Леонид Кроль - Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии
И вам очень нравится все, что вы делаете… и хочется это как-то поддержать… погладить… и вы вспоминаете про своего друга дельфина, который думает о вас… Спокойно и легко… И где-то далеко опять может начать звучать музыка… Спокойно и легко… Когда вы захотите… очень не спеша… очень не спеша… откроете глаза и улыбнетесь… (Клиентка открывает глаза.)
Терапевт: Можете рассказать о каких-то своих впечатлениях?
Александра: Сначала я не могла представить, что все это происходит со мной. Я видела образ Русалочки, она плавала, а я как бы со стороны на все это смотрела. А потом, перед тем, как надо было выходить из воды, я вдруг начала почему-то чувствовать, что это со мной действительно происходит – кожей, вообще всем телом я чувствовала это. Лучше всего я ощущала это в воздухе. Я чувствовала воздух, чувствовала упругость крыльев. Но в воде я опять просто видела это, но как бы не со мной, на мультик похоже. И на суше я видела, что выходит какая-то девушка, вообще не похожая на меня. У нее действительно замечательная кожа, она вся действительно как бы стремится к солнцу. Замечательно, но это была не я.
Терапевт: Мне кажется, у вас тоже кожа замечательная.
Александра: Спасибо. (Улыбается.) В пещере – да, все это было со мной. Очень осязаем был дельфин – такой мокрый и сильный, упругий, большой, именно такой, какими и бывают дельфины. Я, правда, их никогда не трогала руками. В пещере было так – как будто это я, как будто я это все могу руками потрогать. А как выйду из пещеры, опять начинается какой-то мультик, там русалочка плавала. И себя я не видела ни разу со стороны, только иногда ощущала, что со мной что-то происходит.
Терапевт: В целом это интересный для вас опыт?
Александра: Да, он, конечно, интересный. Интересный, потому что мои ощущения как-то систематизировались и, вообще, произошли в один отрезок времени. Но не думаю, что эти ощущения как-то новы для меня.
Терапевт: Они новы.
Александра: Не знаю, не думаю.
Терапевт: Но вы же хотели полетать?
Александра: Да. (смеется.)
Терапевт: Вы полетали?
Александра: Да. (улыбается.) Спасибо.
Терапевт: Здесь возникает возможность большего путешествия именно в тех состояниях, к которым человек склонен. Состояния, через которые клиентка прошла, не с потолка были взяты. Это ее собственные состояния, которые были просто продолжены и как-то развиты. Но это было сделано по ее меркам.
Александра: Понятно. Я вас не поняла, когда вы начали говорить, что это было сделано по каким-то меркам: а откуда вы знаете эти мерки?
Терапевт: Догадываюсь.
Александра: А каким образом? Это что, универсальные какие-то мерки или же это интуиция?
Терапевт: Конечно, интуиция. Но при этом еще есть какие-то ощущения, полученные от вас. Так всегда бывает, когда пытаешься влезть в чужую шкуру. Мне было очень приятно немножко пожить в вашем мире.
Вопрос участника группы: Клиентка не обозначает запроса, тем не менее, транс начинается очень быстро, без выраженного предварительного расспрашивания. Как вы понимаете ее запрос?
Терапевт: Александра не обозначает запрос. Видно было, что она склонна к состояниям печали, иногда подавленности, но не хотела формулировать проблему. Это же касается и ее жизни. Она замужем за молодым человеком, который вполне преуспевает в бизнесе, сама работает в какой-то бизнес-структуре, у нее есть ребенок. Но все это для нее как бы между прочим. Александра плавает во всем этом, как в море – без определенного направления. У нее нет честолюбивых или просто четких зарубок, отметин относительно того, кто она и чего бы хотела достичь. Она воспринимает окружающую среду как некоторый фон, время от времени в нем растворяется, время от времени в нем проявляется. При этом какой-то сложившейся в ней самой системы предпочтений не чувствуется. И я делаю некоторые предположения о ней: у нее чувствительная кожа, она склонна к ярким визуальным образам. Для нее, мне кажется, довольно важно, что кто-то ее видит, слышит и чувствует, и она, тем самым, существует в мире. Это не пригвождает ее к каким-то четким ролям, но показывает: определенность ей тоже присуща.
Вопрос участника группы: Как соотносятся с запросом символы транса?
Терапевт: Одно из важных переживаний этой клиентки – то, что она настолько одинока в жизни, что не может вообще ни с кем соединиться. Это отчуждение от ребенка, от мужа, от друзей, от близких. Она формально с ними, но отчуждена. Я думаю, что сам факт такого сильного понимания, проникающего в ее закрытость, важен, потому что показывает: кто-то с ней есть. На это направлены мои предположения.
Символом такого одиночества является панцирь. Почему я и думаю, что у такого человека часто возникают экземы, псориазы и прочее. Это эквиваленты стигмата панциря, стигмата отчуждения от мира. Так же, как и депрессии, мрачность. Поэтому предлагается транс-включение как некоторое сообщение: даже когда ты демонстрируешь отсутствие, то другие тебя видят, и они с тобой, твои оболочки растворимы, чувство отчуждения не является зафиксированным, его можно одевать или снимать. Это как бы тренинг включенности, соприсутствия, дающий возможность или видеть себя со стороны, или быть той Золушкой, которая то поглощена балом, то стремглав убегает, выбрасывая дружбу, любовь, связи, туфельки и прочее. Если из возникшей ситуации легко выходить, к ней можно вернуться мягче. Поэтому же так важно обозначение среды – полет, плавание. Это тоже размыкание панциря, привязанности к ситуации.
