Гуттаперчевый человек. Краткая история российских стрессов - Миркин Яков Моисеевич

Знаете, что он писал дочери? «Глупо иметь ум, не обращая его на добро; а добро сие состоит в том, чтобы приводить людей к миру и взаимной любви»^[399]. «Наука различать характеры и приспособляться к ним, не теряя своего, есть самая труднейшая и полезнейшая на свете»^[400]. Этим заполнены письма – учить, успеть сказать, создать человека, образовать, любить.

– Господь с тобой! – так он заканчивал ей письма. Это же хочется сказать ему.

Делатель

Пришел бы опять. «Ежели что-нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то все хорошее сделано им – им одним». Это Толстой. «Война и мир».

Пришел бы опять со своей мудростью, своим усердием, способностью приводить дела в порядок. Со своим устройством государства – «не делай другому того, чего не желаешь себе». Пришел бы тот, кто со всей увлеченностью записал для учеников: «Его слова были слова мира… Он делал добро тем, кои желали ему сделать зло. Он проповедал людям справедливость, любовь к ближним, благотворительность, единение и мир»^[401]. Это ведь и его мышление. Сперанского. Его личность.

А надежды Сперанского? «Россия воспримет новое бытие и совершенно во всех частях преобразится»^[402].

Нам он нужен, как и 200 лет тому назад. Системность, неуемность, действенность, благо.

1911. Переиздать империю. Столыпин

^[403]

Россия уже 80—100 лет могла быть «Германией» или «Прибалтикой» в том, как устроена наша земля: кому принадлежит и как она кормит народ и еще пару десятков стран. Больше 100 лет тому назад вышел царский указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянских землевладений и землепользования»^[404]. Скучное название? День указа, 9 (22) ноября 1906 г. – это день полной перемены в России. Разрешили выделять землю из общинной в личную собственность крестьян! В стране, в которой крестьян больше 80 % населения! Страна с огромным избытком населения в ее европейской части могла теперь год за годом покрываться хуторами и фермерскими хозяйствами, расселяться, брать с помощью государства новые земли в Сибири и на Дальнем Востоке. И богатеть семьями, личным имуществом – в своей массе. Это была революция!

«Каждый домохозяин, владеющий надельной землею на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собою в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли» (п. I.1 Указа). «Двигатель» этой революции – Столыпин. Знал, что делал – вырос в Прибалтике, в имении Колноберже, 113 км от Вильнюса (Вильно). Тринадцать лет был уездным предводителем дворянства в Ковно (Каунасе). Родился в Дрездене. Дочь Столыпина: «Было у нас еще имение в Ковенской же губернии на границе Германии, куда, за отсутствием в той местности нашей железной дороги, папа ездил через Пруссию. Он всегда много рассказывал о своих впечатлениях, возвращаясь из такой поездки…, восхищаясь устройством немецких хуторян»^[405]. Хутора, личные собственники земли, процветающие хозяйства, то, о чем он мечтал для России. Быть «аналогом» аграрной Германии.

Пять лет – премьер-министр России. Стал им в 44 года. Принял страну в 1906 г., кипящую. Отдал в 1911 г., успокоенную, растущую. На руках – 5 дочерей и сын трех лет. На Столыпина было совершено 10 покушений, и в последнем он был убит, в нескольких шагах от царя. Его семью взрывали вместе с ним. Аптекарский остров, Петербург, 1906 г., казенная дача, 30 человек погибли, до 70 ранены, изувечена его 12-летняя дочь, ранен сын трех лет, найденный «под обломками разрушенного балкона»^[406].

Его превозносили и чернили. «Бесспорное личное благородство»^[407]. «Благородный, преданный всей душой России, патриот», «великий энтузиаст», «идея… его захватывала всего», «изумительный, до мельчайших подробностей работник»^[408]. ««Большой, могучий, властный, во всем твердый и уверенный»^[409] «Человек долга»^[410] «Я увидел на деле, каким мужеством обладал Столыпин. Когда толпа при неистовых криках готова была броситься на солдат» – он смог остановить толпу, готовую «на погром и убийство. Кровь не была пролита на моей земле»^[411]. «Рыцарь», забывающий все, кроме интересов государства, как он их понимал^[412]. «Консерватор по своему мироощущению, либерал по своей политической программе и революционер по методу действия»^[413].

А еще? «Высокий, статный, с красивым мужественным лицом. С Думой говорил… не чиновник, а государственный человек»^[414]. «Искренний сторонник народного представительства», «друг религиозной свободы». «Когда он произносил слово „Россия“, то произносил его таким тоном, каким говорят о глубоко и нежно любимом существе. Всех поражала его изумительная всегдашняя готовность не только безгранично работать, но жертвовать собой для блага Родины»^[415].

Женился на невесте старшего брата, убитого на дуэли. И очень любил ее. «Вот, дорогой ангел Оличка, я сажусь Тебе писать, чтобы покрыть Тебя поцелуями и сказать, что я люблю свою девочку нежную и что мне тяжело и тоскливо жить без нее»^[416]. «Так хотелось бы сделать Тебе рай на земле»^[417].

Рай? Конечно, нет. Можно найти сотни самых черных свидетельств против него. 1900-е – время «революционного террора». Он взял на душу военно-полевые суды. «В ваших руках успокоение России, которая, конечно, сумеет отличить… кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных врачей, применяющих самые чрезвычайные… меры с одним только упованием, с одной надеждой, с одной верой – исцелить трудно больного»^[418]. Судить не можем. Только в 1905–1907 гг. число жертв террора – более 9 тыс. чел., в 1908 – мае 1910-го – более 7,6 тыс. чел.^[419]

Великий оратор? «Всегда считал себя косноязычным и не решался произносить больших речей»^[420]. Читал детям вечерами Толстого («Воскресение») и Жюля Верна^[421]. Гимназию окончил на четверки. «Никогда я себя не переоценивал, государственного опыта никакого не имел, помимо воли выдвинут событиями»^[422]. Правая рука его была парализована. «Он и писал очень оригинально, держа перо в правой руке, но водя его подложенной левой»^[423]. Не любил охоты. «Не знал страха вообще. Это был большой козырь в жизни, но это его и погубило»^[424].

Но какой же крупный человек! «В… трудную историческую минуту, когда власть не представляет никакой услады… все мы стараемся лишь целиком себя использовать, пожертвовать лично собою, только бы вывести Россию из ужасного кризиса»^[425]. И еще, послушайте! «Каждое утро… я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. Вечером же, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне день жизни. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти как расплаты за мои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы удастся»^[426].

А что бы он сказал сегодня? Что бы произнес в своей речи, бывшей всегда напористой, ясной речью государственного человека? Что, если представить его на самых высоких наших трибунах в попытках повлиять на то, как мы живем сегодня? Закрыть глаза и слушать?

Вот эта прямая речь, программа из его собственных слов, он их уже произнес когда-то, она разложена по пунктам.

1. «Все помыслы, стремления мои – благо России^[427].

2. Отечество наше должно превратиться в государство правовое^[428]. В России… сила не может стоять выше права^[429]!

3. Вся правительственная политика направлена к насаждению мелкой частной собственности^[430]. Как же воссоздать крепкую, сильную Россию и одновременно гасить инициативу, энергию, убивать самодеятельность^[431]?