Женская психология - Хорни Карен

Я думаю, что с теоретической точки зрения следует придавать большую важность этому относительно часто встречающемуся спонтанному вагинальному возбуждению, возникающему даже у пациенток, совершенно неосведомленных относительно существования влагалища или имеющих слабое представление о нем, так как последующий психоанализ не выявляет у них воспоминаний или свидетельств о каких-либо попытках вагинального совращения или мастурбации. Подобный феномен, естественно, наводит на вопрос: не выражается ли с самого начала половое возбуждение в заметных вагинальных ощущениях? Для ответа на этот вопрос мы должны были бы располагать куда более обширным материалом, чем может добыть из своих наблюдений отдельный психоаналитик. Тем не менее, в пользу моей точки зрения говорят определенные факты. В первую очередь — это фантазии об изнасиловании, предшествующие не только началу половой жизни, но начинающиеся задолго до пубертата, и достаточно распространенные, чтобы не заслуживать пристального интереса. Я не вижу возможности объяснить их происхождение и содержание чем бы то ни было Другим, если мы не признаем существование вагинальной сексуальности. Ибо эти фантазии фактически никогда не останавливаются на какой-то неопределенной идее акта насилия, от которого потом бывают дети.

Напротив, фантазии, сновидения и тревога этого типа обычно выдают достаточно безошибочное инстинктивное знание о реалиях полового акта. Маски, под которыми скрывается коитус, так многочисленны, что я укажу только некоторые: преступники, врывающиеся в окно или в дверь, мужчины с пистолетами, угрожающие застрелить; животные и насекомые, проползающие, влетающие или вбегающие внутрь чего-либо (то есть змеи, мыши, моль), животные или женщины, в которых вонзают нож; поезда, въезжающие в станционное здание или туннель. Я говорю об "инстинктивном" знании о половом процессе, потому что мы встречаемся с типичными идеями такого сорта в страхах и сновидениях даже раннего детства, в период, когда еще не может быть рассудочных знаний, почерпнутых из наблюдений или объяснений других людей. Возникает вопрос — не предполагает ли с необходимостью такое инстинктивное знание о процессе проникновения чего-то в женское тело наличия другого инстинктивного знания — о существовании влагалища как рецептивного органа?

Я думаю, что ответ должен быть утвердительным, особенно, если мы разделяем взгляды Фрейда, что "сексуальные теории ребенка основываются на его собственном половом устройстве". Ибо такое утверждение может значить только одно, что путь, ведущий ребенка к построению сексуальных теорий, обозначен и определен спонтанно переживаемыми импульсами и ощущениями, возникающими в половых органах. Приняв такое происхождение сексуальных теорий, уже включающее попытку рациональной переработки, мы должны тем более принять его в тех случаях, когда инстинктивное знание находит символическое выражение в играх, сновидениях, различных формах тревоги, то есть, когда это знание в очевидной форме не достигает сферы рассуждений и доводов, которые имеют место в первом случае. Другими словами, мы должны принять, что характерный для пубертата страх изнасилования и инфантильные страхи маленьких девочек базируются на вагинальных ощущениях (или инстинктивных импульсах, идущих от них), подразумевающих проникновение в эту часть тела. Я думаю, что теперь мы должны остановиться на возможном возражении, а именно, что многие сновидения указывают на идею, что отверстие создается, когда пенис впервые жестоко вторгается в тело. Такие фантазии не возникли бы, если бы не существовал инстинкт, их порождающий, и не были реальными ощущения от органов, стоящие за этим инстинктом пассивного восприятия.

Сами образы, встречающиеся в сновидениях такого типа, четко указывают на источник этой идеи

Обычно, когда у субъекта проявляется общая тревога о травматических последствиях мастурбации, то она нередко сопровождается сновидениями следующего типичного содержания: сновидица штопает что-то и тут же появляются новые дыры, за которые ей стыдно; она переходит реку или ущелье по мосту, мост разламывается посередине; она идет по скользкому склону, поскальзывается, и ей грозит опасность упасть в пропасть.

По таким сновидениям мы можем предположить, что когда эти женщины были детьми и баловались онанизмом, вагинальные ощущения привели их к обнаружению влагалища, и их тревога приняла именно эту форму: страх, что они сделали дырку там, где ее быть не должно. Я хотела бы подчеркнуть здесь, что никогда не была полностью удовлетворена объяснением Фрейда, почему девочки подавляют непосредственно генитальную мастурбацию легче и чаще, чем мальчики. Как нам известно, Фрейд полагает^[118], что (клиторальная) мастурбация вызывает отвращение у маленьких девочек потому, что сравнение клитора с пенисом наносит удар их Нарциссизму.

Если мы согласимся, что в онанистических импульсах проявляется сила влечения, то Нарциссизм не кажется достаточно адекватным по весу, чтобы осуществить их подавление. А вот страх девочки, что она причиняет себе непоправимый вред в области влагалища, может быть достаточно сильным, чтобы она прекратила вагинальную мастурбацию и ограничилась клитором, или даже навсегда отказалась от всякой мануальной мастурбации в области гениталий. Я думаю, что еще одно свидетельство существования этого раннего страха перед вагинальной травмой содержится и в некоторых последующих завистливых сравнениях женщин. Мы часто слышим от пациенток высказывания типа, что "мужчины так славно закрыты" между ног.

Таким образом, другая глубочайшая тревога женщины, связанная со страхом, что мастурбация сделала ее неспособной иметь детей, тоже явно относится к чему-то, что находится внутри тела, а не клитору. Есть еще одно свидетельство в пользу существования и большого значения раннего вагинального возбуждения. Мы знаем, что зрелище полового акта производит страшно возбуждающее действие на ребенка. Если мы разделяем взгляды Фрейда, то мы должны принять, что подобное возбуждение продуцирует у девочки в целом те же самые фаллические импульсы проникновения, какие возникают у мальчиков.

Но тогда мы должны спросить, откуда идет тревога, с которой мы сталкиваемся при анализе почти каждой пациентки — страх гигантского пениса, который может ее проткнуть? Эта идея о ненормально огромном пенисе, конечно же не может возникнуть ни в каком другом возрасте, кроме как в раннем детстве, когда пенис отца должен казаться ужасно большим и пугающим. И, далее, откуда идет понимание женской сексуальной роли, проявляющееся в уже упомянутом символе сексуальной тревоги, в которой снова звучит это ранее испытанное возбуждение? И чему можем мы приписать безграничную ревнивую ярость по отношению к матери, проявляющуюся при анализе женщин, когда у них аффективно оживает "первичная сцена"? Каким образом у девочки могла бы сформироваться ревность к матери, если бы она разделяла возбуждение отца?

Позвольте мне суммировать вышеприведенные данные

Что мы чаще всего имеем: сообщение о мощном вагинальном оргазме, соседствующим со фригидностью в следующим за ним коитусе; спонтанное вагинальное возбуждение без локальных стимулов, но фригидность при половых сношениях; размышления и вопросы, возникающие из необходимости понять полное содержание ранних сексуальных игр, сновидений и тревог и более поздних фантазий об изнасиловании (впрочем, как и реакций на ранние сексуальные наблюдения); и, наконец, определенное психическое содержание и последствия в виде тревоги, обусловленные у женщин мастурбацией. Собрав все эти данные вместе, я могу выдвинуть только одну гипотезу, дающую удовлетворительный ответ на все эти вопросы, а именно гипотезу о том, что с самого начала влагалище имеет и играет свою собственную сексуальную роль. С таким ходом рассуждений тесно связана проблема фригидности.