Берт Хеллингер - Источнику не нужно спрашивать пути
Подобную динамику можно наблюдать и у людей, страдающих обжорством. Вместо того чтобы дать место в своем сердце тому, кого они не признают или отвергают, они наполняют себя едой, и это ведет к ожирению и к болезни. Они дают им место не в сердце, а в жире, так сказать.
Большинство наиболее значимых трудностей и болезни в семье обусловлены любовью, попытками с любовью спасти другого или установить с ним связь. Болезнь и смерть — часто лишь способы выражения любви. Если признать это, можно иначе взглянуть на трудности и болезни, с глубоким сочувствием и пониманием.
Странно то, что речь при этом идет о любви ребенка, который, в сущности, еще мало что понимает в жизни. А потому так важно показать ребенку, как можно любить иначе, лучше. Как он с помощью любви, которая привела его к болезни, сможет стать здоровым, насколько лучше станет всей семье от этой любви по сравнению с той, которая приводит к затруднениям.
Пути к новым ориентирам
Грань между движениями «я последую за тобой» и «лучше я, чем ты» часто размыта. В результате никакой разницы нет. Такие движения иногда идут сквозь многие поколения: три, четыре, а иногда пять поколений членов одной семьи могут следовать им.
Нужно иметь в виду, что душа совершенно не воспринимает такие движения как скверные. Поэтому важно, чтобы и терапевт не воспринимал их как таковые в том смысле, что они требуют вмешательства и их необходимо непременно остановить. Терапевт не может их остановить, но может показать новые ориентиры для нахождения пути назад во имя памяти умерших. Для мертвых лучше, если живые будут продолжать жить, чем если они умрут слишком рано, до времени.
Психотерапия и медицина
Когда говорят о психосоматических заболеваниях, существует опасность впасть в крайность, считая, что болезнь можно излечить одними только психотерапевтическими средствами. Что можно использовать психотерапию как лекарство. Принимаешь его и чувствуешь себя хорошо. Это опасное заблуждение. Это широко распространенное мнение среди некоторых терапевтов, оно приводит к пренебрежению традиционной медициной.
О психиатрах говорят, что они просто пичкают пациентов медикаментами и больше ничего для них не могут сделать. Это неправда. Большое количество медикаментов поможет, если все медикаменты назначены правильно. Во многих случаях психотерапия возможна, только если пациент принимает лекарства, назначенные психиатром. Психотерапия призвана оказать помощь врачу, а не заменить его. Ведь болезни могут быть вызваны (и, как правило, вызваны) чисто физическими причинами.
С другой стороны, в ходе расстановок семей можно убедиться, что особенно тяжелым хроническим заболеваниям и психозам подвержены люди, в семьях которых встречаются тяжелые судьбы. То есть между тяжелыми заболеваниями, семейными переплетениями и тяжелыми судьбами существует связь. Если удается восстановить в семье порядок, который принесет спокойствие и примирение, это оказывает смягчающее, поддерживающее или даже целительное действие, в том числе на болезнь, но только в совокупности с другими средствами, прежде всего медицинскими. Поэтому я ратую за тесное и плодотворное сотрудничество психотерапии и медицины.
Часто больному говорят, что его болезнь вызвана духовными причинами. Больные легко воспринимают это как порицание: им будто бы говорят: «Если бы ты только захотел, все могло бы быть по-другому». Но это не так. Ведь переплетения, которые за этим стоят, не осознаются больным. Побуждение, которое толкает человека на саморазрушающее поведение, не осознается им. Его можно изменить только тогда, когда выявлено переплетение, стоящее за этим.
Иногда болезнь целительна для души человека. Тогда нельзя пытаться немедленно устранить болезнь, прежде чем человек не переболеет ею, а болезнь, как ни парадоксально это звучит, не окажет на человека своего целительного действия. Только тогда болезнь может отступить.
Болезнь и порядок
Болезнь иногда может быть сигналом чего-то такого, что больной не хочет признать. Например, какого-то лица, вины, границы, своей души, пути, который ему предстоит пройти.
Болезнь провоцирует некий поворот. В таком случае терапевт должен «заключить союз» с причиной и целью болезни, например, с исключенным человеком, отрицаемой виной, телом, которым пренебрегают, покинутой душой, даром и шансом, которые открывают болезнь.
Если привести это в порядок, больному станет легче жить. Или легче умереть, когда придет время.
Болезнь как процесс исцеления души
Для больных раком речь часто идет о том, чтобы понять всю серьезность ситуации. Серьезность здесь заключается в том, что рак — смертельно опасное заболевание и больному приходится посмотреть смерти в лицо. Часто больными владеет желание побороть рак. Но это иллюзия, это невозможно.
