Ю. Забродин - Психодиагностика
В этом случае теоретическое решение как бы объективизируется, возвращается обратно в окружающий мир в виде наблюдаемого практического действия, которое и воспринимается нами как действительное решение задачи. Так найденная «технология» впервые становится введенной в формулу объективного движения мира, т. е. помещается туда, где начинается объективный анализ деятельности в нормативных аспектах, туда, где технология фактически и существует как часть человеческой культуры.
Сравнивая найденное решение с уже существующими, приемлемыми и принятыми социумом, а также с наличными ресурсами и орудиями труда, субъект переходит к решению другой задачи – изменения или сохранения существующих норм. При этом возможно изменение этих норм с точки зрения найденных решений (в том числе новых, необычных, и таким образом субъект осуществляет нормотворчество) или, наоборот – сохранение их, – и происходит подчинение индивидуально найденных решений существующим социальным нормам. Таким образом видно, что элемент творчества (сравни позицию Я. А. Пономарева) появляется именно на стыке рассмотренных выше плоскостей.
Важно отметить, что возникающая потребность субъекта, «окрашивающая» процесс достижения цели [2] как предмета удовлетворения потребности, далее детерминирует весь процесс удовлетворения потребности. В этом контексте становится понятным, что человеческая эмоция может выступать как своеобразная проекция субъекта (личности) на «градиент (удовлетворения) его потребности». Это означает, в частности, что если потребность удовлетворяется постоянно, то и эмоции быть не должно. Если удовлетворение потребности вдруг прерывается, то упомянутый «градиент» максимален – и максимальной должна быть эмоция. Приведенный пример представляет, конечно, крайний (экстремальный) случай, но подобные примеры все же наблюдаемы в реальной жизни. Однако нужно помнить, что эти эмоции конечно же представляют собой личностные реакции и отражают индивидуальные потребности, поэтому конкретное содержание эмоциональной реакции будет зависеть от структуры и свойств самой личности, т. е. от характеристик субъекта, реагирующего на возникающую ситуацию.
Наконец, важно, что во всей рассмотренной выше пространственной структуре психологического анализа можно обнаружить те моменты и те элементы, которые были найдены и исследованы в истории психологии. Так, например, в экспериментальной психологии давно, широко и подробно исследуются следующие понятия и явления:
• мотив, потребность, цель;
• информационный синтез образа исходной ситуации;
• «образ наличной ситуации»;
• образ потребного результата (хотя это и не очень ясный термин);
• процесс решения задачи;
• вектор «мотив-цель»;
• сдвиг «мотива на цель» и т. д.
Многие из названных выше концепций до последнего времени не были связаны единым теоретическим контекстом, не были найдены как соединяющие их связи, так и разъединяющие их границы и признаки.
Рассмотренный субъектный анализ вносит новый момент в работу психолога: он состоит, во-первых, в ясном – и существующем в реальности – пространственном «расщеплении» рассмотренных ситуаций, элементов и их признаков на объектные и субъектные; во-вторых, в переходе от функционального и процессуального к «задачному» подходу. Напомним, например, что еще на заре развития политэкономии было отмечено, что процесс торговли есть процесс обмена товарами (объектный процесс); но при этом не было установлено, что здесь, за этим обменом товарами скрыт субъектный процесс обмена стоимостями. И именно в процессе и в результате обмена стоимостями возникает необходимость установления их субъективной (точнее – субъектной) эквивалентности, – а это уже причина и субъектное основание появления всеобщего эквивалента стоимости – денег (сравни фетишизм товара и денег у К. Маркса).
Аналогичным образом, еще С. Л. Рубинштейн определял и мышление, и практическую деятельность человека как процесс решения задач, не раскрывая того, что именно целостный процесс формирования и решения задачи порождает и мышление, и процесс деятельности, т. е. является его сутью. Поэтому анализировать следует не столько процессы решения поставленных задач – если мы хотим проникнуть в природу психического, – а особенности и закономерности формирования задачи, отражения задачи субъектом, т. е. как раз процесс возникновения задачи, разрешение которой приводит или не приводит к удовлетворению потребности субъекта. Ранее психологи полагали, что задача уже дана субъекту и, естественно, изучали лишь процесс ее решения.
