Валерий Астапов - Психодиагностика и коррекция детей с нарушениями и отклонениями развития: хрестоматия
Однако диагностика истинной причины депрессии, патопластичных переживаний ребенка трудна. Психотерапевт, например, может полагать, что причиной таких переживаний являются конфликтные отношения между родителями ребенка. На самом же деле ребенок к ним привык, поскольку конфликтными они были всегда и ребенок считает, что так и должно быть. Истинная же причина патопластичных переживаний может состоять в том, что до пяти лет он был единственным, а новорожденный брат отнял у него привилегии единственности, или в том, что родители обижают его любимую бабушку и он испуган и удручен этим, мечется между бабушкой и родителями, как песик, когда дерутся его хозяева. И ребенок спокойно обсуждает то, что его волнует мало, и начинает нервничать, когда тема становится «горячей».
Ребенок может проводить слишком много часов за приготовлением уроков, и от этого жизнь его скучна, рутинна, безрадостна. Он и не ведает, что может быть другая, веселая и интересная жизнь, но ему скучно и тошно. Проснулся, умылся, школа, приготовление уроков, кружок музыки, иностранный язык, прогулка с мамой, ужин, сон. И так каждый день. Но он ребенок, такая жизнь для него неестественна. И маленький доцент в белоснежной сорочке и в отглаженных брюках уныл, неудовлетворен, болен.
Еще сложнее жизнь подростка. Для него важно занимаемое им место среди сверстников, он ревниво относится к оценке его психофизических данных, к сравнению их с психофизическими данными сверстников, он стремится к независимости, жаждет признания и понимания. Неудовлетворенность присуща подростковому возрасту, как угри на лице. И подросток легко впадает в депрессию. Психосоматические заболевания очень часто начинаются именно в подростковом возрасте. Психотерапевт изучает жизнь пациента-подростка, ищет и помогает устранить причину неудовлетворенности. Психотерапия при психосоматических заболеваниях наиболее трудна, хотя на первый взгляд и представляется легкой: дал совет – и все дела. Психотерапевт призывает «взять себя в руки», он не объясняет слепому, как выйти на дорогу, а берет его за руку и выводит из леса омраченности. Хороший совет полезен сильному, а слабый или омраченный нуждается не только в добром совете, но и в конкретной помощи. И больной нуждается в неотложной психотерапевтической помощи. В слове, но и в деле.
Завершая эту главу, обратимся к проблеме кодировки, или, что точнее, – программирования. Поскольку дети, страдающие неврозом, психосоматическим заболеванием, или дети с отклоняющимся поведением кодированы «омраченностью», психотерапевт внушает им целебные, корригирующие контрустановки, освобождая их от гнета таких кодировок. Однако психотерапевт отдает себе отчет в том, что любое программирование – посягательство на чувство достоинства и ограничивает свободу человека. Поэтому для подростка, а тем более для взрослого человека оно в сущности оскорбительно. Истинно свободен лишь тот, кто не позволяет никому посягнуть на свою свободу, не ждет, когда его освободят от чего-то, стесняющего его свободу, а или сам свободен изначально, или освобождает себя, если стеснен. Человек заболевает только в том случае, когда соглашается быть больным. Он даже умирает преждевременно только тогда, когда запутал свою жизнь до такой степени, что выход – только смерть, или тогда, когда неосознаваемо соглашается уйти из жизни. Иными словами: человек всемогущ, и высшее мастерство в психотерапии – подведение человека к самостоятельному освобождению от омрачающих его кодировок. И если ребенку внушаются контрустановки во всех случаях, подростку – при крайней необходимости, то взрослому – никогда. Его лишь подводят к освобождению от «омраченности», к самоусовершенствованию, самооздоровлению, продвигаясь к этому вместе с ним, а не вместо него. Он сам освобождается от гнета омрачающих кодировок. И да помогут ему в этом инстинкты свободы и сохранения достоинства.
Психотерапевт должен помнить, что подавляющее число дисгармоничных людей компенсированы в своей дисгармоничности и волюнтаристское «исправление» может нанести пациенту непоправимый ущерб – вызвать психосоматическую дезорганизацию. И пациент неосознаваемо сопротивляется такому вмешательству. Оно особенно опасно, если пациента стимулируют, активизируют, внушая соответствующие установки.
