Борис Диденко - Хищное творчество: этические отношения искусства к действительности
Таким образом, творчество, в особенности искусство и художественная литература, как демонстрационные занятия, являются очень притягательными областями для достаточно полнокровной самореализации самой многочисленной и опасной части хищных гоминид – суггесторов. Им здесь не требуется тщательно маскироваться, подобно тому, как они вынуждены это делать в политике и финансовой деятельности. Так что правомерно будет определить эту их деятельность как хищное творчество. И искусство есть именно то назойливо торчащее «ушко», за которое можно вытащить на «солнышко» всю эту хищную шатию и показать её звериную суть.
Многие виды творчества, особенно художественные его сферы стали также пристанищем многих – иногда полностью сумасшедших – межвидовых гибридов. Но надо всё же отдать им должное. Такие несчастные выродки, дегенераты дали миру массу т.н. «гениальных» произведений искусства и литературы. Этой теме посвящено множество исследований, в частности, известная книга психиатра Чезаре Ломброзо «Гениальность и помешательство». Особенно ярко проявили себя подобные гении в тех областях, где не требуется ясного рассудка и использования обременительной логики, – живопись, поэзия, музыка…
Итак, в сравнении с другими областями приложения и проявления хищной пассионарности, наиболее подходящим для исследования оказывается именно хищное творчество во всех его сферах. Авангардная же и самая удобная для наблюдения часть этого пласта человеческой культуры, её «торчащие уши» – искусство. Конечно же, никакое «глобальное» всеохватное искусствоведческое исследование провести практически невозможно, ввиду, воистину, бесконечной необъятности «объекта». В мире накопилось столько работ по эстетике, культурологии, что только их перечисление займёт тома. Но вот посмотреть на все эти вещи с новой точки зрения, под иным – видовым – ракурсом представляется целесообразным. Искусство в нашем изложении хотя и будет занимать «авангардное, видное» место, но по своей значимости, как предмет серьёзного исследования, оно немедленно отступает на задний план. Это – как яркий буй на морской поверхности в сравнении с вражеской атомной субмариной на глубине.
Убийце – Гонкуровскую премию?
Прежде всего следует выделить во всяком творчестве человека два основных пласта: что и как создано (написано, придумано, выполнено) и для чего, зачем, с какими намерениями (или умыслом) это делалось. Важно понять, что представляет из себя автор, каков его внутренний мир. Первый слой – это, как говорится, дело техники; второй – этический компонент творчества является основным. Конъюнктурную, меркантильную деятельность человека или погоню за славой трудно называть подлинным творчеством. Некая слабая аналогия – любительство и профессионализм. В Англии, например, в спорте статус любительства выше профессионализма. В Японии написание стихов для себя тоже смотрится более «качественно».
Давид Юм некогда предлагал вынести «частное определение» в адрес откровенно аморальных произведений: «если в каком-либо произведении порочные нравы описываются без должного порицания, то его следует признать подлинно безобразным». Нам сейчас с телеэкрана преподносят уже не с осуждением и порицанием, а, наоборот, в привлекательном, «зазывном» виде «картинки и сценки» из жизни убийц, воров, гангстеров, шулеров, проституток, и мы спокойно проглатываем всё это непотребство. По фильму Френсиса Копполы «Крёстный отец» в США читается курс в университетах. Прокурор Нью-Йорка заявляет: «Такой мафии не бывает. Таких гангстеров не бывает! Просто это лучший фильм в мире!».
Да, реальная мафия далеко не подарок, это действительно зверьё со всеми своими свинцовыми мерзостями, но «чего-изволистое» искусство создаёт монстрам романтический ореол. И главный полицейский огромного города – одной из криминальных столиц мира – восторгается этой «романтикой». Чудовищно!
Ну, а если глубоко аморальный автор выносит на суд зрителя высокохудожественное «полотно»? В чём-то похожая ситуация описана во французском детективном романе «Убийце – Гонкуровскую премию». Маньякубийца подробно описывает в книге своё преступление и получает за этот «шедевр» одну из высших литературных премий. Не счесть подобных «алмазов в сказочных пещерах» искусства, и вообще художественного творчества. Знаменитый французский поэт, сочинитель нежнейших любовных элегий, в свободное от сочинительства время зверски, садистски избивает своих любовниц. И психологи признают такое поведение «скорее нормой, чем психической девиацией». Мало того, существует даже психологическое оправдание таким вещам, мол, «Боливару не выдержать двоих», груз созидания вынуждает, обрекает творческого индивида быть циничным и низменным в повседневной жизни.
