Станислав Белковский - Любовь провокатора
А теперь я хочу сказать второе. И главное.
Хотя, прежде чем это главное скажу, я обнародую нечто, что среди современной интернет-молодежи называется дисклеймером. А на ВМПСе (т. е. Великом, Могучем, Правдивом и Свободном) может именоваться скорее предупреждением.
В совете, бесспорно, есть умные и порядочные люди. Например, Елена Лукьянова, адвокат вообще и защитник Михаила Ходорковского в частности. Дисклеймер (он же – предупреждение) окончен. Вернемся к делу.
СПЧ в целом и отдельные его члены в последнее время активно защищал всевозможных борцов за народное счастье. Как правило – пэтэушниц из Усть-Урюпинска (Нижнего Мухосранска), подравшихся с ОМОНом или типа того. Почему подравшихся? Да, да, я знаю, из ненависти и отвращения к кровавому режиму. Но если серьезно, то, скорее всего, по двум основополагающим причинам.
У пэтэушниц периодически заканчиваются дешевые наркотики (системы «винт»), и тогда у них предметно сносит башню (думаю, современно мыслящий читатель понимает смысл приведенных мною политологических терминов). Девицы призывного возраста часто страдают нестабильностью гормонального фона, из-за чего их воленс-ноленс тянет учинить с омоновцем что-нибудь глубоко физическое.
Правда, в России есть один человек, на которого СПЧ конкретно забил болт с прибором. По странному стечению обстоятельств, этот человек – один из самых известных публицистов РФ. Как вы уже догадываетесь, речь идет обо мне, Белковском.
К сведению уважаемых правозащитников. Со мной произошли следующие вещи.
А) Спикер парламента Чечни Дукваха Абдурахманов, за которым стоит могущественный, как Зевс-громовержец, Рамзан Кадыров, официально предложил выслать меня из России. В нарушение Конституции РФ, поскольку гражданина нашей типа страны – а никакого паспорта, кроме российского, у меня нет – принудительно изгнать с канонической РФ-территории, согласно Основному закону, нельзя.
Б) Болезненные активисты из скандально известной Ассоциации православных экспертов (АПЭ), возглавляемой потенциальным насельником больницы имени Алексеева (Кащенко) мирянином Кириллом (Фроловым), публично призвали посадить меня в тюрьму по 282-й статье Уголовного кодекса («экстремизм»), В Интернете активно тиражируется обращение, недвусмысленно озаглавленное «Белковский должен сидеть в тюрьме».
И – вот что странно – отечественная правозащита, в том числе в коллективном лице СПЧ, молчит, как рыба об лед. Никто не возвышает свой глуховатый голос в защиту ветерана протестного движения.
Я хочу обратиться в Совет по правам человека при Президенте РФ с формальным вопросом: почему вы меня не защищаете? Ведь все поводы налицо.
Предлагаю варианты ответа:
– Белковский – не человек;
– у Белковского нет прав человека, т. к. их отобрали – например, за превышение скорости жизни;
– Белковский не есть региональная пэтэушница, которая только и достойна СПЧ-защиты;
– иное.
А теперь, уважаемые знатоки, внимание, правильный ответ. Вы меня не защищаете, потому что на мне особенно не капитализируешься. Я хоть и добавил за свою жизнь в бороду кровавому режиму пачку седых волос, не произвожу впечатления профессиональной жертвы. А значит, вашей скупой правозащитной слезы я недостоин.
Кроме того, тут имеет место фактор банальной человеческой трусости. Одно дело – напропалую попрекать кровавостью Владимира Путина, который, если посмотреть на него внимательно, кроток и безответен, как бездомный котенок. И совсем другое – полемизировать с уважаемыми чеченскими товарищами. Здесь сразу всплывают в памяти бренды «Анна Политковская», «Наталья Эстемирова» и некоторые другие. А правозащитникам хочется жить на дачах и ездить с мигалками, а не искать себе приключений в кавказских зинданах и свежевспаханных рвах.
В общем, очень жаль, что В.В. Путин не пользуется моими советами. Я бы ему посоветовал: чтобы истерику по поводу того, кто входит в СПЧ, а кто из него выходит (в бизнес), прекратить, совет надо вообще ликвидировать. А функции его передать МВД РФ. В конце концов, «внутренние дела» – это понятие куда более глубокое и емкое, чем просто «полиция».
