Алекс Пан - Укрощение цифровой обезьяны. Как избавиться от интернет-зависимости
Наконец электронные носители прекрасно подходят для узконаправленного, целевого, рационального чтения, когда требуется отыскать конкретную информацию или получить обзорное представление о предмете изучения. Если по ссылке на юридическое заключение можно перейти к полному тексту этого документа, выделить в нем нужную цитату и вставить ее в примечание к отчету, который нужно сдать в конце дня, то незачем тянуться к печатному изданию.
Для серьезных читателей, которые читают много и на протяжении всей жизни, печатные и цифровые носители информации не являются взаимозаменяемыми, их не выбирают случайным образом. Каждый вид имеет свои преимущества и предназначен для разных стилей чтения.
Почти все мои респонденты пользуются и компьютером, и электронным ридером, но не рассматривают электронное устройство как замену книгам, а считают его пригодным для «несерьезного» чтения. Хотя подобное различие не предусмотрено производителями, его рано или поздно открывают для себя вдумчивые читатели.
Чувствительность к аффордансу объясняет и то, почему многие авторы работают попеременно с печатными и электронными версиями документов. Компьютеры незаменимы, когда дело касается скорости, а напечатанные документы хороши для выявления структуры, отслеживания хода рассуждений и ощущения общего тона написанного. Некоторые авторы, работая с бумажными носителями, испытывают своеобразное удовлетворение при виде рукописи, полной примечаний, комментариев, исправлений и закладок, - наглядное свидетельство вложенного труда. Разметка в распечатанном документе воспринимается легче, чем на экране. В таком тексте сразу видно, какие изменения вносит соавтор или редактор, насколько важны сделанные замечания, дополнения или сокращения.
Тот же самый аффорданс заставляет моих технически подкованных друзей восторженно отзываться о программном обеспечении коллективного пользования при совместной работе с коллегами, находящимися в том же помещении. Системы совместной разработки проектов обычно предполагают, что соавторы, разделенные океанами и часовыми поясами, трудятся над одним и тем же документом, только в разное время. Разумеется, такое случается. Однако точно так же, как читатели обнаружили, что бумажные и цифровые носители с наибольшей эффективностью применяются для разных типов чтения, так и пользователи подобных систем выяснили: такое программное обеспечение лучше применять не разобщенно, а в непосредственном физическом контакте с коллегами.
Удивительное явление - аффорданс! Совместная писательская деятельность помогает сосредоточиться, поскольку присутствие коллег не дает отвлекаться. Непосредственный творческий обмен мнениями происходит быстрее и без опасений утерять нить повествования. Когда мы с соавтором совместно работаем над одним документом, мы обмениваемся мыслями, генерируем идеи, обсуждаем структуру и тут же переносим все это на страницу.
Этот способ также радикально облегчает правку, потому что все изменения обратимы. Историк Рут Шварц Коуэн вспоминает, как они с мужем вместе писали книгу в конце 1980-х годов: вначале текст печатали на пишущих машинках, но вскоре столкнулись с трудностями. «Случалось, я набрасывала план главы, вручала ему, а он вырезал отрывки, вписывал то, что считал нужным, и получалась полная неразбериха. Я была в ярости, -вспоминает она. - Восстановить прежний текст я уже не могла». Когда они начали работать в текстовом процессоре, то сразу же поняли, что нашли выход - теперь у супругов всегда был экземпляр первоначального текста. Они обсуждали правку, вносили изменения и перерабатывали текст. «Вырезание и вставка на бумаге вызывает негативную эмоциональную реакцию в силу своего постоянства. Но компьютер решил эту задачу за нас», - говорит Рут. Работа в текстовом процессоре сделала правку предметом обсуждений и переговоров. Опыт четы Коуэн указывает еще на один аспект восприятия при сотрудничестве в цифровой среде в присутствии соавтора: такая деятельность позволяет видеть реакцию собеседника, слышать тон беседы, оценивать отношение коллег к новым идеям и предлагаемым изменениям. Непосредственное физическое общение устраняет необходимость развернутых объяснений при удаленной совместной работе. Обсуждение совместного творческого труда проходит легче, когда видно, как соавтор откликается на предложения и замечания. Так проще избежать недоразумений, обид и раздоров. А еще при непосредственном общении можно больше узнать о коллегах, ведь успешное сотрудничество не сводится лишь к совместной подготовке документа: мы строим отношения, обмениваемся мыслями, усваиваем новые методы и приемы письма и редактирования. Это происходит гораздо быстрее, когда соавтор находится рядом. Системы интернет-сотрудничества облегчают удаленное соавторство, однако прямая работа и личное общение с соавтором гораздо эффективнее.
