Елена Новоселова - Альфа-самец? Да!
Попробуем понять, что изменилось в семейном укладе, виноваты ли в этом «безответственные мужчины» и действительно ли мы хотим вернуться в «светлое семейное прошлое».
История вопроса
Не будем углубляться в славянские языческие традиции – там мы можем найти и полигамию, и моногамию; это зависело от уровня развития частной собственности и права наследования.
Предлагаю рассмотреть недавнее прошлое, чтобы понять, какой была семья у наших предков. И насколько наши грезы о «большом столе со всеми чадами и домочадцами» соответствуют реальному положению дел.
Почему и как женились наши «пра-», были ли мужчины активными в этом вопросе?
Брачное законодательство на Руси строилось на основании византийского семейного права. Его приняли вместе с христианством, а уж потом развивали как могли, исходя из собственных традиций и целей.
С принятием христианства в России начинает действовать «Номоканон» – собрание византийского семейного права, состоящее из канонических правил и светских постановлений византийских императоров. В последующем «Номоканон» был дополнен постановлениями русских князей. Русский перевод этого труда с дополнениями получил название «Кормчей книги».
Церковное венчание, введенное в XI веке, практиковалось только среди высших слоев общества, остальное население заключало браки по традиционным языческим обрядам. Особенно распространен был обряд заключения брака «у воды». Церковь постоянно боролась с этими обычаями и пыталась утвердить каноническую форму венчания.
Брачным возрастом считались 15 лет для мальчика и 13 – для девочки. Верхний возрастной предел формально не был предусмотрен. Обращалось внимание на то, что между вступающими в брак не должно быть «великой разницы в летах». Были запрещены браки с близкими родственниками, а также между лицами, состоящими в духовном родстве, основанном на совершении обряда крещения. Нельзя было также вступить в брак при наличии другого нерасторгнутого. Взаимное согласие на вступление в брак по церковным правилам всегда было необходимо. Однако в действительности тогда у невесты практически никогда не спрашивали согласия. Также запрещено было жениться более трех раз.
В Своде канонического права 1551 года приводятся по этому поводу слова Григория Великого: «Первый брак – закон, второй – прощение, третий – законопреступление, четвертый – нечестие, свинское есть житие».
В XVII–XIX веках главной формой семейной организации для всех сословий, не исключая и дворянства, была патриархальная семья.
Все ее черты особенно хорошо видны на примере семьи крестьянской, которая была родственным, а не супружеским союзом. Люди жили в одном пространстве тремя поколениями – отцы, дети, деды и дальние родственники, которых современный человек сочтет скорее посторонними людьми и с которыми согласится проживать только из крайней необходимости.
Мы будем говорить в основном о крестьянской семье, поскольку страна наша была до ХХ века аграрной. А мы – потомки крестьян, и наши фантазии о патриархальной семье растут именно оттуда. Дворян и купцов, как ни крути, в России было все-таки меньше. Это сейчас потомков дворян стало больше, чем крестьян. Так случается, если дверь в прошлое захлопывается, а информация порционно поступает сквозь щели и замочные скважины. Но мы отвлеклись.
Итак, семья создавалась и поддерживалась как небольшая производящая компания. Поэтому семейные отношения определялись не столько эмоциональной привязанностью, сколько производственной зависимостью, господством и подчинением. Роли были строго распределены, и «романтической любви» в семьях не было. Мысли о работе, забота о хлебе насущном пронизывали всю жизнь. Семья напоминала маленькое абсолютистское государство.
Главенствовал «большак», самый опытный и старший по возрасту мужчина. Он распоряжался собственностью и трудом домочадцев, распределял работу и наблюдал за ней; разбирал семейные споры, наказывал провинившихся, следил за нравственностью; продавал и покупал, заключал сделки, платил налоги; отвечал перед деревней, обществом и государством за всю семью, которую он же всегда и везде представлял. Члены семьи вступали в соглашения и договоры только с одобрения «большака». Он же мог отдавать в работники своих младших братьев, детей и сестер без их согласия.
Пара волов, впряженная в один плуг, называется «супруги».
