Милтон Эриксон. - Мой голос останется с вами.
Я сказал ему: "Отправляйтесь в Детройт и позаботьтесь о том, чтобы вам устроили отдельную обеденную комнату и номер в отеле. Наймите сиделку, которая могла бы присмотреть за ребенком после того, как ваша жена пройдет шестинедельный осмотр. Объясните ей, что настало время для дружественного развода и расставание должно быть дружественным. Вы приедете с ней в отель Статлер, меня не интересует, сколько это стоит. Снимите отдельную комнату для обеда и закажите шикарный обед со свечами и – это распоряжение врача – с бутылкой шампанского.
Когда вы закончите обед, а это не должно быть позже десяти вечера, подойдите к портье и возьмите ключ от своего номера. Коридорный вас туда проводит. Когда вы поднимитесь на свой этаж, дайте коридорному пять долларов и попросите его уйти. Он поймет, что вы имеете в виду. Тогда вы подойдете к двери своего номера, откроете ее, возьмете свою супругу на руки, перенесете ее через порог, не выпуская ее из рук, запрете дверь, пронесете ее через комнату и посадите на край кровати. Затем вы скажете ей: «Я последний раз поцелую тебя на прощанье». Поцелуйте ее очень нежно и скажите: «Это был поцелуй от меня тебе. Теперь подари мне свой». Положите руку ей на колено, немножко продлите этот поцелуй, скользните рукой по ее ноге и снимите с нее тапок. Затем скажите ей: «А теперь еще один поцелуй для обоих». Проведите рукой под ее платьем, скользните по ноге и стащите другой тапок. Тогда, с помощью шампанского и ваших с ней эндокринных желез дело сдвинется с места. Расстегните ей молнию и снова поцелуйте. Снимите один чулок и поцелуйте снова. Я снабдил его точнейшим планом, как ему обольстить его же супругу. К лету я оправился от своей болезни и ничего не знал об этой паре. Спустя несколько лет я читал лекцию в университете Эмори. Один молодой человек сказал мне: «Мы бы очень хотели, чтобы вы пообедали с нами».
Я сказал: «Очень жаль, но у меня до отлета самолета уже совсем не осталось времени». Он сказал: «Жаль, она очень расстроится». Я поинтересовался, почему его семья будет расстроена, если мы даже не знакомы. Он сказал: «Похоже, что вы меня не узнаете». Я сказал: «Да, я действительно вас не узнаю». Он сказал: «Но вы наверняка помните обед, который вы посоветовали мне устроить со своей женой в отеле Статлер в Детройте». «Помню», сказал я.
Он сказал: «Теперь у нас двое детей и будет третий». Когда люди приходят к вам и говорят, что хотят разойтись, то, вероятно, это не всегда правда.
Пара из этого рассказа во многих отношениях похожа на молодую женщину из «Греха». Из-за полученного в детстве жесткого, подавляющего воспитания в работе с ними требуется ясный, директивный подход, помогающий им преодолеть полученные в детстве ограничения. Но у нас может возникнуть вопрос: «Почему Эриксон рассказывает нам эту историю? Ведь мы достаточно поднаторели в вопросах секса и знаем, как соблазнить женщину. Может быть, в рассказе содержится скрытый смысл?»
Конечно, он там есть. И не один, Самая очевидная мысль, которую Эриксон снова хочет довести до нас, состоит в том, что самый лучший способ изменить чьи-либо реакции, это посоветовать человеку сделать то, что он уже делает, или, как в данном случае, собирается сделать. Затем вы привносите некоторое отличие, такое как изменение обстановки или атмосферы. Вы не колеблясь даете указания или дополнительную информацию. (Если вы оказываетесь в роли пациента, то вы получаете подходящую к вашим намерениям информацию).
Главным в этой истории является вера Эриксона в наши возможности и внутренние силы, с помощью которых мы можем решать проблемы и преодолевать различия. Иногда нам нужен только стимул, создаваемый небольшим изменением.
Начните катить снежный ком.
Учтите, что двенадцатилетняя девочка – это не ребенок. У меня была одна такая девочка, на которой я демонстрировал чисто детскую технику. Она позвонила мне по телефону и сказала: «У меня произошел младенческий паралич и я забыла, как двигать руками. Вы не могли бы загипнотизировать меня и снова научить двигать ими?»
Я велел ее маме привести ее, и они пришли. Я посмотрел на девочку. Для двенадцатилетней девочки у нее был очень развитый бюст, кроме одного недостатка – правая грудь была смещена к подмышечной области. Я попросил мать раздеть девочку до пояса и осмотрел весь торс, чтобы увидеть, в каком состоянии мышцы.
Я сказал ей, чтобы три раза в день она садилась перед зеркалом, раздевшись до пояса, и строила себе рожи.
А теперь опусти вниз уголки губ с обеих сторон рта, сможешь?