Можете вывезти меня на окраину Венского леса и избить волшебной флейтой, но я не понимаю, чем парадные придворные правозащитники отличаются от столь жестко мочимого ими режима. По-моему, у них общая кровеносная система. И умрут они, долго и счастливо, в один день.
Надеюсь.
Еще же вы спросите меня, почему вопреки фундаментальной традиции я не упомянул Ксению Собчак, отвечаю: я только что это сделал.
5
Состоявшийся в Москве так называемый «Марш в защиту детей» (против иностранного усыновления) обернулся, как и следовало ожидать, позорным провалом.
Несмотря на нечеловеческие административнофинансовые усилия, приложенные его организаторами, собралось, по официальным (значит, скорее всего, завышенным) данным, типа 12 000 человек. Примерно в 4 (!) раза меньше, чем 13 января 2013 – на марш против антисиротского «закона Димы Яковлева», мероприятие совершенно добровольное и безбюджетное.
Причем значительную часть этих второмартовских 12 тыс. составляли гастарбайтеры из стран Центральной Азии (их индивидуальные и групповые портреты обильно опубликованы в Интернете) и откровенно оплаченные люди, которых свезли из регионов РФ. Причем отдельных коммерческих участников «детинга» (неформальное название позорного марша) организаторы попытались даже кинуть на деньги, после чего те написали заявление в полицию. Если кого-то по итогам этого заявления посадят – было бы совершенно справедливо.
Но самой позорной звездой «детинга» стала дама по имени Ирина Бергсет (в девичестве – Фролова), как бы лидер свежеслепленного из того, что было, некоего движения «Русские матери». С главной трибуны мероприятия она заявила, что ее бывший муж, норвежец Курт Бергсет, организовал целую индустрию по изнасилованию их общего 4-летнего сына. Которого, согласно версии российской общественной активистки, одевают в костюм Путина, а потом принуждают к сексуальному контакту последовательно 12 норвежских человек мужеского и женского пола.
Отдельно она пожаловалась, что в момент сватовства инфернальный педофил Курт представлялся инженером, а потом, после всеобщего прибытия в Норвегию, оказался банальным рабочим на буровой. (Если есть разница, значит, она его не любила, а просто хотела любой ценой свалить из вожделенной РФ за границу).
Я не берусь оценивать степень морально-материальных страданий г-жи Бергсет: с ней не знаком и, надеюсь, Господь убережет от такого знакомства. Но все же, как говорил М.С. Горбачев, вопросы остаются. Например.
А) Что такое «костюм Путина»? Кимоно дзюдоиста? Оперение журавля-стерха? И не слишком ли это велико маленькому мальчику?
Б) Почему г-жа Бергсет-Фролова перепутала возраст своего младшего сына, причем в полтора раза? По официальным данным, он родился в январе 2007 г., т. е. ему должно быть 6 лет, а никак не 4.
Странноватенько все это. Включая экстравагантные заявления мадам великой русской матери типа «Европа для детей – ад, Россия – рай» и «Карательные отряды феминисток осуществляют план всеобщей и принудительной геизации Норвегии». Здесь уже возникают большие сомнения в психической адекватности главной героини «детинга». Равно как и в основах кадровой политики тех, кто делает г-жу Бергсет лицом своей публичной кампании.
А теперь попробуем перейти от частного к общему.
Главный вопрос: откуда вообще берется эта истерическая история с запретом иностранного усыновления русских сирот?
Признаться, уже некоторое историческое время я не мог найти ответы на два вопроса.
1. Почему «закон Димы Яковлева» считается симметричным ответом на американский «акт Магнитского»?
Какая связь между РФ-коррупционерами и бедными российскими же сиротами, получающими шанс обрести полноценные семьи в Америке? Что же здесь симметричного?
2. Почему речь уже постепенно зашла о полном запрете иностранного усыновления, если другие страны, которые не США, ничего аналогичного «акту Магнитского» не принимали и вроде бы пока не собираются (согласно официальным заявлениям их представителей)?
Тут-то меня и осенило. «Ищу рукавицы, а обе за поясом» ©.
Америка ни при чем. Геополитика ни при чем. Месть за «магнитский закон» – ни при чем.
Ну а русские сироты – ни при чем вдвойне.
