Девид Майерс - Социальная психология
«После проигрыша более молодой сопернице прославленная теннисистка Мартина Навратилова призналась, что «не рискнула играть в полную силу… Я смертельно боялась убедиться в том, что они, молодые, могут победить меня даже тогда, когда я полностью выкладываюсь. Потому что если бы это произошло, мне пришлось бы зачехлить ракетку».
Франкел и Снайдер, 1987»Люди с более низким чувством самоконтроля меньше озабочены тем, что о них думают окружающие. В своих действиях они исходят из собственных мыслей и чувств, а это значит, что их слова и действия, скорее всего, соответствуют их убеждениям (McCann & Hancock, 1983). Так, когда студентки Британского университета, не отличавшиеся склонностью к самоконтролю, отвечали на вопросы о своих гендерных установках, результаты опроса не зависели от женственности одежды и поведения женщины-интервьюера (Smith et al., 1997). (Студентки с развитым чувством самоконтроля в присутствии женственной «интервьюерши» старались выглядеть более женственными.) Если считать высшим пределом самоконтроля талантливого афериста, а низшим — непоколебимую нечувствительность, то окажется, что большинство из нас располагаются посередине этой шкалы.
Самопрезентация, создающая желательное впечатление, — очень тонкая материя. Люди хотят, чтобы их считали не только способными, но и скромными, и честными (Carlson & Shovar, 1983). Скромность производит хорошее впечатление, а беспричинное хвастовство — плохое (Forsyth et al., 1981; Holtgraves & Srull, 1989; Schlenker & Leary, 1982). Этим и объясняется происхождение такого феномена, как ложная скромность: в глубине души мы нередко оцениваем себя выше, чем на людях (Miller & Schlenker, 1985). Но если мы действительно сделали нечто хорошее и это всем очевидно, фальшивые разуверения вроде «Подумаешь! Не о чем говорить!» могут восприниматься как проявление напускного смирения. Чтобы произвести хорошее впечатление — т. е. чтобы тебя сочли компетентным, но в то же время и скромным, — нужно иметь определенные социальные навыки.
Социальная психология в моей жизни
Я отчаянно хотела считать себя человеком, не обремененным привычкой к самоконтролю, т. е. таким человеком, который в различных социальных ситуациях остается самим собой. В действительности же большие праздники, собиравшие людей, с которыми я подружилась в разное время при разных обстоятельствах, например мои дни рождения, вызывали у меня стресс. У меня есть школьные друзья, друзья студенческих лет, друзья, с которыми я познакомилась во время обучения за границей, и бывшие сослуживцы. И я всегда чувствовала, что разные группы связывают со мной разные ожидания. Нельзя сказать, что, «переходя от группы к группе», я всякий раз становлюсь другой. Скорее, верно другое: общение с каждой группой происходит по своему «сценарию», и то, что он заранее известен мне, радует и успокаивает меня. Самоконтроль помогает мне чувствовать, что я «иду в ногу» с теми своими друзьями, с которыми общаюсь.
«Общественное мнение всегда более деспотично по отношению к тем, чей страх перед ним очевиден, нежели по отношению к тем, кто равнодушен к нему.
Бертран Расселл, В борьбе за счастье, 1930»Стремление к презентации себя как скромного человека, обладающего сдержанным оптимизмом по поводу собственной персоны, особенно заметно в культурах, которые ценят самоограничение, в частности в Китае и Японии (Heine et al., 2000; Lee & Seligman, 1997; Markus & Kitayama, 1991; Yik et al., 1998). Китайцам и японцам предрасположение в пользу своего Я свойственно в меньшей степени. Они с детства учатся делить успех с другими и брать на себя ответственность за поражения. «В том, что я потерпел неудачу, виноват я сам, а не моя группа» (Anderson, 1999). Детей в странах Запада учат приписывать успехи себе, а неудачи объяснять невезением. Результатом, по мнению Филипа Зимбардо, является большая скромность и застенчивость привыкших держаться в тени японцев (Zimbardo, 1993).
«Любому правителю совсем не обязательно иметь все желательные достоинства, но совершенно необходимо производить впечатление, будто он обладает ими.
Никколо Макиавелли (1469–1527)»{Групповая идентичность. В странах Азии самопрезентации отводится лишь незначительное место. Дети учатся идентифицировать себя с теми группами, к которым принадлежат}
Вопреки такой заботе о самопрезентации, в глубине души большинство людей во всем мире — далеко не критики собственных персон. Предрасположение в пользу своего Я присуще учащимся средних школ и студентам университетов Голландии, бельгийским баскетболистам, индусам, живущим в Индии, японским водителям, школьникам Израиля и Сингапура, австралийским студентам и рабочим, китайским студентам, студентам и спортивным обозревателям и французам всех возрастов (Codol, 1976; de Vries & van Knippenberg, 1987; Falbo et al., 1997; Feather, 1983; Hagivara, 1983; Hallahan et al., 1997; Jain, 1990; Liebrand et al., 1986; Lefebvre, 1979; Murphy-Berman & Sharma, 1986; Ruzzene & Noller, 1986; Yik et al., 1998).