В доме руководила всем жена «большака», и ее назвали «большуха». Заботы делились на мужские и женские. Мужчины выполняли работы, требовавшие большой физической силы, сопряженные с риском и выполнявшиеся вдали от дома: пашня, луг, лес, лошади. Женщинам оставались дети, уход за скотом, птицей и огородом, приготовление пищи и одежды и полевые работы. Домочадцы знали свое место и соблюдали строгую иерархию в зависимости от пола, возраста и своей роли. Распределение членов семьи за обеденным столом эту иерархию отражало так: «большак» – во главе стола, остальные – соответственно статусу.
Характерная черта традиционной русской семьи – коллективизм: общее имущество, совместно труд, стол, отдых… Найти место для личной жизни было очень трудно. Личность поглощалась семьей. Общие интересы семьи главенствовали над индивидуальными. О браке договаривались не сами молодые люди, а их родители, которые прежде всего принимали в расчет положение семей, личные качества невесты и жениха и лишь в последнюю очередь их взаимные склонности.
«Выбирай жену не в хороводе, а в огороде». «Выбирай корову по рогам, а девку по родам (по родителям)».
Женились все, и довольно рано. Неженатыми или незамужними оставались практически только инвалиды – примерно 3 % крестьян. Детей не планировали – сколько Бог даст да сколько выживет – столько и будет.
Побои в семье были заурядным делом. Во-первых, абсолютная мужская власть нуждалась в демонстрации своей силы, во-вторых, младшим мужчинам необходимо было самоутвердиться, а подчинение старшим усиливало эту потребность. И мужчины тиранили женщин и детей. Любви же в семье было мало, потому что она рождается в равенстве и независимости, а не в страхе и подчинении.
Крестьянская семья жила под жесткой опекой сельской общины. В соответствии с обычаями община могла в любой момент вмешаться в дела семьи, если они угрожали благополучию, порядку и покою. Например, если «большак» начинал пьянствовать, проматывая имущество, его сменяли. Если раздел семьи вел к уклонению от рекрутства, ему мешали. Если завещание несправедливо разделяло имущество между наследниками (новая семья должна исправно платить налоги и повинности), его не признавали и т. д. Отсутствие автономии делало семью придатком общины, еще сильнее сужало сферу частной, интимной, личной жизни человека.
По сути дела, от опеки общины мы избавились совсем недавно. На страже семьи до последнего времени стояли партийные, комсомольские и профсоюзные организации. «Большака» могли легко привлечь к ответственности!
До середины XIX века семьи мещан и ремесленников были очень похожи на крестьянские, но не во всем. Женщинам дозволялось помогать мужьям-ремесленникам, поэтому жены были вовлечены в производство, хотя на них традиционно лежала и домашняя работа. В городе представители разных сословий жили вперемежку. Поэтому их меньше контролировали сословные общества. Мещане и ремесленники сравнительно свободно передвигались по городу и за его пределами, работали каждый на своем рабочем месте; их средства производства находились в их собственности, а не принадлежали обществам и цехам.
Супружеская верность – это никогда не изменять жене без необходимости…
Повсеместно основным поводом к разводу являлось прелюбодеяние. Развод за прелюбодеяние упоминается в Евангелии. Однако законодательство того периода по-разному относится к прелюбодеянию мужа и жены. Если прелюбодеяние совершала жена, то муж не только имел право, но и обязан был развестись с ней под угрозой бесчестия. Муж считался совершившим прелюбодеяние, только если находился в связи с замужней женщиной; тогда это было преступление перед другим мужчиной – мужем любовницы. Так как в то время не признавалась ответственность за прелюбодеяние перед своей женой, оно рассматривалось только как преступление перед другим мужчиной – мужем любовницы. Женщина в такой ситуации не являлась полноценным человеком с точки зрения законодательства, а была чем-то вроде живой собственности супруга.
На мой взгляд, в ответственности перед другим мужчиной за связь с его женой мощно звучит мотив мужского содружества, растущий из далекого прошлого и звучащий в головах некоторых людей и по сей день.
Поводами к разводу считались также неспособность к брачному сожитию, бесплодие жены, безвестное отсутствие одного из супругов, неизлечимая болезнь, например, проказа.
