Морган Пек - Непроторенная Дорога
В последующей моей практике мне часто встречались матери шизофреников, отличавшиеся таким же ярким нарциссизмом, как миссис X. Это не означает, что нарциссизмом страдают все матери шизофреников или что у таких матерей не могут вырасти нормальные дети. Шизофрения — исключительно сложное заболевание, в котором отчетливую роль играют и наследственные факторы, и среда. Нетрудно, однако, вообразить, какую путаницу вносил в детскую жизнь Сьюзен нарциссизм ее матери, как нетрудно видеть эту путаницу и во взаимоотношениях других детей с их матерями, страдающими нарциссизмом. Вот после обеда миссис X. сидит в дурном расположении духа и жалеет себя, а Сьюзен прибегает из школы с альбомом для рисования: учитель поставил ей высший бал за несколько работ! Дочь с гордостью рассказывает матери о своих успехах, а мать отвечает: «Сьюзен, иди поспи немного. Ты не должна так истощать себя школьными занятиями. Что они себе думают! Никакой заботы о детях». В другой раз после обеда миссис X. весело напевает, а Сьюзен приходит в слезах: несколько мальчишек обижали ее по дороге домой в школьном автобусе; и миссис X. говорит: «Как все-таки здорово, что вам попался такой хороший водитель автобуса. Что вы там только ни вытворяете, а он все терпит и так добр к вам… Я думаю, ты с удовольствием передашь ему небольшой подарок на Рождество».
Поскольку такие люди видят других не как отдельные личности, а как продолжение себя, то им совершенно чуждо сопереживание, умение поставить себя на место другого. Лишенные сочувствия, такие родители обычно неправильно реагируют на поведение детей на эмоциональном уровне: они не замечают и не исследуют детских переживаний. Можно ли удивляться, что их дети вырастают с серьезными отклонениями в понимании, принятии и контроле собственных чувств?
Огромное большинство родителей хотя и не страдают нарциссизмом так явно, как миссис X., в какой-то мере все же не способны принять и одобрить уникальную индивидуальность и «инаковость» собственных детей. Примеры мы видим на каждом шагу. Родители говорят о ребенке: «Он вылитый отец» или ребенку: «Ты в точности похож на твоего дядю Джима», как будто дети и впрямь являются генетической копией родителей или родственников; а между тем законы генетических комбинаций таковы, что все дети генетически чрезвычайно отличаются и от родителей, и друг от друга.
Спортивные отцы загоняют своих юных исследователей в футбольные секции, а ученые отцы заставляют спортивных сыновей корпеть над книгами; и те, и другие выращивают в сыновьях ненужное чувство вины и замешательства. Генеральша жалуется на свою семнадцатилетнюю дочь: «Когда Салли дома, она не выходит из своей комнаты и все пишет печальные стихи. Это ужасно, доктор. Она категорически отказывается пойти куда-нибудь вместе. Я боюсь, что она серьезно больна». После разговора с Салли, живой и очаровательной молодой девушкой, у которой масса друзей и отличные успехи в школе, я говорю родителям, что, по-моему, Салли совершенно здорова и что, возможно, им не следует так нажимать на нее, пытаясь сделать из нее точную копию себя. Они уходят к другому психиатру — быть может, он назовет особенности характера Салли отклонениями.
Подростки часто жалуются, что их дисциплинируют не от истинной заботы о них, а от страха, что они повредят родительской репутации. «Мои родители постоянно пристают ко мне, чтобы я постриг волосы, — нередко можно было услышать от подростка еще несколько лет назад. — Они не могут объяснить мне, чем плохи длинные волосы. Они просто не хотят, чтобы люди видели, что у них длинноволосые дети. А на меня им наплевать. Заботятся они только о своем имидже». Негодование таких подростков можно оправдать. Их родители, как правило, действительно не способны признать уникальную индивидуальность своих детей и рассматривают их как некие продолжения себя, мало чем отличающиеся от выходных нарядов, ухоженных газонов и сияющих автомобилей, которые демонстрируют их статус в обществе. Именно к таким, более привычным и мягким, но не менее разрушительным формам родительского нарциссизма обращался Калил Джебран с самыми, возможно, прекрасными словами, когда-либо написанными о воспитании детей:
Ваши дети — не дети вам.
Они сыновья и дочери тоски Жизни по самой себе.
Они приходят благодаря вам, но не от вас,
И хотя они с вами, они не принадлежат вам.