Не исключение и наш «солнечный гений», который о своей «сексуальной победе» над Анной Керн растрезвонил и сообщил в письменном виде всем, кому только мог, И один из его бесчисленных биографов – Вересаев (В.В.Смидович) – угодливо утверждает, что хотя это и откровенно подло, но нужно же-де понимать гения, его никак нельзя, мол, мерить обычным (?) человеческим нравственным аршином. Так что и то уже хорошо, что не отдубасил Эфиоп своего «гения чистой красоты», не «наградил» нефритом, отбив ей почки.
Обычно от такой постановки вопроса, о роли нравственности в творчестве, и авторы, и критики, да и аудитория (зрительская, читательская) всячески уходят (приятно осознавать, что именно русские (!) эстетики уже в начале XIX века поднимали проблему отношений искусства к общественной жизни, в частности, такой её аспект, как призвание художника и его нравственные качества (П.Плетнёв, Н.Брусилов, Н.Радишев, С.Смирнов, А.Писарев). Писатель «есть человек общественный и трудится для целого общества», утверждая своим искусством «мир, свободу, справедливость» (А. Мерзляков). Но вскоре тема гражданственности искусства оказалась под строжайшим запретом). Мол, неважно что из себя представляет творческая личность, главное то, что он сделал. На первый взгляд, такая позиция совершенно оправдана. Автора не следует судить строго, он оправдывает себя, даже если он и чудовище, своим творчеством, пользой, приносимой им людям. Пусть поэт и откровенный мерзавец, но стихи же – великолепны! Полотно – аж горит аурой, ну и неважно, что автор буйно помешанный! Музыка вызывает слезы умиления, ну и ладно, что композитор педераст и редкостный подлец!
Но вот здесь-то, как говорится, и «зарыта собака». Подобная безоговорочная апологетика творцов, элиминация их из системы нравственных оценок (вынесение за «этические скобки») – это не только неправомерно, но и предельно опасно для человечества. Достаточно будет чуть далёкого от чистого искусства примера создания ядерного, биологического, химического, психотропного и прочих средств массового поражения (людей!). Несомненно творческие, одарённые, талантливые, гениальные люди создавали весь этот бесовский боекомплект.
Правда, «хитрость разума» выручила человечество. Сработавшая закономерность «нет худа без добра» превратила ядерное оружие в «стоп-кран» ГВУ – гарантированного взаимного уничтожения. Но это чистая случайность. Если бы вначале была изобретена не столь откровенно страшная атомная бомба, а бесшумная нейтронная (не менее опасная, но не так «зрелищно»), то, вне сомнений, люди бы давным-давно развязали «тихие нейтронные» войны, не осознав вовремя всего их вреда, и тогда бы человечества уже не существовало.
В самом общем виде оценка творческой деятельности человека выглядит следующим образом. Хищные творцы создают конъюнктурные вещи, часто – занимательные, будирующие и т.п. Но у них – это всегда в первую очередь так или иначе прибыльное дело, дающее деньги, славу или то и другое. Но если им представится возможность добиться быстрого успеха на более «прибыльном» поприще, то они тут же ринутся туда. Именно поэтому множество суггесторов от творчества переходят в бизнес, политику и, как правило, преуспевают там и там: и в обычной торговле, и в торговле народными интересами.
Для нехищных же людей творчество – это занятное ремесло, увлекательная работа, т.е. более или менее интересное занятие. Но денег и славы («медных труб») иные из них не выдерживают: спиваются, ударяются в разгул, и в итоге губят свой талант. Впрочем, хищные творцы в этом плане не менее «заводные», достаточно вспомнить нравы богемы. Особенно диффузным людям противопоказаны невербальные виды искусства, в частности, музыка, а так же – театр и кино. Тамошняя конъюнктурная, хищная обстановка в обязательном порядке достаточно быстро деформирует их психику и может погубить окончательно.
Но во многих областях, где требуется усидчивость, собранность, системность, особенно в науке и технике, они добиваются впечатляющих результатов: изобретатели, селекционеры, многие учёные-энциклопедисты. Показателен в этом плане автомат Калашникова. Нехищный, воистину, народный талант-самородок создал предельно «хищный шедевр», орудие убийства людей – лучшее автоматическое стрелковое оружие в мире.
