Владимир Исаков - Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века
(«Российская газета», 7 декабря 1991 г.)
Несмотря на успокаивающие слова о «взаимопонимании», «компромиссе» и «сохранении Союза ССР», фактическая ликвидация Союза к тому времени уже шла полным ходом:
Постановлением Правительства РСФСР от 15 ноября № 8 ликвидировано министерство финансов СССР, его предприятия и организации, включая Гохран СССР, переведены в подчинение министерства экономики и финансов РСФСР…
Этим же постановлением прекращено финансирование большинства союзных министерств и ведомств, их имущество зачислено в резерв Правительства РСФСР…
Постановлением Верховного Совета РСФСР от 22 ноября ликвидирована сеть учреждений Госбанка СССР на территории РСФСР. Его предприятия, учреждения, материально-техническая база и ресурсы переданы в ведение Центрального банка РСФСР…
28 ноября Б. Ельцин подписал указ «О реорганизации центральных органов государственного управления РСФСР», которым более семидесяти союзных министерств и ведомств были переведены в российскую юрисдикцию…
Информация для печати:
«Я не хотел бы предвосхищать визит Президента России в нашу республику каким бы то ни было комментарием», – сказал председатель постоянной комиссии Верховного Совета Беларуси по международным делам и внешнеэкономическим связям Петр Садовский.
Как стало известно корреспонденту РИА, программа пребывания Бориса Ельцина в Беларуси предусматривает утром 7 декабря встречу с представителями парламента, правительства и хозяйственного актива Беларуси, а днем – подписание экономического соглашения между двумя республиками.
Предполагается, что в субботу к лидерам России и Беларуси присоединится Президент Украины Леонид Кравчук. О программе этой встречи ничего официально не сообщается, но по неофициальной информации речь может идти о создании некоего трехстороннего объединения. Пока известно, что журналисты на эти переговоры допущены не будут…
(Сообщение РИА, 7 декабря 1991 г.)
Беловежская пуща, 8 декабря 1991 года
В Беловежье зима, сосны упираются в хмурое низкое небо. Длинная асфальтированная дорога ведет к воротам правительственной резиденции «Вискули». Вот здесь, за этими воротами, все тогда и случилось…
С. Шушкевич: – Идея встретиться здесь возникла у меня. Сначала я пригласил в Беловежскую Пущу только Ельцина.
В первый раз еще в Ново-Огареве: «Да, в Ново-Огареве природа прекрасная. Но и у нас в Белоруссии есть замечательные места, где можно встретиться, поохотиться, поговорить». Ельцин согласился приехать. Ближе к декабрю мы созвонились, и я повторил приглашение. Я в шутку спросил у Бориса Николаевича, не позвать ли Горбачева. Ельцин ответил, что если будет Горбачев, тогда он не поедет.
7 декабря Ельцин прилетел в Минск. Мы встретились с ним в кабинете Председателя Совета Министров Белоруссии Вячеслава Францевича Кебича (мой кабинет как Председателя Верховного Совета был существенно скромнее). Я предложил принять трехстороннее коммюнике. На уровне совета Горбачеву, что нужно делать. Примерно так: «Горбачев, ты не правишь, опасность очень большая, хватит говорить о Союзном договоре…» То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписанного в итоге в Вискулях соглашения. Так что формулировка о том, что Советский Союз как геополитическая реальность прекращает свое существование, родилась прямо в Беловежской Пуще.
Прилетел Кравчук, я встретил его в аэропорту, и он сразу же сказал: ради коммюнике можно было бы и не приезжать. Мол, надо идти дальше. И мы полетели в Вискули.
Л. Кравчук: – Ельцин привез с собой горбачевский текст о создании Союза. Горбачев делал нам предложение: Украина вправе внести любое изменение, пересмотреть целые параграфы, даже составить новую редакцию при единственном условии – она должна подписать этот договор. Ельцин положил текст на стол и передал вопрос Горбачева: «Подпишете ли Вы этот документ, будь то с изменениями или без них?» Сам он сказал, что подпишет только после меня. Таким образом, судьба договора зависела целиком от Украины. Я ответил: «Нет.» Тут же встал вопрос о подготовке нового договора. Специалисты работали над ним всю ночь. Подписали документ быстро, без каких-либо обсуждений и согласований. Оказывается, можно все решать оперативно, если на дороге нет бревна, которое называется центром…
В. Кебич: – В то время Кравчук и Ельцин не дружили. Поэтому в Вискули летели на разных самолетах. Я сопровождал Ельцина, а Шушкевич – Кравчука. Прежде всего их надо было помирить.
