лет назад после одного из выступлений ко мне подошел мужчина и сказал: «Возьмите у меня интервью! Пожалуйста! Я работаю финансовым консультантом, и вы не поверите, что происходит в моем офисе». Во время интервью Дон (так его звали) рассказал, что в его организации работникам каждый квартал предоставляются новые кабинеты в зависимости от квартальных результатов их работы: человеку с наилучшими результатами предоставляется право первого выбора, он может прийти в кабинет и выставить оттуда его прежнего хозяина.
Он покачал головой, его голос задрожал, и он продолжил: «Учитывая, что у меня были лучшие показатели в течение последних шести кварталов, то можно подумать, что я поддерживал эту систему. Но это не так. Она мне совсем не нравится. Это создает ужасную обстановку». Затем он рассказал мне, как после последних квартальных результатов его босс вошел в его комнату, закрыл дверь, и сказал ему, что он должен переехать в другой кабинет.
«Сначала я подумал, что мои показатели снизилась. Тогда он сказал мне, что ему все равно, какие у меня показатели, ему не важно, что мне нравится работать в этом кабинете. Смысл состоял в том, чтобы терроризировать других людей. Он сказал: “Публичное действие на нервы закаляет характер. Это мотивирует”».
В интервью Дон признался мне, что ищет новую работу. «Я хороший специалист, и я люблю свою работу, но я не подписывался под тем, чтобы терроризировать людей. Я никогда не понимал, почему мне так некомфортно, но после вашего выступления я все понял. Это стыд. Это хуже, чем средняя школа. Я найду себе работу, и она будет лучше. Вы можете быть уверены, что мои клиенты последуют за мной».
В книге «Все изза меня (но это не так)» я рассказала историю о Сильвии, 30летней устроительнице мероприятий. Она начала наше интервью со слов: «Я хотела бы, чтобы наше интервью состоялось шесть месяцев назад. Я была совершенно другим человеком. Тогда я застряла в стыде». Я спросила, что она имеет в виду. Тогда Сильвия объяснила, что услышала о моих исследованиях от друга, и вызвалась дать интервью, потому что она почувствовала, что стыд изменил ее жизнь. Недавно она пережила важный переломный момент, когда оказалась в списке «проигравших» на работе.
После двух лет успешной работы она совершила свою первую ошибку. Изза этого агентство потеряло крупного клиента. Вскоре ее начальник определил ее в список «проигравших». Сильвия сказала: «В одну минуту из списка победителей я переместилась в список проигравших». Предполагаю, что я, должно быть, вздрогнула, когда Сильвия упомянула про «список проигравших», потому что она продолжила так: «Я знаю, это ужасно. Мой начальник вывесил две доски. На одной висит список победителей, на другой – проигравших». Она сказала, что несколько недель она просто не могла работать. Она потеряла доверие руководителя и начала пропускать работу. Стыд, беспокойство, и страх взяли над ней верх. Проведя в таком состоянии три недели, она уволилась и перешла на работу в другое агентство.
Стыд способен укреплять свои позиции в любой системе до тех пор, пока люди не начнут утрачивать связь, необходимую для самозащиты. Когда мы разобщены, мы сидим молча, стараемся быть незаметными и теряем всякий интерес. В конце концов, разобщение позволяет людям рационализировать все виды неэтичного поведения, включая ложь, воровство и обман. В случае Дона и Сильвии, они не просто потеряли связь. Они уволились и унесли свой талант к конкурентам.
Во время выявления признаков стыда в своих организациях важно учитывать внешние угрозы – силы, которые действуют за пределами наших компаний, влияют на отношение руководителей и сотрудников к своей работе. Будучи учителем, сестрой двух учителей государственных школ и невесткой заместителя директора государственной средней школы, я не должна далеко ходить за примерами.
Несколько лет назад моя сестра Эшли позвонила мне в слезах. Когда я спросила ее, что случилось, она рассказала вот что. Дело в том, что газета Houston Chronicle опубликовала список школьных учителей независимого школьного округа Хьюстон вместе с бонусом, который они получили, исходя из оценок их учеников по результатам тестирования. Я не видела эту газету и была не только ошеломлена, но и смущена.
«Эшли, ты же работаешь с ребятами из детского сада. Твои дети еще не сдавали тесты. И что, твое имя есть в этом списке?»
Эшли рассказала, что действительно ее имя было в списке, и что в газете сообщалось, что у нее самый низкий бонус. Однако газета не написала о том, что в то же время — это самый высокий бонус, возможный для воспитателей детских садов. Представьте себе – сообщить о заработной плате и бонусах каждого учителя, но сделать это неграмотно и некорректно, а ведь эти цифры видят все другие коллегипрофессионалы.
«Это ужасно стыдно, – сказала Эшли, продолжая плакать. – Я всегда хотела быть учителем. Я работаю изо всех сил. Я на свои деньги покупаю школьные принадлежности детям из бедных семей. Я остаюсь после работы и помогаю родителям. Я не заслуживаю этого. И таких учителей сотни. Ты читала об этом в газете? Нет. Речь идет не только обо мне. Некоторые наши самые лучшие учителя добровольно дополнительно занимаются с отстающими детьми, причем без всякой мысли о том, как это повлияет на их баллы или бонусы. Они делают это потому, что любят свою работу и верят в детей».
К сожалению, подобный подход к оценке работы учителей существует не только в Техасе – это стало общепринятой практикой по всей стране. Но хорошая новость состоит в том, что люди, наконец, набрались смелости и начали говорить об этом. В ответ на постановление апелляционного суда штата НьюЙорк относительно того, что оценка работы учителей может быть опубликована для широкой общественности, Билл Гейтс написал в редакционной статье New York Times [38]: «Развитие системы помощи учителям в росте их профессионализма представляет собой сегодня наиболее сильную идею в образовании. Самый надежный способ ослабить эту идею – превратить ее в упражнение общественного стыда. Давайте сосредоточимся на создании кадровой системы, которая действительно помогает учителям стать лучше».
Когда я разместила эту редакционную статью на своей странице Facebook, многие учителя оставили комментарии. Я была тронута одним ответом от учительницы со стажем: «Для меня обучение детей связано с любовью. Смысл обучения не столько в передаче информации, а, скорее, в создании атмосферы тайны, воображения и открытий. Когда я начинаю теряться от какойто боли, страхов или подавляющего чувства стыда, то я больше не учу… просто доставляю информацию, и я думаю, что в этот момент становлюсь бесполезной».
Учителя – не единственные, кто сталкивается со стыдом, навязанным извне (как правило, средствами массовой информации). Меня часто просят затрагивать эту проблему в своих выступлениям перед профессионалами, которые постоянно являются объектом негативного отношения со стороны общества. К этой категории относятся юристы, врачи и финансисты. Мы можем закатить глаза и подумать про себя: «Да ладно, нам нравится их ненавидеть!» Но я по собственному опыту могу сказать, что это совсем не весело, когда тебя ненавидят просто за выполнение работы, которая чтото значит для тебя. И, кроме того, это может нанести серьезный урон отдельным людям и сообществам.