Отсюда, конечно, ясно, что процесс развития и прогресс в развитии психологической науки оказываются теснейшим образом связанными с пониманием того, что «человеческий фактор» нужно не только «учитывать» в разных сферах человеческой деятельности, но нужно активно управлять человеческим ресурсом как на социальном, так и на индивидуальном уровне. Это означает, что развитие фундаментальных разделов психологии должно идти по линии раскрытия психологических механизмов (причин и структуры их действия), которые в действительности раскрываются только в комплексном пространстве рассмотренных выше плоскостей анализа, т. е. в ненормативном, творческом, субъективном, индивидуальном решении задачи.
Раскрытие психологических механизмов регуляции поведения позволяет понять именно то, как субъект понимает и/или принимает задачу, как он приступает к ее решению, как он находит новые решения, как он эти решения возвращает в «объективный мир» в виде зафиксированного социального (социализированного) человеческого опыта.
Такое «движение» субъекта во множестве задач и анализ этого движения в контексте задачи позволяет, помимо прочего, довольно точно связать между собой различные психические функции, а также – психические функции, процессы, состояния и свойства индивидуального субъекта и т. д.
Отмеченные ранее особенности реальных объектов психологического анализа с учетом обозначенных выше центральных идей конструктивного подхода позволяют нам определить психику как систему, управляющую поведением и деятельностью субъекта, его взаимодействием с окружающим миром. Данное определение в принципе не сильно отличается от других существующих определений и вполне совпадает с пониманием психики, сформулированным в русле системного подхода (Ломов Б. Ф., 1975–1984). В то же время данное определение позволяет сформулировать другое важное утверждение. Современный подход требует изучать психические явления не только в состояниях взаимодействия субъекта с миром, не только в контексте смены этих состояний в отдельные моменты времени (т. е. в известной мере – статично), – но в движении субъекта взаимодействия в системе этих взаимодействий, то есть в реальной экологической нише субъекта.
Специалист XXI века немыслим вне информационных систем. В первую очередь это касается использования различных экспертных систем, позволяющих ему быть в курсе самых современных данных о профессиональной деятельности и получать поддержку в практической работе независимо от места нахождения. Можно по аналогии, смысл которой станет достаточно ясен из последующего, сказать, что искусственные информационные машины в будущем могут быть и, вероятно, будут использованы не только и даже не столько для того, чтобы обрабатывать информацию и производить алгоритмические, «рутинные» вычисления, сколько для того, чтобы на них отрабатывать различного рода теоретические модели решения реальных задач; строить мысленные, теоретические решения этих задач по аналогии с тем, как это делает человек; создавать сложные «мысленные» модели для проведения «идеальных», [3] мысленных экспериментов. Обработка сложных мысленных моделей, постановка «идеальных» мысленных экспериментов представляет собой, по нашему мнению, одну из перспективных функций и сфер применения новейшей вычислительной и информационной техники.
Важно еще раз специально отметить то обстоятельство, что центральной идеей современного подхода в психологии является концепция психологического проектирования субъекта, взаимодействующего с Миром и его преобразующего, т. е. субъекта деятельности. Поэтому психологическое обоснование и выработка «дидактик», тактик и технологий преобразования этого субъекта в значительной мере зависит от того, к каким уровням, к каким блокам, системам и подсистемам психики мы апеллируем.
В некотором смысле можно сказать, что задача проектирования субъекта деятельности – от разрозненного, неупорядоченного, неорганизованного контингента до организованного целенаправленного сообщества, организации как социального института – в соответствии с общей логикой должна быть подчинена поиску границ или пределов возможных преобразований самого субъекта, т. е. спектра его психических состояний. Тем самым, решение этой задачи требует определенной методологической «увязки» всей системы психических явлений – функций, процессов, состояний и свойств – в некоторое упорядоченное и связное множество. Кроме того необходимо выяснить границы действия тех законов, которые определяют динамику этого движения субъекта.