Когда прибыли, Кравчук с премьером Фокиным пошли на охоту, потом провели ужин, ужин затянулся…
С. Шушкевич: – Почему была выбрана именно резиденция в Вискулях? Она строилась специально для высокопоставленных лиц. Оборудована средствами спецсвязи, рядом – военно-воздушная база. Я сам впервые был в этой резиденции. Надо отдать должное нашему правительству – оно все сделало по самому высшему разряду. Мне оставалось делать вид, что я здесь хозяин и всех приглашаю…
Подозрений, что Горбачев предпримет «штурм», у нас не было, хотя такой вопрос обсуждался. Но вспомните, что это было за время. Новоогаревский процесс зашел в тупик, в стране безвластие. Кто решится силой пресечь нашу попытку хоть как-то решить проблему? КГБ? После отстранения Крючкова этой силы можно было не бояться. Армия? Шапошников – интеллигентный, деликатный человек, он никогда бы на это не пошел…
Л. Кравчук: – Горбачев к силовым методам не обратится, это исключено. Как руководитель СССР он завоевал мировой авторитет тем, что начал демократические преобразования. Я не думаю, что он может прибегнуть в конце к действиям, которые похоронят демократию и личность, с которой связана перестройка. Это серьезно для истории.
Тем не менее во время встречи были предприняты все необходимые меры безопасности. Резиденцию «Вискули» охраняло спецподразделение. Офицеры из службы безопасности Ельцина и Кравчука постоянно переговаривались с Москвой, Киевом, Минском (у Шушкевича своей службы безопасности не было). На случай внезапного нападения был установлен контакт с ближайшими воинскими частями, пограничниками, службами ПВО.
Выбор резиденции был связан, вероятно, с тем, что буквально рядом – белорусско-польская граница. «На всякий случай» на авиабазе держали в постоянной готовности «горячие» вертолеты. На низкой высоте перелететь границу – без проблем…
С. Шушкевич: – Вечером в резиденции мы сели работать втроем: Ельцин, Кравчук и я. Но втроем мы договорились фактически только о том, что дальше будем работать вшестером. Вскоре к нам присоединились премьер-министр Украины Фокин, Председатель Совета Министров Белоруссии Кебич и госсекретарь Бурбулис. И до самого завершения встречи мы работали уже в этом составе.
Фокин и Кебич, главы исполнительных властей государств, опытные люди, не раз корректировали наши формулировки, четко объясняя, какие сложности они могут породить на практике. Что касается Бориса Николаевича, то он пригласил не главу правительства, а госсекретаря. Честно говоря, пост, занимаемый тогда Бурбулисом, был для нас не очень понятен. Но Бурбулис был вторым лицом в государстве – раз так счел Президент России, мы и воспринимали его как второе лицо. Бурбулис был политически инициативен. Я помню, что именно он поставил перед нами вопрос: а вы согласитесь подписать, что СССР как геополитическая реальность (я помню, что «геополитическая реальность» – его слова) распался или прекратил свое существование?
Вечером мы для начала договорились концептуально: осознаем опасность неконтролируемого развала СССР, вправе констатировать, что СССР распался, должны сделать все, чтобы сохранить военную связку. Мы осознали, что распадается ядерная держава и каждое из государств, принимающих участие во встрече, имеет на своей территории ядерное оружие… Мы сошлись на том, что это нужно оформить официальным документом, и дали поручение рабочей группе, в которую входили представители от каждой стороны. И было сказано: за ночь – сделать.
А наша шестерка, дав задание рабочей группе, отправилась в баню. В бане нас было больше, чем шестеро. С Борисом Николаевичем, например, были люди из его охраны. Но разговоры мы вели «банной шестеркой». Хотя наутро нам нужно было решать судьбу страны, чувства величественности события ни у кого не было. Кроме, пожалуй, Бурбулиса…
Б. Ельцин: – Беловежская встреча проходила в обстановке секретности, резиденцию даже охраняло особое спецподразделение. Из-за этой сверхсекретности порой возникали неожиданные ситуации. Например, вдруг выяснилось, что в резиденции нет ксерокса. Для того, чтобы получить копию документа, его каждый раз приходилось пропускать через два телефакса, стоявшие рядом.
