Анна Фрейд - Теория и практика детского психоанализа
Впечатление, созданное этими примерами, подтверждается и в других случаях, когда мы детально рассматриваем результат воздействия различных защитных механизмов. Теоретически вытеснение может быть подведено под общее понятие защиты и рядоположено другим конкретным способам. Однако с точки зрения эффективности по сравнению со всеми остальными оно занимает уникальную позицию. Ид достигает большего в количественном отношении, то есть оно способно справиться с мощными инстинктивными импульсами, перед лицом которых остальные защитные механизмы оказываются неэффективными. Ид действует лишь единожды, хотя антикатексис, осуществляемый для обеспечения вытеснения, является постоянным формированием и требует постоянной затраты энергии. Другие механизмы, напротив, должны вновь приводиться в действие всякий раз, когда возрастает инстинктивная энергия. Но вытеснение не только самый эффективный, это еще и самый опасный механизм. Отъединение от эго, наступающее вследствие изоляции сознания от всего хода инстинктивной и аффективной жизни, может полностью разрушить целостность личности. Так вытеснение становится основой формирования компромисса и невроза. Последствия других способов защиты не менее серьезны, но, даже приобретая острую форму, они все же в большей мере остаются в пределах нормы. Они проявляются в многочисленных изменениях, диспропорциях и искажениях эго, которые частично сопровождают, а частично замещают невроз.
Предложения к хронологической классификации.Даже после того, как мы определили, что вытеснение занимает среди способов защиты эго исключительную позицию по отношению ко всем остальным, нам не перестает казаться, что мы объединили под одним названием разнородные явления. Такие способы защиты, как изоляция и уничтожение, стоят бок о бок с истинно инстинктивными процессами типа регрессии, обращения и оборота против себя. Некоторые из них служат для овладения большим количеством инстинктов или аффектов, а другие — для овладения лишь малыми их количествами. Соображения, определяющие выбор со стороны эго того или иного механизма, остаются неясными. Возможно, вытеснение используется главным образом при борьбе с сексуальными желаниями, тогда как другие способы могут быть более пригодны для борьбы против инстинктивных сил различного рода, в частности против инстинктивных импульсов. Возможно также, что эти другие способы лишь завершают то, что оставило несделанным вытеснение, или же имеют дело с нежелательными мыслями, возвращающимися в сознание при неудавшемся вытеснении[3]. Возможно также, что каждый защитный механизм вначале формируется для овладения конкретными инстинктивными побуждениями и связан, таким образом, с конкретной фазой детского развития[4].
В приложении к «Торможениям, симптомам и тревожности», на которое я уже не раз ссылалась, содержится предварительный ответ на эти вопросы. «Возможно, что до расщепления на эго и ид и до формирования суперэго психический аппарат использует различные способы защиты .из числа тех, которыми он пользуется уже после достижения этих стадий организации» (S. Freud, 1926). Это можно раскрыть следующим образом. Вытеснение состоит в извлечении, или исторжении, мысли или аффекта из сознательного эго. Бессмысленно говорить о вытеснении, когда эго все еще слито с ид. Точно так же мы можем предположить, что проекция и интроекция были способами, зависевшими от дифференциации эго от внешнего мира. Исторжение мыслей или аффектов из эго и их изгнание во внешний мир могут принести эго облегчение лишь тогда, когда эго научилось отличать себя от этого мира. Таким же образом интроекция из внешнего мира в эго не может обогатить его до тех пор, пока не имеется ясного различения между тем, что принадлежит одному, и тем, что принадлежит другому. Но ситуация, без сомнения, не так проста. В случае проекции и интроекции исходные моменты крайне сложны (S. Freud, 1913)[5]. Сублимация, то есть замещение инстинктивной цели в соответствии с высшими социальными ценностями, означает принятие или, по крайней мере, знание этих ценностей, что, в свою очередь, предполагает существование суперэго. Соответственно защитные механизмы вытеснения и сублимации могут быть использованы лишь относительно поздно в процессе развития, тогда как время использования проекции и интроекции зависит от принятой теоретической точки зрения. Такие процессы, как регрессия, обращение и борьба против себя самого, по-видимому, не зависят от стадии, достигнутой психической структурой, и являются столь же древними, как сами инстинкты, или, по меньшей мере, столь же древними, как конфликт между инстинктивными импульсами и любыми препятствиями, с которыми они могут встретиться на пути к удовлетворению. Нас не должно удивлять, что это самые ранние защитные механизмы, используемые эго.
