Борис Диденко - Хищное творчество: этические отношения искусства к действительности
На самом деле это значит, что хищные гоминиды в достаточной мере закрепились во власти и «доигрались» в искусстве, и на относительно непродолжительное время «пришли к взаимному консенсусу», им теперь не нужно «играть в добрых людей». Они предаются «наслаждению жизнью» – разврату во всех смыслах. Общество разлагается, теряется его устойчивость, власти пожинают плоды «победы», ни о чём не заботясь. Тут им оказывает огромное содействие Великое Искусство, выкаблучиваясь как только можно во время пиршеств власть имущих чудовищ. Кривляки Искусства лезут из кожи вон, стараясь угодить вкусам правителей. Но затем всех их сметают «новые, голодные хищники», на время «своей борьбы» прикрывающиеся (начиная где-то с «осевого времени») нравственными лозунгами. Прежний этнос «гибнет», хотя на самом деле сменились лишь властители, и погибла (из-за того, что «дерутся паны…») какая-то часть этноса. Затем и их (точнее, их потомков) постигнет в чём-то схожая участь.
И вот тогда, в подобные моменты «Процветания», искусство при такой предоставленной ему свободе с математической необходимостью доходит до маразматической ойкумены. Это – единственное незыблемое правило хищного искусства, во всём остальном – полнейший беспредел. Чем «цивилизованнее» общество, тем более дикой художественной творческой интеллигенцией оно обладает.
Уже упоминалось «модернистское заявление» австрийского художника Шварцкоглера: ампутация по дюйму собственного пениса с поэтапной фиксацией этого «творческого» процесса-шедевра на цветных фотографиях. Альбом с «модернистским шедевром» пошёл у «ценителей Великого Искусства» «на ура». Естественно будет предположить, что ампутированный орган художнику особо и не требовался, скорее всего, из-за совершенно иного способа сексуального «времяпровождения». Подобные и ещё более страшные дикости – непременные спутники «свободного искусства».
Это есть часть общей закономерности: предоставление свободы хищным гоминидам всегда опасно для общества. Например, при ослаблении социальных уз вырываются на свободу самые страшные агрессивные инстинкты нелюдей, в обществе резко возрастает преступность, безнравственность. Период «перестройки» вопиюще показателен, и если русский народ не сделает из этого страшного урока должных выводов – ему конец! Никакие «теории общественного развития» ему не помогут. К тому же подавляющее большинство хищных гоминид России не имеют никакого отношения к русской Крови (или, шире, «русскости»), что предельно опасно. Пощады от такой инородческой власти не будет!
Так что пресловутая «свобода» искусства является не чем иным, как предоставлением возможности его хищным деятелям делать то, что созвучно и адекватно их «душевным» устремлениям. Именно поэтому признаки маразматизации художественного творчества не замедливают сказаться. Как при свободной продаже оружия сумасшедшим обязательно появятся застреленные. Как при беззаконии власть обязательно возьмёт самая нечисть. К тому же, при этом своём прыжке и дальнейшем скатывании в маразм хищное искусство стесняет и подавляет нехищных – честных и совестливых – творцов, не способных на подобные мерзости в творчестве. Равно как и хищная власть ненавидит и уничтожает честных «стадных» лидеров.
Видимо, именно эти ростки маразма и беспардонности «свободного искусства» постоянно пугали в России кадровых цензоров уже при самых робких попытках либерализации общества. Общинная, традиционно консервативная Россия всегда неустанно гоняла всех «выпендривающихся» и злых насмешников, в том числе и «эстрадных сатириков». После «перестройки» это подавление критики вроде бы прекратилось, но сейчас бушует всеобщий временный разгул безумных страстей и мерзостей. Но если всё же тот или иной порядок будет наведён, то эти «хохмачи» обязательно «попляшут»!
Всё-таки, как бы её ни ругать, советская цензура действительно пропускала в страну лучшие образцы искусства и литературы Запада. Сейчас это стало очевидным: такой мерзости мы тогда не видели! Но, как показало настоящее время, всё это оказалось пустыми страхами. Послеперестроечный маразм искусства ничего страшного властям предержащим не принёс. Даже, наоборот, оттянул на себя часть массы общественного недовольства, не позволив ей сделаться критической, достаточной бы для общенародного взрыва.
