Владимир Аршинов - Синергетика как феномен постнеклассической науки
Системные теоретики, как правило, избегают предлагать свои услуги в качестве экспертов по вопросам методологии физики. Аналогичным образом, физики также предпочитают не выступать с оценками перспектив общей теории систем и системного подхода. Отсутствие выраженного интереса у физиков и системных теоретиков к проблематике друг друга отразилось и в философско-методологической литературе, где вопросам взаимоотношений физики и системных исследований уделялось мало внимания.
Это обстоятельство ранее пытались объяснить, утверждая, что физика все еще слишком механистична, редукционистски ориентирована, не ассимилировала полностью основные системные установки на синтетическое воспроизведение картины исследуемой ей реальности и т.д. Отсюда следовал вывод, что в развитии системных исследований «нельзя ожидать помощи от традиций физических наук».
При этом под «традициями физических наук» авторы цитированного высказывания имеют в виду не только опыт классической физики, но и физики современной, т.е. опыт всей физики в целом. Не отрицая, что «физики (это типично для прикладной физики) все в большей степени начинают заниматься исследованием сложных систем, необходимых для развития современной техники», они тем не менее считают нужным подчеркнуть, что физика ориентируется на исследование простых объектов. Достигается эта простота путем декомпозиции исследуемых физикой систем на элементарные компоненты, изучаемые изолированно в контексте определенной контролируемой экспериментальной ситуации. В приверженности физики этой методологии и заключается основной секрет ее прогресса. Но одновременно с этим отсюда же вытекает и скептическая оценка значения методологического опыта физики для развития системных идей. [188,189]
Что же касается обратного влияния системных представлений на физику, то здесь ответ вполне очевиден: влияние это будет возрастать по мере того, как в физике будет и далее развиваться уже начавшийся в ней процесс трансформации объектов ее познания в сложноорганизованные системы.
Конечно, в наши дни, в эпоху синергетики и постнеклассической науки, системный скептицизм в отношении традиций физики представляет собой некое «остаточное явление», гистерезисную задержку в переключении познавательного гештальта, уходящего своими корнями в историю зарождения системных идей, формировавшихся под противоречивым и сложным воздействием разных течений научной и философской мысли.
Не останавливаясь подробно на вопросах истории развития системных идей, рассмотрим кратко лишь одну из линий этого развития, связанную с именем Л. фон Берталанфи и его проектом построения общей теории систем (ОТС), также претендовавшим на компромисс между механицизмом и органицизмом.
2.8 Теория систем и интеграция знания
Как известно, Л. фон Берталанфи рассматривал ОТС в качестве программы широкого междисциплинарного синтеза научного знания, трактуя ее как новую науку о целостности, онтология и методология которой ориентируются на восходящий к Аристотелю «организмический принцип», обычно выражаемый в краткой формуле: «целое — больше суммы своих частей».
Руководствуясь этим принципом, Берталанфи первоначально полагал, что ОТС не должна базироваться на внутридисциплинарной методологии частных наук; ее методы должны с самого начала иметь междисциплинарный характер и соответствовать ее предметной области; специфика же последней опять-таки заключалась в том, что ее нельзя было определить как простую сумму предметных областей частных наук.
Не последнюю роль в данном случае сыграло и то обстоятельство, что ОТС противостояла программе логических позитивистов о единстве науки на основе общего для всех языка наблюдения. И хотя у логических позитивистов не было полного единства взглядов относительно этого языка и его исходных терминов, они всегда подчеркивали, что их программа единства научного знания является лишь логической реконструкцией методов точного математического естествознания, т.е. прежде всего физики, а потому она является строго научной и не содержит в себе ни грама метафизики.
Однако, осознав невозможность осмысленной междисциплинарной коммуникации на основе «общего для всех» языка наблюдения, приверженцы ОТС заняли контрпродуктивную позицию отрицания редукционизма и позитивного физикализма, одновременно отождествив методологию физического познания с той ее логико-лингвистической моделью, которую предлагали позивитисты.
