Рихард Крафт-Эбинг - 50 оттенков боли. Природа женской покорности
Мазохизм нашел и своего поэта в лице скончавшегося в Гамбурге в 1890 г. пропагандиста социал-демократических идей Иоганнеса Ведде (Собрание сочинений, 2 т. Гамбург, 1894); в своих лирических излияниях он стремится к тому, чтобы мужчину подчинять женщине, чтобы униженную христианским учением женщину (ср. с. 4) сделать госпожой, причем ей приписываются и садистские склонности, из чего видно, что Ведде был в полном смысле мазохистом (ср. критику Макса Гофмана на сочинения Ведде (Magazin, v. 29. 2. 96).
Прекрасный пример мазохизма приводится в скандинавской литературе у И. П. Якобсона в «Нильсе Лине» (нем. перев. Бека, 57).
б) Скрытый мазохизм. Фетишизм ноги и башмака.
К группе мазохистов примыкает довольно большая по численности группа фетишистов ноги и башмака. Группа эта представляет переход к явлениям другого извращения, а именно фетишизма, но она стоит ближе к мазохизму, чем к фетишизму, и потому мы поместили описание ее в этом месте.
Под фетишистами я разумею лиц, половой интерес которых сосредоточивается исключительно на известной части женского тела или же на известном предмете женского одеяния.
Одна из наиболее частых форм такого фетишизма – та, при которой в роли фетиша выступают нога или башмак женщины, становящиеся исключительными объектами эротических чувств и влечений.
В высокой степени вероятно и это ясно видно из правильного сопоставления наблюдавшихся случаев, что большинство, а, пожалуй, и все случаи фетишизма башмака опираются на более или менее сознательное мазохистское влечение к самоуничижению.
Уже в случае Хэммонда мазохист находит удовлетворение в том, что его попирают ногами. Нижеследующий случай, где мазохизм возник под влиянием сечения и к нему рано присоединился фетишизм башмака, причем связь мазохизма с этим фетишизмом была ясно мотивирована, является подтверждением приведенного положения.
Наблюдение 20. Ц., 28 лет, с невропатической наследственностью, невропатической конституции, утверждает, что уже на 11-м году имел поллюцию. В это время он был высечен матерью, сечение в тот момент причинило только боль, но впоследствии в воспоминании оно сочеталось со сладострастным ощущением. Под влиянием последнего чувства он все чаще воспроизводил этот факт в своей памяти и при этом сам себе наносил удары по ягодицам. Около 13 лет он почувствовал склонность к изящному дамскому башмачку с высоким подъемом. Помещая такой башмачок меж бедер, он достигал извержения семени. Постепенно для этой цели ему достаточно было одной мысли об этом. К мысли о башмачке вскоре присоединилось еще мазохистское представление, дававшее ему значительно большее удовлетворение. Он представлял себе, что лежит у ног красивой молодой дамы и что она топчет его своими прелестными башмачками. При этом представлении у него возникало извержение семени. Так продолжалось до 21 года, причем у него никогда не появлялось желания совершить совокупление или интереса к женским половым органам. В период от 21 до 25 лет во время тяжелого туберкулеза мазохистские представления исчезли. По выздоровлении он впервые обратился к проститутке. Его постигла неудача из-за того, что, как только он увидел ее обнаженной, у него исчезла похоть, и он не мог добиться эрекции. Тогда он вернулся к своим мазохистски-фетишистским представлениям. Он, однако, надеется, что когда-нибудь встретит идеал своих мазохистских фантазий – женщину с садистскими наклонностями и что с ее помощью добьется нормального полового общения.
Подобные случаи, где в кругу ясно выраженных мазохистских представлений предметом особого полового интереса являются нога и обувь или женский башмачок как символ унижения, многочисленны. Они представляют легко прослеживаемые ступени к другим случаям, где мазохистские стремления отступают далеко на задний план и стушевываются в сознании, а на передний план выдвигается и остается в сознании интерес к женскому башмачку, на первый взгляд совершенно непонятный. Эти случаи являются частыми проявлениями фетишизма обуви. Подобные весьма частые случаи обожания обуви, представляющие, как и все проявления фетишизма, судебно-медицинский интерес (воровство обуви), образуют границу между мазохизмом и фетишизмом. Большей частью на них можно смотреть как на скрытый мазохизм (мотивы этого факта не достигают сознания), причем нога или женская обувь приобретают в качестве фетиша мазохиста самостоятельное значение.
