Маруся Светлова - Деньги: изобильное мышление
По большому счету их мужья, возможно, поняли и приняли бы их умение расходовать деньги. Но в женщинах живет стереотип – мужчина не должен знать настоящего положения дел, он не поймет, почему ты это купила. И исходя из этого ожидания непонимания и критики, они продолжают вести себя, как их мамы.
До сих пор существует представление, что мужчина должен содержать женщину. Хотя сейчас многие виды бизнеса более успешны именно для женщин, и иногда женщина зарабатывает больше, чем мужчина. Но она продолжает считать, что даже при ее высоком уровне доходов мужчина должен ее содержать, как когда-то мужчина действительно должен был содержать неработающую и полностью зависимую от него женщину!
До сих пор родительские голоса звучат в нас и во многом управляют нашей жизнью. Мы сейчас ссоримся с партнером из-за денег по тем же причинам, по каким ссорились родители. Мы приводим им те же аргументы, которые приводили наши папа или мама.
Бывают и другие случаи. Я много раз встречала людей, которые как бы отошли от родительских стереотипов. Они, в отличие от своих родителей, ничего не копят, не заготавливают, легко отпускают деньги, но на самом деле такое отношение к деньгам не является их собственным выбором, это, скорее, протест против стереотипов родителей.
Я столкнулась с этим, когда общалась со своим будущим мужем. Он совершенно не контролировал деньги! В кармане его старого пальто я нашла пачку трехрублевок, уже вышедших из обращения. Он даже не помнил о ней, деньги просто пропали. Разбираясь в книжном шкафу, я нашла его старую сберкнижку, на ней числилась приличная сумма денег. На эти деньги в то время, когда они были положены, можно было купить мебель, а теперь, когда мы пошли в сберкассу, нам насчитали два рубля с копейками.
Но когда я узнала побольше о его родителях – я все поняла. В его семье было принято контролировать деньги, была тетрадочка для записи расходов, деньги тратили очень экономно. У семьи был прошлый опыт, который способствовал такому бережному отношению к деньгам, – семья пережила трудные времена, эвакуацию, голод. И даже когда жизнь изменилась, стереотипы отношения к деньгам не изменились.
И у моего мужа, когда он был еще мальчиком, был внутренний протест против этой расчетливой жизни. Поэтому он с деньгами обращался по-другому. Он все делал наоборот. Вместо контроля – полное его отсутствие. Вместо осознанного, продуманного отношения к покупкам – легкомысленное отношение.
Это был не его осознанный выбор – так относиться к деньгам. Это был выбор, противоположный выбору семьи. Это сценарий от противного.
Как говорил один такой же «противник» родительских стереотипов:
– Мне противно было, что они так делают, вот я «от противного» и стал транжирить деньги. И сам иногда понять не могу – на что и как я могу столько истратить!
Мы продолжаем их передавать
Прошло время. Мы повзрослели. Теперь мы, став взрослыми, объясняем нашим детям, что надо экономить, не тратить деньги на глупости, что денег не хватает и мало ли чего они хотят. Теперь мы ставим границы. Мы рассказываем о тяжести денег. О ценности денег. Теперь мы говорим:
– Деньги просто так не даются!
Теперь наши дети, которые просят что-то купить, которые хотят что-то просто получить, вызывают у нас возмущение – за что? Они не заработали!
Теперь наши свободные дети просят у нас – смело и свободно, и мы, взрослые, объясняем им, что просить не надо, некрасиво, нехорошо, жди, пока тебе дадут. Рассказываем им, что им не нужна еще одна кукла или машинка. Что это глупости – так много хотеть. Что он – обойдется.
И я в данном случае не предлагаю ни в чем не отказывать детям. Я говорю о грамотном, тактичном, уважительном отношении к желаниям ребенка и аргументированном отказе, не унижающем его личность и не разрушающем представлений о том, что он может и должен хотеть, желать, мечтать, просить и получать.
Как говорила одна участница тренинга:
– Я осознала сейчас, что когда мой ребенок подходит ко мне и говорит: «Мам, дай мне денег, я хочу купить одну игрушку…» – я говорю ему то же самое, что говорили мне родители: «Мало ли чего ты хочешь! У тебя уже достаточно игрушек. Надо же себя в чем-то ограничивать! Деньги с таким трудом достаются…»
И дело не в том, что я не даю денег на покупку новой игрушки, а в том, что я так это делаю. Что я при этом передаю все те же представления, какие передавали мне!..
Теперь наши современные, свободные и предприимчивые дети пытаются как-то по-своему заработать деньги, по-своему ими распорядиться – но мы, «опытные» и «знающие» родители, убиваем в них эту предпринимательскую жилку.
Сколько историй о детях, об их свободе в способах сотворения денег я слышала на тренингах!