При шизофрении, если пациент говорит «не хочу», это означает «не могу», и психиатры осторожны в активизации такого пациента. Но подобное состояние, когда «не хочу» означает «не могу», часто встречается и у пациентов, страдающих неврозом или психосоматическими заболеваниями. Пациент может казаться попросту ленивым, но за этим измотанность, растерянность или скрытая депрессия. Он выбит из колеи, и его «лень» психозащитна. Поэтому осторожность как реализация принципа «не навреди» – основное правило для психотерапевта, владеющего методиками внушения. И никогда ни от чего никого «не избавляют», не дав взамен компенсирующие альтернативы. Иными словами, психотерапевт всегда должен знать, куда он ведет пациента, а пациент в таких случаях всегда должен знать, куда его ведут, и принять внушаемое как собственную внутреннюю потребность. Все, что чуждо пациенту во внушаемом, отторгается, подобно тому как отторгается чужое сердце. Механизмы отторжения чужеродного агрессивны. И чуждое порождает у внушаемого только агрессию, и добро трансформируется в зло. Пациент стал агрессивнее – и более ничего. Пациент должен быть подготовлен, он должен воспринять внушаемое с радостью, как жизненно необходимое. И пациент как бы сам выбирает, сам приходит к тому, что внушается. Что же касается внушаемости, то внушаемы все. Если природой предусмотрен инстинкт доминирования, стало быть, предусмотрена и тенденция быть ведомым. Однако для лидера внушающей силой наделен только сверхлидер, «князь» психотерапии.
Спиваковская А. С
ПРИНЦИПЫ, ЗАДАЧИ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ КАК ОСОБОГО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА[15]
Будучи психологическими по своей природе, патогенетические механизмы неврозов детского возраста требуют психологических методов воздействия для их ликвидации. Вполне отдавая себе отчет в условности разделения методов психотерапии и психокоррекции, понимая, что это две взаимосвязанные формы психологического воздействия в целях сохранения здоровья людей, мы считаем все же возможным их разграничение.
Психотерапия как система специально организованных методов лечебного воздействия применяется к лицам, уже заболевшим неврозом. В аспекте интересующей нас проблемы детских неврозов речь идет о применении широкого спектра психотерапевтических методов – групповых, индивидуальных, семейных, рациональных и суггестивных – наряду с медикаментозными и другими лечебными процедурами на этапе уже сформированной отчетливой клинической картины невроза. Когда речь идет о детях «еще не больных, но уже не здоровых», о начинающих складываться формах невротического реагирования и дезадаптированного поведения, т. е. когда речь идет о профилактике неврозов, на первый план выступают методы и приемы психокоррекции.
Такое подразделение имеет и еще одно, организационное, обоснование. Дело в том, что при современной организации медицинского психиатрического обслуживания населения контингент детей в преневротических состояниях оказывается нередко без квалифицированной помощи. Такие дети не получают помощи у детского психоневролога (их состояние еще не дает оснований к проведению лечения), а в системе обычного воспитательного воздействия устранить формы дезадаптации и первые признаки невротических симптомов не удается. Кроме того, многие родители в силу бытующих предубеждений отказываются от услуг детских психоневрологов и психиатров, предпочитая обращаться в психологическую консультацию. Именно здесь таким детям и родителям может и должна быть оказана квалифицированная психопрофилактическая помощь. С другой стороны, психотерапевтическая работа, как уже не раз подчеркивали наши ведущие психотерапевты (например, В. Е. Рожнов, 1965), должна постепенно выходить за пределы стационаров и охватывать более широкие контингенты риска. Организационно эта работа оформляется и осуществляется в различных учреждениях консультативного типа: дневных стационарах, отделениях профилактики, медико-психологических консультациях, консультациях «Брак и семья».
Таким образом, психотерапия и психокоррекция детских неврозов – это два взаимодополняющих друг друга метода психологического воздействия, каждый из которых имеет свои зоны приложения. Психотерапия – метод лечения, а психологическая коррекция – метод профилактики. В психокоррекционных воздействиях нуждаются дети из особого, повышенно уязвимого в отношении неврозов контингента. Поэтому для оказания им помощи необходимо всесторонне изучить психологические составляющие этой уязвимости, иными словами, психологически исследовать группу риска по детским неврозам и описать психологическое содержание факторов повышенного риска в отношении неврозов у детей. Эта работа и была проделана в настоящем исследовании. Задача психологической коррекции в целях профилактики неврозов у детей рассматривается как особым образом организованное психологическое воздействие, осуществляемое по отношению к группам повышенного риска и направленное на перестройку, реконструкцию тех неблагоприятных психологических новообразований, которые определяются как психологические факторы риска, и на воссоздание гармоничных отношений ребенка.