Теперь сделай это еще раз и почувствуй, как двигается кожа на груди. Я могу опустить уголок рта только с одной стороны лица.
Я сказал ей, чтобы она сидела перед зеркалом три раза в день по двадцать минут и тренировалась опускать уголки рта. Иными словами, сокращать соответствующую группу мышц шеи и груди.
Она спросила меня: "Должна ли я сидеть перед зеркалом? "
Я сказал: «А где бы ты хотела сидеть?» Она сказала: «Я бы хотела воображать, что смотрю телевизор». Итак, она смотрела воображаете передачи по воображаемому телевизору. И она начала разрабатывать шейные и грудные мышцы, строя рожи и забавляясь воображаемым телевизором.
Дело в том, что, когда вы начинаете двигать одной мышцей, возбуждение разрастается и движение захватывает другие мышцы. Вы пытаетесь пошевелить только одним пальцем. Но благодаря генерализации, движение начинает распространяться без вашего ведома. Ее руки стали двигаться.
Правая грудь постепенно сместилась из подмышечной области на свое место. Сейчас эта женщина стала юристом и работает в суде.
Клаустрофобия.
У другой пациентки была клаустрофобия. Она не могла находиться в маленьком помещениях. Мать в детстве наказывала ее, запирая в небольшом помещении перед входом в подвал, а потом громко стучала каблуками, оставляя девочку одну. Она стучала каблуками по тротуару, делая вид, что уходит очень далеко.
Девочка выросла с сильным страхом маленьких помещений. И вот я попросил ее посидеть в туалете моего офиса.
Она сказала: «Я сделаю это, только если дверь будет открыта настежь».
Я сказал: «Представьте себе, что дверь открыта не настежь, а на один миллиметр меньше?»
Она согласилась. Она осталась в туалете, дверь которого была открыта на один миллиметр меньше, чем настежь. Затем, в процессе работы мы довели это «меньше» до двух миллиметров, до трех, до половины сантиметра, до сантиметра, до полдюйма, до дюйма. И насколько же нужно было открывать дверь?
Итак, она стояла в туалете и медленно прикрывала дверь. Я смотрел и ждал, в какой момент у нее появится реакция страха. Оказалось, что она чувствует себя хорошо даже тогда, когда дверь открыта только на полдюйма и ее рука лежит на дверной ручке. Наконец, она оказалась в состоянии закрыть ее и тогда обнаружила, что может дышать в этом туалете, если не выпускает из рук дверной ручки.
Затем я предложил ей попытаться смотреть через замочную скважину. Поскольку она видела через замочную скважину окружающее пространство, ей больше не нужно было держаться за дверную ручку.
Клаустрофобия – это синдром, который наглядно показывает выработавшиеся у человека ограничения. Теорий, объясняющих возникновение таких фобий много, но Эриксон не озадачивал себя ими. Его целью было помочь страдающему человеку преодолеть напряженное чувство зажатости, выйти за пределы своего страха.
Эриксон говорит нам, что сложную проблему нужно преодолевать шаг за шагом, – сперва мысленно, потом постепенно закрыть одну дверь. Затем так же закрыть вторую дверь, потом окно…
Пределом являются звезды.
Зимой ко мне приехал профессор астрономии. Он оставил открытой входную дверь. Он оставил открытыми дверь моего офиса и две другие двери в этом помещении.
Он отодвинул шторы на окне. Потом поднял жалюзи, раздвинул шторы полностью и открыл окно.
Он сказал: "Правительство выбрало меня для проведения фотосъемки всего круга эклиптики в обсерватории в Борнео, а я страдаю клаустрофобией. Для того, чтобы приехать на Борнео, мне нужно лететь на самолете н ехать на поезде. Мне нужно плыть на корабле и ехать на автомобиле. Я должен быть в состоянии работать в темной комнате. Вы можете помочь мне? У меня в запасе два месяца до отъезда".
Я добился того что он представил себе, что одна из дверей закрыта, хотя на самом деле она была распахнута настежь. В конечном счете, он мог воображать себе это под гипнозом. Затем я добился того, что он мог представлять себе, что закрыта другая дверь, затем, что закрыто окно, затем, что закрыта входная дверь в офис.
Он поехал на Борнео проводить панорамную съемку эклиптики.
После того, как он успешно справился с задачей и вернулся, я ввел его в состояние транса и, когда он в воображении представлял себе, что дверь закрыта, я постепенно, от сеанса к сеансу, прикрывал ее все больше и больше, пока она не оказалась закрыта полностью. Постепенно я закрыл одну за другой все двери, предварительно добиваясь, чтобы он сперва увидел это в своем воображении. А начиналось это все с того, что он зрительно представлял себе, что дверь закрыта. Открытую дверь я называл проломом в стене. Я говорил: «Теперь давайте постепенно будем закрывать этот пролом, так чтобы стена была цельной».
