Рохан Ганатилейк - Как включить осознанность. Техники эффективных практик и медитаций в современном мире
Полуденный чай два раза в неделю – важное мероприятие. Можно очень хорошо пообщаться с монахами и прихожанами без формальностей и прочих элементов ритуала, характерного для монашеской среды. Монастырь необычен тем, что именно там монахи родом из западных стран обучаются тайской лесной традиции. Это означает, что я делюсь своей кружкой черного чая с монахами из всех европейских стран и Северной Америки. Разумеется, чай без молока, так как молоко считается пищей и не разрешается после завтрака раз в день. Возможно, на чай приходит только половина братии – старшие монахи соблюдают свой обет, а тем временем мы, ненадолго задержавшиеся постояльцы, знакомимся друг с другом и с двумя послушниками, которые готовятся принять сан позлее в этом же году. Я вступаю в разговор с одним из них, и мы обнаруживаем замечательное совпадение. Как и у меня, его родители переехали из Шри-Ланки в Великобританию в конце 1960-х годов. Как и я, он родился в 1980 году. Совпадение становится просто сверхъестественным, когда мы узнаем, что росли в одном и том же пригороде Лондона, на расстоянии трех километров друг от друга. У моих родителей были на примете две школы, куда они хотели меня отдать, и он ходил в ту самую школу, куда не отдали меня. Вот это да! Он практически такой же человек, как и я, но с одной существенной разницей: он – монах.
В итоге мы поспорили. Беседа была очень вежливой и приличествующей обстановке, но все равно возникли разногласия. Они сводились к следующему: я считал, что можно пройти путь созерцания, если живешь в миру, а он – нет. Он был уверен, что единственно возможный путь – это чистосердечное посвящение самого себя медитативной традиции духовного прозрения, которую предлагает монастырский устав. Все остальное – только отговорки. Я и этот монах-неофит, будучи отражением друг друга, битый час приводили разные доводы, и, несмотря на то что мы достаточно хорошо понимали и уважали друг друга, каждый из нас остался при своем. Его точка зрения не была оригинальной. Лесные монахи – профессиональные практики буддийского пути, поэтому весь их образ жизни нацелен на то, чтобы собрать его плоды. С другой стороны, будучи так называемым домохозяином, я мог в лучшем случае быть только любителем, тем более что моим успехам неизбежно препятствовали соблазны и обязанности современной жизни. Но у меня есть одно возражение.
Я уверен, что монашеский путь прекрасен, что эту традицию обязательно нужно сохранить, но у нее нет монополии на глубокие духовные прозрения и практики.
Учения, которые составляют ядро буддийской традиции, в конечном счете сводятся к тому, что необходимо быть человеческим существом, а мудрость и прозрение – закономерный итог медитации и других созерцательных практик – не предопределены особенностями окружающей среды и внешними условиями. Другими словами, жители самых шумных городов могут добиться очень серьезных результатов. Я считал так тогда и еще более уверен в этом сегодня.
В 2007 году я работал в крупном агентстве, занимавшемся технологическим консультированием.
Поскольку работа была достаточно напряженной, в компании имелась такая практика, что сотрудники могли взять даже годичный отпуск и заняться совершенно другими делами, а потом вернуться к своей карьере. Это была та же компания, куда я устроился сразу после университета, и, хотя мне очень нравилось там работать, раз существовала такая политика, я не преминул воспользоваться ею. За это время мой интерес к медитации значительно возрос, и я решил не пожалеть шести месяцев на обучение в разных монастырях и медитативных центрах в Шри-Ланке, Таиланде и Бирме.
Я знал, что городской стиль медитации, которого я придерживался, стал для меня неким путем, но также я знал, что мне еще многому предстоит научиться, поэтому решил предпринять такое путешествие, пока был еще молод и относительно свободен. В итоге я проводил по три-четыре недели в каждом центре. Хотя они жили по общей традиции медитативного прозрения, у каждого имелись свой стиль и свои особенности, и – что самое главное – я понял это. Эти разнообразнейшие направления и техники осознанности можно изобразить на бумаге, и когда вы посмотрите на рисунок, вам может показаться, что в силу большого различия между ними нет ничего общего. Более того, люди думают, что принципы, на которых основаны практики, противоречат друг другу. Однако прошло полгода строгой практики, и я начал понимать, как все различные учения и подходы согласуются между собой. Подчас они напоминали кусочки пазла, которые удачно состыковываются вместе.