Вы можете дать им вашу любовь, но не ваши мысли,
Ибо у них есть свои мысли.
Вы можете дать пристанище их телам, но не их душам,
Ибо их души обитают в доме завтрашнего дня,
где вы не можете побывать даже в мечтах.
Вы можете стараться походить на них,
но не стремитесь сделать их похожими на себя.
Ибо жизнь не идет вспять и не задерживается
на вчерашнем дне.
Вы — луки, из которых ваши дети, как живые стрелы,
посланы вперед.
Стрелок видит цель на пути бесконечности и сгибает вас
Своей силой, чтобы стрелы летели быстро и далеко.
Пусть ваш изгиб в руке стрелка станет вам радостью;
Ибо как любит Он летящую стрелу,
так любит Он и лук, остающийся на месте.
Трудности, которые испытывает большинство людей, когда нужно смириться с отдельностью самых близких существ, возникают не только в родительской роли, но и в любых других интимных отношениях, включая супружеские. Не так давно в одной группе супружеских пар я услышал утверждение одного из участников, что «целью и функцией» его жены является поддержание чистоты в доме и кормление мужа. Меня ужаснул его, как мне показалось, болезненно крикливый мужской шовинизм. Я подумал, что могу показать ему это, попросив других участников группы рассказать, как они оценивают цели и функции их жен. К ужасу моему, шестеро других, включая женщин, сказали почти то же самое. Все они определяли цель и функцию мужа или жены по отношению к самим себе; никто из них не замечал, что их супруги могут иметь существенно отдельное существование, часть судьбы, не включенную в их семейную жизнь.
— Боже мой! — воскликнул я. — Теперь я не удивляюсь, что у всех у вас трудности в семейной жизни; они и не исчезнут, пока вы не признаете, что каждый из вас имеет собственную судьбу, которой надлежит сбыться.
Группа была не только пристыжена моей речью, но и порядком озадачена. Затем, перейдя в контратаку, они попросили меня определить цель и функцию моей жены.
— Цель и функция Лили, — ответил я, — состоит в том, чтобы развиваться и достичь в полной мере всего, на что она способна, но не для моей пользы, а для ее собственной и для славы Божьей.
Такая концепция, однако, еще некоторое время оставалась чуждой им.
Проблема отдельности в близких отношениях изводит человечество уже не одно столетие. Правда, внимание ей всегда уделялось больше в политическом аспекте, чем в семейном. Чистый коммунизм, например, выражает философию, очень похожую на воззрения упомянутых супружеских пар: цель и функция индивидуума — служить отношениям, группе, коллективу, обществу. Только судьба государства принимается во внимание; считается, что судьба личности не имеет значения. Чистый капитализм, с другой стороны, заботится о судьбе индивидуума, даже если это идет вразрез с интересами отношений, группы, коллектива, общества. Вдовы и сироты могут голодать, но это не помешает индивидуальному предпринимателю наслаждаться плодами своей инициативы.
Для всякого здравого рассудка должно быть очевидно, что ни одно из этих чистых решений проблемы отдельности в отношениях не может быть успешным. Здоровье личности зависит от здоровья общества; здоровье общества зависит от здоровья его индивидов. Работая с супружескими парами, мы с женой употребляем аналогию между семейным очагом и базовым лагерем у альпинистов. Если вы хотите взбираться на высокие горы, то должны располагать хорошим базовым лагерем — местом, где есть укрытие и запасы провизии, где можно подкрепиться и отдохнуть, прежде чем отважиться на штурм очередной вершины. Опытные альпинисты знают, что на сооружение базового лагеря необходимо потратить не меньше, а то и больше времени, чем на само восхождение; они знают, что их выживание зависит от того, насколько крепко сколочен и хорошо снабжен их базовый лагерь.
Типичную и традиционно мужскую семейную проблему создает муж, который, вступив в брак, посвящает все свои силы карабканию на высокие горы и не уделяет никакого внимания семье, то есть базовому лагерю, за который он не берет на себя никакой ответственности, но куда он рассчитывает возвратиться, когда ему вздумается, и застать все в идеальном порядке для отдыха и восстановления сил. Рано или поздно такой «капиталистический» подход к проблеме терпит крах: наш «альпинист» возвращается в свой беспризорный лагерь и находит его в руинах — измученная жена после нервного срыва и больницы сбежала с другим мужчиной или еще каким-либо способом сбросила с себя ответственность за содержание лагеря.