Это не удивительно, поскольку логический позитивизм в те годы переживал эпоху своего расцвета, претендуя на единственно адекватную роль истолкователя нового, неклассического, этапа развития теоретической физики. При этом логические позитивисты стремились продемонстрировать близость своих концепций взглядам А.Эйнштейна, Н.Бора, В.Гейзенберга и других выдающихся физиков. Их деятельность способствовала тому, что в глазах ряда представителей других дисциплин новая физика XX-го столетия по-прежнему воспринималась как механически ориентированная наука, с жесткой редукционистской установкой на поиск изначальных «кирпичиков» мироздания. Коммуникативным дополнением этого образа была доктрина логического атомизма. Но это был неудачный посредник в отношениях ОТС и физики, что и стало одной из причин того, что диалог ОТС и физики так и не состоялся.
Отождествление позитивистского образа физики с ней самой способствовало сохранению скептицизма в оценках междисциплинарной роли методологии физики и значения ее для программы ОТС. Физика, опирающаяся на диалог математики и эксперимента, оказалась ненаблюдаемой со стороны. А позитивистский ее образ не мог служить общей основой для продуктивной коммуникации в контексте «органической онтологии мира». Л.Берталанфи в качестве образца и прообраза идеи органической целостности избрал биологию, на материале которой и была построена его модель «открытых систем», чье значение для синергетики неоспоримо.
В итоге в программе ОТС, особенно на ранних этапах ее формирования в противоречии с ее замыслом, преобладал не интегративный, а скорее сепаратистский стиль мышления. В частности, это выразилось в недооценке значимости физико-математических методов для концептуального развития ОТС, что закрывало ей возможность конструктивно реализовать свою основную цель — быть посредствующим звеном, средством коммуникации, инструментом компромисса в конфликте между органицизмом и механицизмом, служившим серьезным препятствием для реализации «третьих путей» в научном познании.
Конечно, поиски третьих путей были характерны не только для системного движения. Уже говорилось о философии гештальта, деятельно-процессуальном подходе, личностном знании. Интегративные тенденции науки были стимулированы возникновением новых острых глобальных проблем, связанных с социально-экономическим развитием, критическим ростом народонаселения, экологией. Сформировалась новая область исследований, объединенная общей задачей изучения системы «человек — окружающая среда».
Эта задача потребовала совместных координированных усилий биологов, экологов, географов, климатологов, экономистов, психологов, философов, правоведов, а также математиков, физиков, инженеров, т.е. представителей как естественных, так и гуманитарных наук. Такая координация предъявляет новые требования к качеству междисциплинарной коммуникации, к взаимопониманию ученых разных дисциплин.
Общая задача преодоления трудностей концептуальной коммуникации традиционно возлагалась, с одной стороны, на философию, а с другой — на математику, выполнявших свои коммуникативные функции. При этом сфера коммуникативной деятельности математики ограничивалась преимущественно естественными науками, главным образом, физикой и астрономией, за пределами которых влияние ее языка было ограниченным.
Коммуникативное действие философии является более универсальным, оказывая воздействие на науки, имеющие разные теоретические перспективы — ориентированные как непосредственно на человека, так и на внешнюю по отношению к нему среду. Эти коммуникативные функции математики и философии можно интерпретировать как составные части общего механизма регуляции процесса развития научного знания, обеспечивающего его динамическую устойчивость в процессе роста. Эта устойчивость определяется многими факторами, которых я здесь касаться не буду, а лишь отмечу, что среди них весьма важное значение имеет поддержание оптимального соотношения между процессами дифференциации и унификации используемых в науке языков, нарушение которого оказывает отрицательное воздействие на общий процесс развития научного знания. Таким образом, проблема сохранения динамического гомеостаза касается не только задач глобальной экологии, но и процесса развития самой науки как лингвистическо-перцептивной коммуникации. При этом для современного ее этапа характерен сдвиг в сторону дифференциации используемых языков, что в свою очередь порождает потребность в более сложной и многоуровневой системе интеграции знания, чем та, которая ранее обеспечивалась в основном усилиями философии и математики. Это требование вытекает из двух внутренне связанных между собой задач обеспечения гармонического, сбалансированного развития как в системе научного знания, так и в системе «человек — среда».