Ребенок после окончания учебного года пошел продавать в подземный переход не нужные ему старые учебники, карандаши и ластики.
Ребенок, которому купили кролика, сделал билеты, чтобы все приходящие посмотреть на кролика – платили деньги.
Ребенок дал одноклассникам читать новый номер журнала, взяв за это деньги.
Все эти случаи вызывают бурное возмущение родителей. Как они смеют, эти дети, – хотеть денег, пытаться их зарабатывать, да еще такими способами! Но возмущение это, нотации или наказания – отбивают у детей не только желание так «неправильно» зарабатывать деньги, но и желание их иметь, и веру в себя.
Мы передаем нашим детям это прямо, мы доносим до них эту «правду» через наше собственное отношение к деньгам, вещам, через наши действия и поступки.
Я была свидетелем однажды, как пожилая женщина уговаривала свою внучку не упрямиться и купить те сапоги, которые ей хочет купить мама.
– Не буду я носить эти сапоги! – упрямо твердила девушка. – Они немодные, они страшные!
– Но зато они практичные, тебе их хватит на несколько лет!
– Не надо мне на несколько лет! Я хочу такие, какие сейчас носят все девчонки!
– Мало ли чего ты хочешь, надо же уметь себя ограничивать!
– Не буду я себя ограничивать! Вот вы хотите, вот вы себя и ограничивайте, пусть мама такие сапоги носит!
– Но эти сапоги на один сезон! Ты же их один сезон поносишь и выбросишь!
– Да, выброшу! Что я, должна сапоги на всю жизнь, что ли, покупать?!
– Так они же денег стоят!..
Я, слушая этот разговор, подумала: как легко в одной беседе старшее поколение пытается передать младшему всю «правду» о деньгах!
Сейчас, с позиции прожитых лет, я вижу, как делала это сама. Когда моей дочери было шесть лет, мы пошли всей семьей в «Детский мир» покупать ей все необходимое в школу. И она притащила нас с мужем в отдел игрушек, к полкам, заставленным куклами. Она с восхищением смотрела на этих кукол и с лицом, на котором было написано что-то молитвенное, говорила мне:
– Мамочка, купи куклу! Ну купи! Ну хоть какую-нибудь!
Она обращалась ко мне, не к мужу, она уже понимала, что главный начальник по части денег в семье – я. Это у меня надо было получить разрешение.
Я же в ответ привела ей целую кучу аргументов, начиная с того, что она уже идет в школу и поэтому должна забывать свои детские привычки, и кончая тем, что у нее дома целый ящик этих кукол и нечего тратить деньги на глупости!
Самое поразительное в этой истории, что я могла ей купить эту куклу. Был тот период, когда деньги в семье были. Я могла бы купить ей куклу. Дело было совсем не в деньгах. Но во мне самой тогда были очень сильные стереотипы – на что можно тратить деньги, а на что нельзя. Поэтому я убедила дочь в том, что денег нет, что она должна это понимать. Дочь смирилась и замолчала.
В тот день, когда мы вышли из «Детского мира» с покупками, дочь плелась за мной и мужем огорченная. Потому что несмотря на покупки, которые мы сделали к школе, – новый ранец, туфельки, пенал – не было самой главной и желанной покупки. Не было куклы!
Муж вдруг остановился и сказал:
– Подождите меня…
Он пошел обратно в магазин, быстро вернулся, держа руки за спиной. И, подходя к нам, протянул дочери куклу (душа его просто не выдержала, он не смог устоять перед ее «горем»).
Реакция дочери меня просто поразила. Она изумленно протянула руки к кукле и с выражением тихого ужаса прошептала:
– Украл?!
Я так убедила свою дочь в нашем бедственном положении, что кража куклы была единственным логичным объяснением ее появления! Так хорошо я внушила ей невозможность этой покупки.
Через несколько лет, когда она уже подросла и почти не играла в куклы, в моду вошли куклы Барби. И ситуация повторилась. Я могла купить ей эту куклу, точно могла. У меня были свободные деньги, на которые я могла ей купить десяток этих Барби. Но я не купила ей куклу.
Я стала говорить сухо и рационально, что она уже большая девочка, что ей уже поздно играть в куклы. Я говорила, как робот. Мне в голову не приходила простая мысль, что кукла ей нужна не потому, что она маленькая девочка, а потому что сама кукла в ее представлении необыкновенная! Что столько зависти в глазах моего ребенка, когда она смотрит на счастливых обладательниц Барби! Что ее ценность так могла бы повыситься в собственных глазах и глазах подружек, у которых уже была такая кукла! Если бы я только увидела – сколько радости и удовольствия стоит за обладанием такой красавицей в парчовом платье, я бы поняла, как нужно было купить эту куклу! Но я ничего этого не видела и не хотела видеть. Для меня это была совершенно нефункциональная покупка.
