Юджин Джендлин - Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями
В главе 22 обсуждаются различные аспекты взаимоотношений с психотерапевтом, что имеет принципиальное значение на всем протяжении психотерапевтического процесса. Кроме того, я рассматриваю возможные непредвиденные случайности во взаимоотношениях и затруднения, нередко создающие очень ценные возможности для продвижения по пути к цели психотерапии.
Читателю стоит прочесть все главы части I по порядку, так же как и главы 10 и 11 в части II. После этого можно переходить к главам, описывающим те или иные психотерапевтически подходы, соответствующие вашим интересам, хотя, конечно, каждая из глав связана с тем, что рассматривалось в предыдущей. Практическая работа в рамках того или иного пути предполагает в то же время работу и с другими подходами, так как все они связаны общей идеей фокусирования.
Можно использовать любые психотерапевтические техники, если не навязывать их клиенту, не нарушать его чувства личной неприкосновенности, активно используя по назначению время психотерапевтической сессии. Необходимо прислушиваться к тому, что возникает внутри самого клиента, отбрасывая все остальное, — по крайней мере, на некоторое время. Это, конечно, предполагает определенные инструкции по фокусированию и прочие меры, обычно используемые психотерапевтом. Следование этому принципу позволяет психотерапевту опираться на множество типов реакции, изменяя каждую из них таким образом, чтобы она вносила свой полезный вклад в постепенно зарождающийся внутренний психотерапевтический процесс.
Часть I
ФОКУСИРОВАНИЕ И СЛУШАНИЕ
Часть I
ФОКУСИРОВАНИЕ И СЛУШАНИЕ
1. Неудача в психотерапии
1. Неудача в психотерапии
Неудача при психотерапии может быть двух видов: во-первых, когда психотерапия состоит из одних лишь интерпретаций и вмешательств психотерапевта без реального процесса переживаний у клиента. Неудача второго вида возникает, если пациент переживает реальные и конкретные эмоции, но они повторяются снова и снова. Далее в настоящей главе я буду подробно обсуждать эти неудачи. Первый ее раздел назван “Тупиковая дискуссия”.
Тупиковая дискуссия
Представьте, что на вечеринке вы увидели привлекательную незнакомку, стоящую в другом конце комнаты. Вы хотите подойти к ней, но вдруг понимаете, что эта задача очень сложная. И если вы все-таки попытаетесь сделать это, то окажется, что ваши действия неуклюжи, вы в затруднительном положении и понимаете, что обычных ваших способностей в данном случае явно недостаточно. У вас может возникнуть мысль: “Видимо, мое Супер-Эго слишком сильно. Я все еще сохраняю идентификацию с образом своего отца, в детстве запрещавшего мне любые проявления сексуальности. Но поскольку сейчас я уже не ребенок, мое Супер-Эго должно было бы прекратить отождествляться с запретом, но почему-то этого не происходит” (пример фрейдистской терминологии). Или же вы можете сказать себе: “Да, я боюсь быть отвергнутым. Это просто мой давний страх. Но даже если меня отвергнут, будет еще хуже, если я уйду домой, так и не предприняв попытки познакомиться. Так что я должен попытаться” (пример на уровне обычного повседневного языка). Однако использование такого языка и присущей ему логики ничего не меняет, потому что вы оказываетесь вовлеченным в тупиковую дискуссию, а интеллектуальные интерпретации никак не влияют на вашу нерешительность и неловкость.
Психотерапевт тоже может подталкивать клиента к тупиковой дискуссии; все мы время от времени делаем это. При этом можно использовать теоретические построения Фрейда, Юнга, когнитивной психотерапии или любой другой теории, либо же просто язык здравого смысла. Однако действительно хороший психотерапевт не ограничится простой попыткой заменить один язык на другой, если разница только в словах. К тому же никто не станет спорить, что простая замена одного неэффективного образа мысли на другой не сделает психотерапию успешной.