Игры царя Давида
Ни в коем случае нельзя говорить об эстетическом познании или освоении Мира. Правомернее считать художественное творчество усвоением или даже утилизацией действительности. Здесь не может быть ни прогресса, ни развития, а только – накопление, комбинирование и игра. То же самое относится и ко многим другим хищным сферам общественной жизни. В частности, наиболее адекватным аппаратом для описания политических, исторических и социальных процессов является математическая теория игр. Неслучайно геополитический бестселлер суггестора З.Бжезинского называется «Великая шахматная доска». Можно вспомнить и «военные игры» у штабистов. Царь Давид, столь знаменитый своей «кротостью», просил юношей «поиграть» для него и своих гостей – это означало для молодых парней схватиться в смертельном поединке.
Сугтесторы всё превращают в игру. Иллюстративна нынешняя ситуация в России: этим мерзавцам предоставили «свободу самовыражения», их никто в должной мере не контролирует, а сами они пока что не понимают, что вытворяют. А если и спохватятся, то будет поздно, они уже предельно отчётливо «проявили» себя. Все эти бесчисленные «ток-шоу», «прессэкспрессы». Например, 1 июля 1999 года из студии НТВ транслировалась тоже некая игра.
Стол, как в казино, зрители, а играющие – наши политики: Шохин, Хакамада, Подберёзкин и другие. Они-то и делают свои ставки. Ведущая – Прошутинская – задаёт им вопросы, а политики отгадывают за деньги. Все поглощены игрой – хихикают, острят на тему кто лучше играет и почему. В итоге Шохин выигрывает, Хакамада заняла второе место. А тема той игры, вопросы, на которые приходится отвечать – похищение людей, заложники в Чечне, бомбёжки Югославии силами НАТО.
Ведь это же всё равно что плясать на трупах! Суггесторы всё превращают в балаган. Нужно сбросить пелену с глаз и ужаснуться любому подобному бесчеловечному действу. Их бы всех самих украсть кому-нибудь, да так, чтоб и не найти никогда! Один из игроков – лидер «Духовного наследия» Алексей Подберёзкин. Какое такое ещё ему наследие, кроме поганой метлы! Его действительно через полтора месяца исключили из КПРФ – правильно сделали, но таких нужно гнать как можно дальше. И не тянуть с этим: можно было бы турнуть Подберёзкинда и сразу после той передачи, а не дожидаться откровенно предательских деяний.
Мир искусства по своей сути весьма похож на «весёлые и зрелищные» попытки пьяного шизофреника «разобраться» в работе ЭВМ первого поколения, занимающей несколько залов, а то и этажей. Беготня, крики, дым… Точно так же и в «верхнем мире» – в политике: власть имущие, поглощённые своей безумной игрой «во власть и на деньги», не принимая в расчёт множества социально-психологических факторов, вытворяют чудовищные вещи и несут лишь несчастья простым людям. Искусство – это просто некая меняющаяся со временем карикатура на действительность.
И таким образом, эстетическое движение бесперспективно, искусство не может дать конкретных результатов, как не может самозабвенный лай собак, сопровождающих караван торговцев оружием или наркотиками, изменить его маршрут. Поэтому забываются художники, музыканты, поэты прошлого, причём – не обязательно второстепенные. Дежурное же держание на слуху и на виду «бессмертных классиков» необходимо современному искусству для «важничанья пустышкой» и самооправдания.
Сейчас, а это утверждается очень многими, происходит глубочайший общий кризис или закат искусства. Но такими громкими словами, и это стало уже традиционным, время от времени именуется его «текущее» состояние, равно и нынешнее. Всё же это не совсем правильные определения. Из кризиса можно выйти, даже обновлённым, выздоровевшим. Закат же – определённо явление преходящее, периодическое, будет и восход. «Не бойтесь! Оно вернётся!», – как успокаивал окружающих некий принц из фантастического рассказа, никогда в жизни раньше не видевший солнца, и впервые наблюдавший его закат. Ныне же правильнее будет говорить о полном разложении искусства, как о грустном процессе, сопровождающем наступление смерти. Так что «солнце искусства» не взойдёт, или же взойдёт нечто совершенно иное.
Но действительно ли это грустное событие? Нет и нет, просто-напросто пришло и его время уходить, «мавр сделал своё дело» и его присутствие больше не требуется. Как не требуются человечеству больше «услуги» убийц, маньяков, проходимцев. Хотя воинские контингента ещё долго будут нести свою службу, необходимость которой вызвана вполне обоснованной взаимобоязнью социумов. Но все эти процессы обесхищнения человечества носят очень и очень медленно затухающий характер, со страшными всплесками и рецидивами хищности, достаточно вспомнить мировые войны. Сейчас идёт страшнейшая (последняя ли?) Третья мировая война, ведущаяся совершенно новыми средствами: информационными, психотронными и прочими.