Мы приведем еще несколько случаев, в которых женская обувь уже обретает основное значение, но знаменательную роль еще играют мазохистские ощущения.
Наблюдение 21. X., 25 лет, происходит от здоровых родителей, никогда прежде не страдал сколько-нибудь серьезными болезнями. Предоставил в мое распоряжение следующее жизнеописание:
«Я начал онанировать с 10 лет, не имея в то время никакого представления о чувстве сладострастия. Тем не менее уже тогда – это я отчетливо припоминаю – вид и прикосновение к элегантному девичьему сапожку оказывали на меня своеобразное чарующее впечатление; верхом моих желаний было самому носить такие же сапожки, и желание это, благодаря устраивавшимся домашним костюмированным вечерам, удавалось осуществлять. Тогда в моем уме зародилась совершенно другая мысль, страшно меня терзавшая: моим идеалом сделалось желание видеть себя в порабощенном состоянии – сознавать себя рабом, подвергаться истязаниям, – короче говоря, принять участие во всех тех перипетиях, какие описываются во многих рассказах о невольниках. Зародилось ли это желание во мне под влиянием чтения таких книг, или же оно возникло совершенно самостоятельно и совершенно самопроизвольно, этого я сказать не могу.
На 13-м году наступила половая зрелость; с началом семяизвержения чувство сладострастия усилилось, и я стал мастурбировать чаще, нередко два и три раза в день. В промежутке от 12 до 16 лет онанистические акты неизменно сопровождались представлением, будто меня заставляют носить девичью обувь. Вид изящного ботинка на ноге сколько-нибудь красивой девушки опьянял меня, и в особенности охотно я ощущал запах кожи. Чтобы получать эти обонятельные впечатления, я приобрел себе кожаные манжеты, которые и подносил к носу во время мастурбаторного акта. Моя страсть к кожаным дамским ботинкам сохранилась и сейчас, но, начиная с 17-летнего возраста, она осложнилась желанием быть слугой знатных дам, иметь право чистить им ботинки, снимать и надевать обувь и т. п.
Мои ночные сновидения имеют неизменным объектом всевозможные сцены с ботинками: либо я стою перед витриной сапожной лавки, либо созерцаю изящный дамский ботинок, в особенности застегивающийся на пуговицы, либо лежу у ног женщины обнюхиваю и лижу такие ботинки. С год тому назад я перестал онанировать и хожу к проституткам; совокупление совершается при наличии сосредоточенного представления о дамском ботинке, застегивающемся на пуговки, иногда же я для этой цели кладу на постель женский башмак. Каких-либо последствий онанизм, которому я прежде предавался, не оставил. Занятия идут у меня легко, я обладаю хорошей памятью и, сколько живу, не имел ни разу головных болей. Вот все, что я могу сказать о себе.
Еще пару слов о моем брате. Я глубоко убежден в том, что и он склонен к фетишизму обуви; среди многих других фактов, доказывающих мне это, укажу хотя бы на то большое удовольствие, какое он испытывает, когда его попирает ногами какая-либо из красивых кузин. Вообще я с положительностью могу сказать о каждом мужчине, фетишист ли он башмака или нет по тому, как он останавливается перед сапожной лавкой и рассматривает выставленную обувь. Аномалия эта распространена необычайно сильно; когда мне приходится в обществе направлять разговор на то, что в женщине обольщает нас всего больше, мне приходится слышать сплошь и рядом, что одетая женщина действует на нашу чувственность несравненно сильнее, чем раздетая; при этом, однако, каждый остерегается выдать излюбленный им специальный фетиш. У меня есть дядя, которого я точно так же считаю приверженным фетишизму обуви».
Наблюдение 22. Ц., 28 лет, чиновник, мать невропатическая женщина; сведений о состоянии здоровья и наследственности отца, умершего уже давно, не удалось добыть. Ц. с детства отличался сильной нервозностью и впечатлительностью; уже рано, никем не наученный, стал мастурбировать, с наступлением половой зрелости сделался неврастеником, на некоторое время прервал онанизм, страдал очень частыми поллюциями, несколько поправился в водолечебном заведении, испытывал сильное половое влечение к женщинам, но частью по недоверию к своим силам, частью из страха заражения ни разу до сих пор не предпринимал попытки к совокуплению, и это действует на него крайне подавляюще, тем более что он за неимением лучшего снова предался своему тайному пороку.