В наших отношениях с технологиями следует обратить внимание и на природоохранный аспект. Также нелишним будет узнать, какие устройства или программы решают конкретные задачи, в остальном мешая нам жить и работать.
Отличный пример «иронии автоматизации» - история бытовой техники. Сразу же после окончания Гражданской войны в США начался период индустриализации, длившийся целый век: в каждом доме появилось электричество, были изобретены автомобиль и самолет, активизировался процесс урбанизации. Пылесосы, посудомоечные и стиральные машины изменили суть работы по дому так же, как конвейер и электромотор революционизировали промышленное производство. Тем не менее исследования показали, что стирке белья, уборке дома и мытью посуды женщины 1970-х годов посвящали столько же времени, сколько и их бабушки. Технологии облегчили работу по дому, но не облегчили нам жизнь.
Рут Шварц Коуэн объяснила этот парадокс в книге «Больше работы для мамы». Коуэн принадлежит к тому поколению историков, которые сделали объектом своих исследований не выдающих изобретателей и предпринимателей, а обыкновенных пользователей и серьезно подошли к изучению повседневных технологий. Этот подход вначале был непопулярен. «Мои коллеги в университете штата Нью-Йорк не хотели со мной разговаривать», - вспоминает Коуэн. Все изменилось, когда книга «Больше работы для мамы» стала бестселлером.
Сначала Коуэн не поверила результатам исследований, ведь загрузить одежду в стиральную машину куда проще, чем набрать воду в лохань и пользоваться стиральной доской. Никто и предположить не мог, что простой рассказ об инновациях превратится в поучительную историю о том, как технология, облегчая нам работу, ставит нас перед необходимостью трудиться еще больше - ведь изменился не только агент действия, но и все стандарты.
До времен автоматизации работа по дому была гендерно нейтральным видом деятельности. Жена была, по сути, домоправительницей. Во время весенней уборки мужья и сыновья выбивали ковры, двигали мебель и таскали тяжести, чистили лошадей и экипаж, помогали закупать продукты. Дочери помогали матери, перенимая умения и навыки ведения хозяйства. Все семьи, кроме самых бедных, отправляли белье прачкам и хотя бы несколько раз в месяц нанимали прислугу.
Автоматизация превратила работу по дому в удел женщины, в частности матери. Вдобавок теперь женщина должна была работать в одиночку: дорогую технику приобретали за те деньги, которые раньше шли на зарплату горничной, и стирать приходилось в домашних условиях. Требования также ужесточились. Ежегодная массовая уборка с участием всей семьи сменилась ежедневной работой. Одежду раньше носили по нескольку дней или пока она не пропитывалась потом и грязью. Теперь по вечерам ее складывают в корзинку для белья, и мама должна ее постирать и аккуратно сложить. Иными словами, бытовая техника, бесспорно, облегчает работу, но и производит новую. Стиральная машина и сушилка не экономят время, если в конечном итоге приходится убираться больше.
Коуэн обнаружила бытовой эквивалент парадокса Джевонса. В 1865 году английский экономист Уильям Стенли Джевонс заметил, что после введения технологических инноваций и повышения энергетической эффективности спрос на уголь не снизился. С появлением высокоэффективных двигателей, работающих на угле, владельцы фабрик и шахт вместо того, чтобы экономить на топливе, увеличили производительность и стали применять двигатели даже там, где прежде это считалось экономически нецелесообразным. «Совершенно ошибочным является мнение, что экономичное использование топлива приведет к снижению его потребления, - заявил Джевонс. -Истина заключается в обратном». Рост эффективности вызвал увеличение использования технологии, что, в свою очередь, привело к общему росту потребления энергии.
Экономисты до сих пор уточняют конкретные области распространения парадокса Джевонса, но, как отмечает Коуэн, трудосберегающая техника часто подталкивает людей к «занятиям, на которые затрачивается больше усилий, больше времени, больше энергии». Новые технологии существуют не в вакууме, они изменяют мир. С тех пор, как среднестатистическая семья переехала из города в пригород, женская работа стала более трудоемкой: женщины взяли на себя обязанности водителей и поставщиков, они возят детей в школу, мужа на работу и ездят за продуктами в супермаркет, потому что пешком в магазин уже не пойдешь.