В приведенном примере действительно в уме может возникать довольно долгая дискуссия, но она, в сущности, ничего не изменяет. К примеру, ответственны ли вы за эту неудачу или же все дело в ваших родителях? Это очень важный вопрос, но он ничего не решает. Действительно, что изменится, если вы назовете это “робостью” или “динамической проблемой”? Подобные вопросы очень существенны для нашего восприятия жизни, но в данном случае какую бы позицию мы ни заняли, ничего не изменится, как не изменится и в том случае, если вы будете разделять социологический подход, согласно которому нормы нашей культуры или субкультуры не позволяют обращаться к незнакомому человеку противоположного пола. Вот почему это оказывается для вас столь затруднительным. Да, социальные нормы кое-кто призывает разрушить, но тем не менее они слишком прочно усвоены вами. Вы можете сказать, что ваши проблемы связаны с недостатком “безопасности”, поскольку ваше самоуважение будет ущемлено, если вас отвергнут, но любые из этих объяснений ничего не изменяют.
Чтобы завершить этот пример, представим, что человек принимает ту или иную из предложенных интерпретаций, убедившись в ее истинности, — а сам механизм интерпретации может быть поразительно мощным. У вас возникает вопрос: “Ну хорошо, если дело обстоит таким образом, что же делать?” Вам кажется, что вы знаете причину, но как противостоять ей?
Раньше у вас была надежда, что если узнать причину, можно понять, что делать дальше, — сразу устранить причину, разобраться с ней постепенно или же просто зафиксироваться на ней. Однако потом вы обнаруживаете, что все не так просто. Возникают проблемы, с которыми вы не можете справиться. Это и есть тот случай, который мы называем “неудачей”.
В большинстве случаев неэффективная психотерапия представляет собой аккумулирование таких неудач без непосредственного соприкосновения с их сущностью и без изменения ситуации. Часто верным признаком отсутствия непосредственного соприкосновения с сущностью проблемы становится слово “должен”. Вы можете сказать себе: “Я понимаю: должно быть, отец проявлял силу по отношению ко мне. Я знаю, он действительно был сильнее меня. Все это, наверное, и стало причиной происходящего сейчас”. Однако “должно было быть” — это умозаключение. Люди обычно не говорят “должно быть, это так”, если находятся в непосредственном соприкосновении с ситуацией. В данном случае они могут сказать “это есть” или “так я чувствую”. Конечно, это лишь вербальное различие, но оно указывает на различие реальное. В следующих главах я объясню подробнее, что представляет собой такое непосредственное соприкосновение и как его достичь.
Тем не менее некоторых психотерапевтов удовлетворяют правдоподобные интерпретации, особенно если клиент принимает их. Они не интересуются сами и не пытаются научить своих клиентов чувствовать на внутреннем уровне, может ли предлагаемая интерпретация привести к неудаче психотерапии. Однако отказ от стремления узнать, приводит ли интерпретация к прямому внутреннему соприкосновению с сущностью происходящего, превращает все происходящее в “неудачу”, а весь процесс психотерапии становится просто “беседой”.
Поэтому хороший психотерапевт должен испытывать неудовлетворенность, когда клиент соглашается с интерпретацией, но это в конечном счете приводит к неудаче. “Да, вы правы; все это именно так, — говорит клиент. — Но что с этим делать? Как изменить то, что есть?”
Еще хуже, когда психотерапевты предлагают интерпретации, правдоподобные только для них самих, а не для клиентов. После того как они целый час пытаются доказать клиенту правоту своих интерпретаций, его отправляют домой. И даже если клиент поверит в интерпретации психотерапевта, при подобном подходе реальные изменения происходят весьма редко и развиваются очень медленно. Тысячи клиентов не отмечают вообще никаких изменений на протяжении многих лет психотерапии (бывает, девяти или даже четырнадцати), по несколько сессий каждую неделю.
Эти критические замечания относятся не только к классическому психоанализу. Некоторые психотерапевты экзистенциальной ориентации просто ведут беседы с клиентами, пытаясь убедить их в своей правоте. Вместо того чтобы говорить: “Это запреты, основанные на вашем эдиповом комплексе”, они скажут: “Это ваше неумение делать выбор и противостоять реальным другим”. При интерпретациях такого рода изменения либо вообще не происходят, либо бывают весьма незначительными.
Психотерапевты, называющие свой метод трансактным анализом, также используют психоаналитические понятия, хотя и в более простой форме. Вместо Супер-Эго они говорят о “плохом Родителе”. Многие из них пытаются убедить клиентов в том, что они должны преодолеть этот образ. Но если клиент спрашивает: “Как это сделать?”, то психотерапевту нечего ему ответить. Опять неудача!