Резюме
Будучи социальными животными, мы соотносим свои слова и поступки с потребностями окружающих. Можно сказать, что мы до известной степени осуществляем самоконтроль, следим за своим поведением и регулируем его таким образом, чтобы произвести на окружающих нужное нам впечатление. Различные подходы к подобному управлению впечатлением объясняют происхождение таких проявлений ложной скромности, как самоуничижение, восхваление конкурентов или публичное приписывание другим того успеха, который в глубине души человек считает своей личной заслугой. Для оправдания неудачи и защиты своего самоуважения люди порой идут даже на то, чтобы своим пораженческим поведением создать себе препятствия.
Постскриптум автораДвуликая истина: опасности, подстерегающие гордеца, и сила позитивного мышления
Знание о самоэффективности вдохновляет нас на противостояние тяжелым ситуациям, на упорство вопреки изначальным неудачам и на то, чтобы не позволять сомнениям в собственных силах отвлекать нас от движения к намеченной цели. Развитое самоуважение исполняет также и адаптивную функцию. Человек, который верит в свои позитивные возможности, менее уязвим для депрессии и имеет более высокие шансы на успех.
Знание о неоправданном оптимизме и прочих формах предрасположенности в пользу своего Я напоминает нам о том, что самоэффективность — лишь одна сторона того, что называется Я в социальном мире. Если позитивному мышлению подвластно абсолютно все, значит, неудачный брак, бедность или депрессия — исключительно наша собственная вина. Стыдитесь! Если бы только мы не были такими ленивыми, недисциплинированными и глупыми! Непонимание того, что трудности порой отражают непреодолимое давление социальных ситуаций, может подтолкнуть нас не только к перекладыванию вины за проблемы и трудности на тех, кто их переживает, но и к аналогичным обвинениям в собственный адрес. Самые большие ожидания порождают не только величайшие достижения, но и самые сильные разочарования.
Эти две правды — о самоэффективности и предрасположении в пользу своего Я — напомнили мне то, чему учил Паскаль 300 лет тому назад: «Мир сложен, и поэтому одной истины всегда мало. Любая истина, взятая в отрыве от той истины, которая дополняет её, — всего лишь полуправда».
Глава 3. Социальные убеждения и суждения
Это случилось в Париже августовской ночью 1997 г. Анри Поль отъехал от заднего входа отеля «Риц», и вскоре его автомобиль уже мчался по набережной Сены. Когда машина, в которой находились принцесса Диана, её друг Доди Аль-Файед и их охранник, въехала в тоннель, водитель не сбросил газ. Он не справился с управлением, и автомобиль врезался в опору тоннеля; в результате лобового столкновения «мерседес» превратился в груду металла, а водитель и оба его пассажира, имена которых были известны всему миру, погибли.
Эта трагедия анализировалась и обсуждалась в течение многих последующих недель. Кто виноват в случившемся? Водитель, который пил незадолго до того, как сел за руль? Или обстоятельства и прежде всего — папарацци — фоторепортеры, которые преследовали машину принцессы и могли ослепить водителя вспышками своих фотоаппаратов? «Они вызывают у меня отвращение и тошноту», — сказал ведущий основной вечерней новостной передачи французского телевидения и сравнил папарацци с «крысами». Однако популярная пресса встретила это обвинение в штыки. «Водитель был в стельку пьян, и причина трагедии в этом», — сказал редактор одной из газет.
А что стало причиной другого трагического события, случившегося в апреле 1999 г. в Columbine High School (г. Литтлтон, штат Колорадо), где Энрико Гаррис и Дилан Клеболд застрелили 13 своих соучеников? Для потрясенных родителей убийц, их одноклассников, да и для большинства американцев вопрос «почему?» приобрел принципиальное значение. Можно ли объяснить убийство невменяемостью подростков? Или оно — следствие «недостаточного внимания со стороны родителей и других лиц, ответственных за их воспитание», и суд примет это во внимание, когда начнется процесс? А может быть, во всем виновато многочасовое общение обоих с такими агрессивными видеоиграми, как Doom («Смерть»), с телепередачами вроде Natural Born Killers («Прирожденные убийцы») и Basketball Diaries («Баскетбольный дневник»), герои которых, ненормальные дети, учиняют кровавые побоища? Об этом стало известно после трагедии. Или насмешки и остракизм, от которых они страдали по вине некоторых своих учеников? И об этом тоже стало известно уже после того, как несчастье произошло. Или дело в нескольких отказах, полученных Гаррисом незадолго до этого: от девушки, которую он хотел пригласить на выпускной бал, из других колледжей, из морской пехоты?