Но все же у меня были некоторые сомнения. Встреча с двойником в монастыре казалась зловещим предзнаменованием. А что, если он прав? Вдруг мне просто вздумалось взять от жизни все, когда у идущего по духовному пути не может быть ни электронного ящика, ни личной жизни, ни ипотеки? Что, если я заблуждаюсь? К счастью, очередной этап моего тура развеял эти сомнения. На сей раз я посетил тайский монастырь на южной окраине страны; его возглавлял высокопочтенный настоятель. Не удивляйтесь, если вам скажут, что я немного помешан на медитации. Мои странности помогают мне следовать некоторым различным медитативным традициям, которые я обожаю. Монастырь жил по этим традициям, у его настоятеля была прекрасная репутация. Поэтому я очень взволновался, когда он удостоил меня аудиенции. К тому же я очень нервничал. Во время нашей беседы я рассказал о стиле медитации, которого придерживался, и успехе, которого достиг. Его манера преподавания совершенно отличалась от моей: он придавал особое значение сверхглубоким состояниям концентрации сознания, и в дальнейшем они служили отправной точкой для обретения мудрости и прозрения. Ничто из того, чем я занимался, даже отдаленно не напоминало его стиль. Я боялся. Я беспокоился, что моя методика будет недостойна его внимания. Я был недалек от истины, но вот его прощальные слова.
Я живу в лесу, поэтому преподаю практику, которая эффективна в лесу. Ты живешь в городе, поэтому следуешь практике, которая эффективна в городе. Не пытайся практиковать, словно живешь в лесу, ведь это не так. Лесная практика и городская практика – обе хороши. Они ведут нас разными путями, но приводят в одно место. Продолжай практиковать, удачи тебе.
Давайте поговорим о глубоком созерцании
В прежние времена осознанность воспринималась исключительно в религиозных рамках, но сейчас, когда границы осознанности расплывчаты, ее можно обнаружить в новых условиях и контекстах. Осознанность проникает в офис, на спортивное поле и в повседневную жизнь, то есть в такие места, которые никак не связаны с монастырями или религиозными святынями. Осознанность – это всегда больше, чем духовная практика, но у нас остается право воспринимать ее исключительно как религиозную практику, если сами того захотим. Это право никто не берется отрицать, потому что современное движение осознанности, каким мы его знаем сегодня, берет свое начало от так называемой медитации прозрения, укоренившейся в буддийской традиции. Наше равнодушие к ней было бы позорным упущением, поэтому в настоящей главе будет рассматриваться медитация прозрения, когда мы хотим противостоять стрессу и не отвлекаться на посторонние предметы. Если вы считаете, что духовные аспекты медитативной практики не представляют особого интереса, то можете пропустить эту главу. Однако я осмелюсь утверждать, что тот, кто стремится сделать осознанность частью своей жизни, должен понять хотя бы некоторые ее духовные особенности. Далее если вы не собираетесь неукоснительно следовать им, они укажут вам на некоторые моменты, которые помогут лучите понять, в чем суть. Я уверен, что всякая книга, автор которой попытается рассказать людям об осознанности и таким образом улучшить их жизнь, не затрагивая ее важных особенностей, будет неполной. Мы хотим глубже проникнуть в тайны жизни – это достаточно справедливый повод для медитации, как и желание ослабить стресс и меньше отвлекаться.
В начале книги я говорил, что люди начинают заниматься осознанностью по двум причинам: они любопытствуют или переживают кризис. Большинство людей приходят к осознанности через кризис, и как только осознанность помогает смягчить проблему, они часто на этом останавливаются. Но возможно и другое: как только люди добиваются нужных им результатов, они задаются мыслью: куда осознанность может меня завести? Раз нам хочется отправиться в путь, то у всех практик осознанности, которые изучались нами ранее, бывает один результат: мы всматриваемся в себя и прозреваем. Расслабление ума дает покой, в котором мы так нуждаемся.
Сосредоточенность обеспечивает нам психологическую выносливость, и мы можем вглядываться в предметы столько, сколько потребуется.
Присутствие в настоящем есть там, где есть жизнь. Оно имеет ключевое значение для любой созерцательной практики. Умение противостоять трудностям показывает нам, что даже в самые бурные времена молено сохранить равновесие.