Однако предлагаемая хронологическая классификация противоречит тому полученному в опыте факту, что самым ранним проявлением невроза, с которым мы сталкиваемся у маленьких детей, оказываются истерические симптомы, связь которых с вытеснением не подлежит сомнению, при этом истинно мазохистские явления, возникающие в результате оборота инстинкта против себя, встречаются в раннем детстве очень редко. В соответствии с теорией английской школы психоанализа интроекция и проекция, которые, с нашей точки зрения, должны быть приписаны тому периоду, когда эго уже отдифференцировалось от внешнего мира, являются теми самыми процессами, при помощи которых развивается структура эго и без которых дифференциация никогда бы не осуществилась. Эти различия во мнениях выявляют тот факт, что хронология психических процессов остается одним из самых темных мест в аналитической теории. Это хорошо видно на примере дискуссии о том, когда формируется индивидуальное суперэго. Таким образом, классификация защитных механизмов по их положению во времени неизбежно подвергается всем тем сомнениям, которые и сегодня связаны с хронологическими моментами в анализе. По-видимому, лучше будет прекратить попытки такой их классификации и вместо этого детально исследовать ситуации, провоцирующие защитные реакции.
Ориентация защитных процессов в соответствии с источником тревоги и опасностиИнстинктивные опасности, от которых защищается эго, всегда одни и те же, но могут изменяться причины, по которым эго ощущает конкретное вторжение инстинкта опасным.
Мотивы защиты от инстинктов
а) Тревожность суперэго в неврозах взрослых. Защитная ситуация, с которой мы больше всего знакомы в анализе и знания о которой наиболее полны,— это та, которая формирует основу невроза у взрослых.
Она заключается в том, что некоторые инстинктивные желания стремятся проникнуть в сознание и при помощи эго достичь удовлетворения. Эго не противостоит этому, но суперэго протестует. Эго подчиняется высшему образованию и послушно вступает в борьбу против инстинктивного импульса со всеми последствиями, которые влечет за собой такая борьба. Характерным для этого процесса является то, что само эго не рассматривает импульс, с которым оно борется, как опасный.
Мотив, побуждающий защиту, исходно не является его собственным. Инстинкт рассматривается как враждебный потому, что суперэго запрещает его удовлетворение, и если он достигнет своей цели, то несомненно вызовет затруднения в отношениях между эго и суперэго.
Следовательно, эго взрослого невротика боится инстинкта потому, что оно боится суперэго. Его защита мотивирована тревогой суперэго.
Пока наше внимание приковано к защите от инстинкта, воздвигнутой взрослым невротиком, мы будем рассматривать суперэго как грозную силу. В этом контексте оно выступает как исток всех неврозов. Суперэго— интриган, мешающий эго прийти к дружественному взаимопониманию с инстинктами. Суперэго воздвигает идеальный стандарт, в соответствии с которым сексуальность запрещается, а агрессия объявляется антисоциальной. Ид требует такой степени отказа от сексуальности и ограничения агрессии, которая не совместима с психическим здоровьем. Эго полностью лишено своей независимости и сведено к роли инструмента для выполнения желаний суперэго; в результате оно становится враждебным по отношению к инстинктам и не способным к наслаждению. Исследование ситуации защиты в таком виде, как она выступает в неврозе взрослых, побуждает нас в нашей терапевтической работе уделять очень большое внимание анализу суперэго. Уменьшение его силы, снижение его требовательности или — как осмеливаются утверждать некоторые — его полное уничтожение должно облегчить состояние эго и ослабить невротический конфликт, по меньшей мере в одном направлении. Это представление о суперэго как об источнике всякого невротического зла дает большие надежды на профилактику неврозов. Если невроз возникает вследствие требовательности суперэго, тогда те, кто воспитывает детей, должны лишь избегать всего, что может привести к формированию исключительно требовательного суперэго. Они должны следить за тем, чтобы их воспитательные методы, которые затем интернализуются суперэго, были мягкими; родительский пример, который суперэго усваивает при помощи процесса идентификации, должен быть выражением их реальных человеческих слабостей и толерантной установки по отношению к инстинктам, вместо того чтобы быть претензией на сверхстрогий моральный кодекс, который невозможно применить на практике. Наконец, агрессивность ребенка должна иметь выход во внешний мир, для того чтобы она не стала вредоносной и не обернулась вовнутрь, в результате чего она наделяет суперэго чертами жестокости. Если воспитанию это удастся, то мы должны предположить, что выходящие в жизнь человеческие существа будут свободны от тревожности, избавлены от неврозов, способны к наслаждению и не будут раздираемы внутренними конфликтами. Однако на практике воспитатели обнаружили, что надежда искоренить невроз из человеческой жизни иллюзорна[6], а с теоретической точки зрения она рассыпается, как только мы делаем следующий шаг в аналитическом исследовании.