Центральной линией транса для меня стала проблема границ. И вода, которая на коже, которая испаряется, и граница между водой и воздухом… Клиентка живет, главным образом, кожей и реагирует на окружающее кожей, напрягается и расслабляется в основном кожей, у нее на коже очень много активных точек. Образ поверхности, осколков, бликов, испарения, пены, струй – это обыгрывание границы, границы своего тела. В наведении есть мотив, который подчеркивает нечеткость границ ее возраста. Она может быть то очень маленькой девочкой, которая капризничает, то мудрой древней старухой, которой все надоело – она устала и все понимает. Клиентка очень легко меняет формы, у нее нет единой формы. И здесь важна постепенность перемены форм, пошаговость, чтобы эти перемены не были резкими… Если ее проблему усилить, то у нее образовался бы маятник между маниакальным состоянием и депрессивным. Другой маятник – от ребенка, которому все интересно и который во все включен – к пожилой женщине, которая устала и уже ничем не интересуется. Третий образ маятника – клиентка ко всему очень чувствительна, буквально каждой клеточкой все впитывает, одним взглядом охватывает большой объем информации – при раскачивании маятника в одну сторону, и, напротив, происходит полное неучастие и полное вытеснение всего происходящего при раскачивании маятника в другую сторону. И все это – резкими перепадами. Фактически, для нее требуется обживание некоей середины.
Жемчужина высокой башни
На клиентский стул садится девушка, ее зовут Анна, она лишена каких бы то ни было знаков провинциальной жизни и выглядит очень ухоженно, по-европейски.
Анна: Город, где я живу, небольшой и какой-то серый.
Терапевт: На ладошке помещается?
Анна: Да, наверное, даже меньше.
Терапевт: Его можно закрыть ладошкой? Он серый и весь спрятался? А откроешь ладошку – опять видно?
Анна: Дело в том, что тогда он грязный след на ладошке оставляет, его просто не хочется брать. Просто мне неприятно в нем находиться. Чувствуешь себя какой-то несобранной, неуютной и чужой. Но там приятное – мой дом. Он мне очень нравится. И когда там одновременно и мой дом, и мой город, это и грустно, и приятно.
Терапевт: Опишите его подробно.
Анна: Моя квартира мне очень нравится. В данный момент она такая, как я и хотела. Мне в ней уютно, комфортно.
Терапевт: Опишите место, в котором вы лежите или сидите. Что вокруг вас, к чему можно руку протянуть, куда можно посмотреть, какие звуки можно услышать. Создайте объемный гобелен.
Я думаю, что ей было бы очень полезно делать какую-нибудь ручную работу, например, ткать гобелен. Когда женщина создает своими руками ковер или гобелен, у нее возникает особое эмоциональное состояние. Она всматривается, выбирает краски, и это ее очень организует. Во фразе «создайте объемный гобелен» содержится скрытое сообщение о задействовании непосредственного сенсорного восприятия: глаз и рук одновременно…
Анна: У меня есть свой рабочий стол, там такой особый стул, на котором очень удобно сидеть. Когда я на нем сижу, мне кажется, что за моим столом лучше работать. Я иногда своим детям разрешаю посидеть. У меня окошко, правда, с правой стороны. Но мне это нравится. За окошком ко мне деревья заглядывают. И когда весна, листочки распускаются и как-то свежо в комнате. Я еще люблю свои ящички в столе. И я люблю сложить туда те книги, с которыми в данный момент работаю. Другие я как-то стараюсь на полках держать – те, что в данную секунду не нужны. Мне нравится, как у меня стоят кассеты, что это все можно взять в любой момент. И я очень прошу, чтобы тот, кто берет мои вещи, клал их именно так, как положила их я. И мне неприятно, когда нарушается этот порядок. У меня есть своя особая ручка, и когда я сажусь, у меня особое настроение и мне приятно пользоваться тем, что рядом со мной. Второй стол стоит в спальне. У меня только трехкомнатная квартира, к сожалению, поэтому стол у меня в спальне. Передо мной стоит шифоньер. Мне это тоже нравится, я всегда с удовольствием смотрю на него, он такой красивый. Зеркало в нем мне очень нравится. Я его иногда сдвигаю, чтобы можно было комнату по-другому видеть. Правда, я еще до конца комнату не оформила. Но я уже представляю, что там будет. Когда я остаюсь одна, то всегда закрываю двери, мне это нравится. Они красивые. И когда я остаюсь одна, мне никто не мешает, и я с таким удовольствием что-то читаю, отбираю, просто для себя – то, что я сейчас хочу. Иногда не все понятно, иногда злишься на это… Но потом – как-то всплывет, вспомнится… А иногда я просто откладываю, беру что-то другое. Мне в последнее время нравится чередовать совершенно разное. Еще я люблю себе устраивать перерывы, когда иду на кухню готовить. Я люблю готовить. Когда поработаешь, так приятно пойти на кухню… Но я хотела бы, чтобы в тот момент там никого не было, потому что я еще думаю о том, что я прочитала или выписала. Иногда я беру с собой на кухню магнитофон и слушаю кассеты. Часто слушаю ваши кассеты. Иногда чего-то не понимаю, пока слушаю в комнате, а в кухне оно как-то приходит в соответствие, обыгрывается… И получаю удовольствие от того, что что-то приготовила и что-то поняла, от того, что раньше казалось трудным и непонятным.
