Брене Браун - Великие дерзания
Когда я говорю «критика», я не имею в виду продуктивную обратную связь, дебаты и разногласия по поводу значения или важности вклада в какое-либо дело. Я говорю об оскорблениях, личных нападках и необоснованных заявлениях относительно наших мотивов и намерений.
Когда я говорю о цинизме, я не имею в виду здоровый скептицизм и расспросы. Я говорю о рефлексивном цинизме, который приводит к бессмысленным ответам вроде: «Это так глупо», или «Что за чушь». Неприветливость представляет собой одну из самых распространенных форм цинизма. Какая разница. Полный отстой. Какая фигня. Кому это надо?Некоторые люди считают, что энтузиазм и активность – это признаки легковерия, а слишком сильный интерес и вовлеченность делают человека слабаком. Это слово, кстати, мы запретили произносить в своем доме вместе со словами неудачники дурак.
Во введении к главе я упоминала, что эта «гонка за вооружением» начинается еще в подростковом возрасте. Цинизм и равнодушие заметны уже у учеников средней школы. Каждый школьник в школе, где учится моя дочь, носит толстовку с капюшоном (даже если за окном +35°). Дети воспринимают эти толстовки как средство для защиты от уязвимости, да и вообще как куртку-невидимку. Они буквально исчезают внутри их. Это способ спрятаться. Когда капюшон поднят, а руки спрятаны в карманах, подростки просто идеально олицетворяют своим внешним видом разъединение. Незаметность безопаснее.
Во взрослом возрасте, мы также можем защитить себя от уязвимости с помощью бесстрастности. Мы боимся, что о нас подумают, будто мы смеемся слишком громко, слишком сильно вовлечены в какое-то дело, чересчур заботимся о чем-то, слишком сильно чего-то жаждем. Мы не носим толстовки так часто, как в школе, но мы можем использовать наши титулы, образование, опыт и положение как ручки на щитах критики, цинизма, равнодушия и жестокости: я могу говорить с вами так или вообще порвать вас на куски, потому что я тот-то или работаю вот там-то. И, можете не сомневаться, когда дело доходит до этого щита, то ручки его оказываются сделанными из несоответствий и отказа от традиционных маркеров статуса: я вас презираю, потому что вы – трус, и ваша участь – всю жизнь оставаться офисным планктоном. Или: я более важный и интересный, потому что я отвергаю атрибуты высшего образования, традиционной занятости и т. п.
Великие дерзания: эквилибристика, практика устойчивости к стыду, и проверка реального положения вещей
В течение года я задавала вопросы по этим темам художникам, писателям, изобретателям, лидерам бизнеса, духовенству и общественным деятелям. Я их спрашивала, как им удалось остаться открытыми для конструктивной (хотя это трудно услышать) критики, и при этом отфильтровывать глупые нападки. В основном я хотела узнать, как им удается находить мужество, чтобы оставаться «на арене». Я признаюсь, что во многом эти вопросы были мотивированы моими собственными трудностями – я хотела узнать, как сохранить храбрость.
Когда перестаем беспокоиться о том, что люди думают о нас, теряем свою способность к связи. Когда впадаем в зависимость от мнения окружающих – теряем готовность быть уязвимым. Если отбрасываем всю критику, мы теряем важную обратную связь, но если открываем себя для чужого негатива, то это может сломить наш дух. Это натянутый канат, стыд к устойчивости выступает в роли балансира, а защитная сетка внизу – это один или два человека в нашей жизни, которые могут помочь проверить, насколько обоснована критика и цинизм в наш адрес.
Я – визуал, поэтому над столом я повесила картинку человека на канате. Она напоминает мне, что работа над тем, чтобы оставаться открытым и в то же время сохранять границы, стоит энергии и риска. Я написала около балансира маркером: «Достоинство – это мое неотъемлемое право». Картинка служит мне напоминанием о необходимости практиковать устойчивость к стыду и служит критерием для моих духовных убеждений. На тот случай, если я вдруг разозлюсь, мне поможет листочек, который я прикрепила над картинкой. На нем написано: «Жестокость – это дешево и легко. Она свидетельствует о трусости». Это также важный критерий для моих духовных убеждений.
