Алексей Меняйлов - Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея)
Это монахи, а что до пророков, людей Божьих, то это были крепкие мужчины, не прогибались, потому и был у них такой изобразительный материал для проповедей. Им, здоровым, не было нужды оправдываться перед женщинами и изобретать оправдательные теории о «нечистоте» половых взаимоотношений. Мужчину и женщину сотворил Бог. Он есть любовь. В Нём нет нечистоты, а следовательно, не может быть нечистоты в Его творениях. А сотворены были именно двое.
Практика неудачных, но стабильных браков среди полагающих себя верующими породила мнение, что дурные супруги даются для того, чтобы в испытаниях с ними возрастать быстрее, потому что «достать» может только жена. Поэтому за дурную жену, за тяжкие с ней горести следует благодарить не самого себя, а Бога. Но Бог через своих пророков говорит нам нечто противоположное. О браке апостол Павел говорит: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо (супружества. — А. М.) с неверными. Ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою?» (2 Кор. 6:14). «Добродетельная жена — венец для мужа своего; а позорная — как гниль в костях его» (Притч. 12:4). «Кто нашёл добрую жену, тот нашёл благо и получил благодать от Господа» (Притч. 18:22). «Разумная жена — от Господа» (Притч. 19:14). Нет смысла умножать число высказываний. К возрастанию в Боге приводит соприкосновение не со злом, а с добром. Противостоять злу у нас всегда есть неограниченные возможности даже не выходя из дома, поэтому, естественно, Бог желает, чтобы хотя бы в семье верные имели особые возможности для возрастания и в том помогали друг другу.
Все остальные мнения противоположны Божьим. Ещё язычник Сократ, объясняя редкостную сварливость своей жены Ксантиппы, предположил, что её сварливость («как гниль в костях») ему же и на пользу. Не обольщайтесь: это не более чем видимость мудрости, и как бы ни были признанны богословы, эту видимость внушающие, — здесь не более чем нечаянное признание своей несостоятельности. Но такова власть греха: они ещё и пытаются представить свою несостоятельность как особое избранничество Божие — экую, оказывается, мощь духовного развития они в состоянии развить, коли Бог допустил в их жизни такое испытание!
Лицемерие и лукавость мышления пророкам были чужды во всём, потому и в области секса искали они и находили себе таких же, с точки зрения энергетики, здоровых женщин, которые, естественно, одни только и могли стать «отрадой очей». Как такую женщину найти — вопрос другой. Но это тоже вопрос психокатарсиса.
То, что в Библии феерическая генитальная эротика, груди и запах соединены, не случайно. Очевиднее всего это следует из современной практики психокатарсиса. Отсюда следует также и то, что результаты психокатарсиса можно фиксировать не только по характерному вздоху облегчения при освобождении от травмы, но и по изменению запаха. А также и по тому, отказался клиент от, пардон, «благовоний» или нет.
Принципиально важно то, что занятие психокатарсисом, стенограмма которого приведена ниже, произошло прежде осмысления рассмотренного библейского взгляда на взаимоотношения двоих.
* * *В.: Что ты смеёшься?
П.: Так… Пародию вспомнил. Не помню чья и на чьи стихи.
В.: А что там?
П. (С особым выражением):
Та что справа грудь — та левая!
Та, что слева грудь — та правая!
И может не по праву я
То целую эту — левую,
То целую эту — правую…
В. (Смеётся): Однако, ты вспоминаешь!..
П.: Послушай, у меня такое ощущение, что твои груди в последние дни перестали расти. А за предыдущую неделю так выросли!
В.: А что, так заметно?
П.: Да! Очень.
В.: Ну и хорошо, что перестали. А то столько хлопот с ними появилось. Раньше можно было ходить так, а теперь нужны… дополнительные детали туалета. Опять же стирать больше…
П.: Ну и что? Зато смотреть приятно. Впечатляет.
В.: Шутишь! Впечатление бывает обманчиво. Просто бёдра шире плеч, поэтому они такими и кажутся… впечатляющими…
П.: Кажутся? Ничего не кажутся! Такие и есть! То целую эту — левую, то…
В.: Ой! О! Щекотно! Борода!
П.: М-м-м…
В.: Ой!
П.: Не понимаешь ты своего счастья! Плоские американки какие деньги тратят большие, чтобы фигуру сделать женской. Операции делают, мешочки с силиконовой жидкостью себе вживляют…
В.: Что?