Болезни чаще всего воспринимаются нами как нечто плохое, от чего хочется избавиться. Но болезнь — это еще и целительный процесс, прежде всего для души. Болезнь нельзя просто «взять и выбросить». Если больной внутренне соглашается с болезнью, часто можно наблюдать, что это согласие послужит на благо высших сил, и болезнь отступит. Она исполнила свою задачу. Но ее присутствие было необходимо, не нужно пытаться просто вышвырнуть ее вон. Тогда она, может быть, отступит сама.
Рак
Недавно главный врач одной клиники психосоматических заболеваний рассказал мне, что у его коллеги, с которым он знаком более двадцати лет, обнаружили опухоль мозга. Я спросил его: «Как он себя чувствует?» Врач ответил мне: «Он счастлив». Странно, да? Работая с больными раком, я часто замечал, что внешне они борются с болезнью, но внутренне стремятся к тому, чтобы умереть. Это говорит о том, что больные раком не воспринимают болезнь и смерть как что-то плохое. Это то, к чему они внутренне стремятся. Я, конечно, попытался разобраться, почему так происходит.
При помощи метода, с которым я преимущественно работаю, такие скрытые взаимосвязи можно выявить. Метод называется: метод семейной расстановки. И я хотел бы пояснить, что это значит. Клиент выбирает из группы заместителей для наиболее важных членов своей семьи. Это может быть его собственная семья (муж, жена, дети) или семья его родителей (мать, отец, сам клиент, его братья и сестры).
Если клиент, собравшись, но не преследуя при этом определенной цели, расставит заместителей по отношению друг к ДРУГУ, он будет ошеломлен тем, что выявится в ходе расстановки. Удивительно то, что заместители чувствуют то же, что и люди, которых они замещают, несмотря на то, что сами не имеют о них никакого представления. У них могут проявляться симптомы реальных людей, может внезапно измениться голос, став похожим на голос оригинала. В ходе семейной расстановки выявляется нечто скрытое, что раньше не было известно.
Я не могу объяснить этот процесс. В процессе расстановки возникает некое поле, и не только сам клиент, но и заместители (совершенно чужие ему люди) находятся под влиянием поля и становятся участниками некоего знания, которое содержится в поле и которое посредством поля выявляется. Так происходит семейная расстановка. Иногда я сокращаю этот процесс. Например, одна клиентка (больная раком) сказала: «Я больна и борюсь с этим». Тогда я предложил ей: «Мы расставим только двоих: заместительницу тебя и заместителя рака». Она так и сделала. Заместители стояли друг напротив друга. Внезапно они оба обнаружили глубокую любовь друг к другу. Заместительницу клиентки неотвратимо тянуло к заместителю рака, и они крепко обнялись.
С точки зрения нашего обыденного восприятия болезни это кажется странным. Я спросил ту клиентку: «Когда ты смотришь на это, кого ты видишь на месте заместителя рака?» Она ответила: «Моего отца». Ее отец рано умер. Итак, в процессе расстановки стало очевидным, что она стремилась найти путь к отцу и соединиться с ним в смерти. Смысл и цель болезни заключались в том, чтобы она могла соединиться с отцом. Другие терапевты и медицина едва ли смогут помочь этой клиентке, прежде чем будет выявлено ее глубокое стремление, только тогда возможен поиск решения.
Итак, динамика в данном случае могла быть такой, что клиентка внутренне говорила своему отцу: «Я последую за тобой в смерть. Я так тоскую по тебе, что лучше умру, чем буду жить дальше». Это выражение безумно глубокой любви. Ни рак, ни смерть эту клиентку не пугают.
Вы спросите: «Как же помочь такому больному? Как лишить эту динамику силы, чтобы клиентка смогла открыться для психотерапевтического и прежде всего медицинского воздействия?» В рамках той же расстановки я прошу клиентку встать напротив отца, посмотреть ему прямо в глаза и сказать: «Я так сильно люблю тебя, что хочу умереть, чтобы соединиться с тобой». При этом она должна смотреть ему прямо в глаза. Если она это сделает, действительно посмотрит ему в глаза и скажет: «Я хочу умереть — из любви к тебе», она увидит, что отцу больно такое слышать. Потому что родители хотят, чтобы их дети, получив от них в подарок жизнь, жили столько, сколько им отпущено. Тогда клиентка должна, если она любит отца, любить его иначе. Например, она может, глядя ему в глаза, сказать: «Я буду хранить то, что ты подарил мне, так долго, как смогу. Только когда придет мое время, я последую за тобой. Пожалуйста, благослови меня на жизнь». Тогда любовь, которая привела к болезни, прозреет и станет средством для поддержания жизни.