Участники исследования, которые в прошлом использовали критику и цинизм для самозащиты от уязвимости, обладают огромной мудростью, позволяющей рассказывать об их переходе к искренности. Многие из них говорили, что их поведение моделировали родители, и люди не знали, насколько сильно они подражали родителям, пока не начали сами исследовать свой страх уязвимости, пробовать что-то новое и вступать в связи. Эти люди не были эгоистами, которые видели удовольствие в унижении других людей – на самом деле, они к себе относились строже, чем к другим людям. Таким образом, их злость не была только внешней, даже если они признались, что часто использовали ее для уменьшения собственной неуверенности в себе.
Первое предложение речи Теодора Рузвельта о «великих дерзаниях» начинается со слов: «Нет, не критик, который все заранее рассчитывает…» У мужчин и женщин, определивших себя как критики, определенно чувствовалось это «не… подсчитывает досадные ошибки». В своей жизни они часто боролись с чувством отрешенности и невидимости. Критика стала для них способом быть услышанным. Когда я спросила, как они перешли от вредной критики к конструктивной и от цинизма ко вкладу, они описали процесс, который отражает устойчивость к стыду: он заключается в понимании того, что стимулировало их нападки, что они значат для чувства собственного достоинства, беседах с людьми, которым они доверяют, и просьбах о том, что им необходимо. Многим из этих людей пришлось долго разбираться с вопросами равнодушия. Теперь давайте посмотрим, как восприятие окружающими вас как равнодушного человека стало движущей силой для саморазвития, и какова цена притворства, будто что-то не имеет для тебя никакого значения?
Страх быть уязвимым может вызывать жестокость, критику и цинизм во всех нас. Следить за тем, чтобы нести ответственность свои слова, – это один из способов, при помощи которого мы можем проверить свои намерения. Быть смелым и оставлять свое настоящее имя под комментариями в соцсетях. Если вам некомфортно от того, что это ваши комментарии, – не оставляйте их. А если вы модератор в соцсетях, где разрешены комментарии, то вы должны решиться и призвать пользователей использовать свои имена, а также возложить ответственность на сообщество за создание уважительной обстановки.
Кроме ходьбы по канату, практики устойчивости к стыду и создания страховочной сетки, которая поддерживает меня, когда я чувствую нападки или боль, я реализовала две дополнительные стратегии. Первая проста: я принимаю и обращаю внимание на обратную связь только от тех людей, которые также находятся «на арене». Если вы время от времени получаете пинок, когда отвечаете кому-то, и если пытаетесь выяснить, как оставаться открытым для обратной связи без получения оскорблений, то вероятность того, что я обращу внимание на ваши мысли о моей работе, возрастает. Если же вы не стараетесь, не прикладываете никаких усилий для борьбы с собственными гремлинами, то тогда меня ваши комментарии вообще не интересуют.
Вторая стратегия также проста. Я ношу в кошельке небольшой листик бумаги, на котором написаны имена людей, чье мнение обо мне имеет для меня значение. Чтобы попасть в этот список, нужно любить меня за мои плюсы и минусы. Для этого необходимо знать, что я пытаюсь быть искренней, но я все еще слишком много ругаюсь, «посылаю» людей про себя, а в моем iPod закачаны Лоуренс Велк и Metallica [17] . Вы должны знать и уважать, что я вообще не крутая. Есть потрясающая цитата из фильма «Почти знаменит» [18] (Almost Famous): «Единственная твердая валюта в этом обанкротившемся мире – признаться другому человеку, что ты не крут».
Чтобы оказаться в моем списке, нужно быть тем, что я называю «другом, которого я чувствую кожей», то есть наша связь должна быть такой тесной, что она становится частью наших «я», второй кожей, и на ней даже есть несколько шрамов, которые доказывают это. Друг с другом мы абсолютно не крутые. Я не думаю, что у кого-то есть больше одного-двух людей, которые подходят под это описание. Важно не портить отношения с такими друзьями в попытке получить одобрение язвительных, злых или слишком крутых незнакомцев. Ничто не служит лучшим напоминанием об этом, чем бессмертные слова моего друга Скотта Страттена, автора «Unmarketing» («НеМаркетинга»): «Не пытайтесь завоевать ненавистников: вы же не заклинатель ослов».
Глава 5 Помните о промежутке: культивирование изменений и преодоление «пропасти разобществления»