П.: «Силиконовые прелести» называются. Делают операцию, надрез под каждой грудью, вставляют пластиковый мешочек с силиконовой жидкостью, двести грамм. На ощупь упругий. Между прочим, популярная в Америке операция — сотни тысяч женщин ежегодно. А тебе груди без операции, без надреза, и — бесплатно. А вот американки…
В.: Это их американские трудности. Деньги есть — ума не надо!
П.: А твои почему перестали расти? Ведь прекрасному границ быть не должно!
В.: Ой ли?
П.: Точно-точно! Может быть, груди твои нежные на что-нибудь обиделись? И поэтому хорошеть перестали?
В.: А такое возможно? Чтобы они обиделись?
П.: А почему бы нет? Сейчас проверим. Закрой глаза!
В.: Нет! Не надо! Только не это! Ещё больше — не надо!
П.: Почему же это не надо? Чего ты?
В.: Того! Хлопот не оберёшься!
П.: Да ты не бойся. Мы только проверим: есть ли какая обида. Если обида есть, то она влияет не только на форму груди, но и на здоровье. А потом, откуда ты знаешь, чего ты хочешь? Уж кому как не тебе понимать, что женщины вообще не имеют ни малейшего представления, чего же им на самом деле хочется. Их, имею в виду, подсознанию. Закрывай глаза! Так. Молодец! Умничка ты моя. А теперь скажи мне, пожалуйста, твоей груди нанесена какая-нибудь обида?.. Где она? Осмотри внимательно своё тело: где она и в виде чего? Где?
В.: …В груди.
П.: А в виде чего?
В.: Пластинка.
П.: Пластинка… А какой она формы?
В.: Я же сказала: пластинка. От проигрывателя.
П.: Ага! Теперь понял. Круглая пластинка. Чёрная… А давно она там?
В.: Давно…
П.: Можешь определить сколько?
В.: Нет.
П.: Месяцы? Годы? Десятки лет? Меня интересует исключительно ощущение: сколько? Хотя бы порядок величин.
В.: Скорее, последнее. Десятки.
П.: Так… Вот видишь, я как чувствовал, что есть какая-то травма. И она не позволяла груди вырасти такой, какой бы она хотела быть. А выросла в последнюю неделю без снятия этой грампластинки обиды потому, что мы множество неврозов развязали, хоть и по другим поводам. Общее состояние улучшилось, противостояние чёрной пластинке увеличилось — вот грудь и похорошела!.. Так… Хорошо… А теперь скажи мне, пожалуйста, что-нибудь более раннее, что-нибудь до этой пластинки есть? Пластинка ведь эта на что-нибудь опирается?
В.: Опирается. На ось. На которой эта пластинка крутится.
П.: А какого она происхождения? Более раннего?
В.: Да…
П.: Хорошо. А что-нибудь ещё более раннее, каким-нибудь образом обижающее твою грудь, есть? Посмотри внимательно.
В.: М-м-м-м… Да там целый граммофон. Старинный, как из музея. Детское что-то…
П.: А он тебе нужен, граммофон этот?
В.: Нет.
П.: Будешь от него избавляться?
В.: Всё. Уже избавилась.
П.: Значит, она теперь у тебя вырастет такой, какой ей хочется? И ничего этому не будет мешать?
В.: Да. Ничего не будет мешать. Как мне хорошо с тобой, милый!..
Здесь стенограмма беседы прерывается по понятным причинам скромности. Да и с точки зрения лечебной (в упрощённом понимании этого слова) они, в сущности, в тот день закончили. Продолжили они через два дня, когда обрисовался (буквально!) результат. Обратите внимание, что через два дня, а не через неделю и не через месяц! Можно сказать: всего через два дня, а можно наоборот — целых два дня. Всего — потому, что, согласитесь, два дня срок небольшой, чтобы форма груди стала ещё прекрасней, причём прекрасней заметно. А целых, потому что наши герои не виделись целых два дня: она была на работе. Её график работы: сутки дежурит, три — дома. Да, специальность у нашей героини самая что ни на есть малоизвестная, и большинство населения даже и не замечает существования носителей такой непризнанной специальности — оператора больших вычислительных машин. Но мы-то теперь знаем тайну признанности и непризнанности профессий и ценность людей, непризнанные профессии выбирающих.
…П.: Смотри-ка! А они у тебя опять расти начали!
В.: А что, так заметно?
П.: Заметно. М-м-м-м…
В.: Ой! Борода! М-м-м… Ой!.. Я тоже заметила.
П.: М-м-м… Ух, как здорово! А ведь у неё запах даже изменился. То есть аромат! Ароматная стала! Даже более того — благоуханная…
