Джеймс Холлис - Под тенью Сатурна
Конфликт между внешними представлениями и внутренней истиной создает для мужчин неразрешимое противоречие. Мужчина в сером фланелевом костюме, мужчина — член какой-либо организации или игрок той или иной команды — все они испытывают такое же огромное давление со стороны общества, заставляющее их становиться конформными и пагубно воздействующее на душу, как и то, которое так часто испытывают на себе женщины. Этот конфликт, который дает о себе знать и в телесных ощущениях, и в духовной сфере, даже если он при этом не осознается, приводит нас к еще одной, шестой мужской истине, которая в меньшей степени, чем другие, является тайной: жизнь мужчин полна насилия, так как насилию подверглась их душа.
Мужское насилие прорывается в актах убийства и изнасилования, а также в бесчинствах толпы и в войнах, возникающих вследствие психического заражения. Если заглянуть поглубже в душу любого мужчины, можно увидеть не только море слез, но и гору ненависти и напластования гнева, которые накапливались с детства и теперь медленно выталкивают всю эту лаву на поверхность, чтобы в какой-то момент началось ее извержение.
Однажды я беседовал с мужчиной, который взялся вести дела в пошатнувшемся отцовском бизнесе, как только у отца появились проблемы со здоровьем. В течение сорока лет он работал по шестьдесят часов в неделю, став защитой и опорой своим родителям, пока они не умерли в условиях относительного материального комфорта. Затем он стал опорой двум своим сыновьям, защищая их от мучений, которые приносит тень Сатурна, когда, по словам Джерарда Мэнли Хопкинса, «все, что продается, стареет, мутнеет и блекнет от тяжелого труда и несет на себе мужскую грязь и запах мужского пота». Имея такую защиту, его сыновья остались дома, став требовательными и зависимыми. При малейшем поводе он взрывался от гнева и разряжался на свою бедную притихшую и запуганную жену. Его ярость была вызвана гневом, накопленным в процессе всей его утраченной жизни, которую он отдал другим, и прежде всего — Сатурну. При этом он выполнял все священные заповеди, традиционные для своей культуры: заботься о своих родителях, обеспечивай свою семью, создай условия для лучшей жизни своих детей. Он делал все, что следовало, кроме одного: он не жил собственной жизнью, а потому был полон ярости.
Другой известный мне мужчина посвятил свою жизнь борьбе за мир между народами. Он был директором общеизвестного института, который занимался разработкой идей для разрешения международных конфликтов; он вел переговоры во всех частях света и потому часто бывал в командировках. Я никогда не видел его раздраженным и не слышал, чтобы он повышал свой голос. Сначала я был в недоумении, не понимая, где скрывается его гнев. Затем он мне рассказал, как около месяца тому назад он страшно страдал от мигрени. Его закономерный, справедливый гнев обратился внутрь. Он нашел лишь одну мишень, на которую его тонкая чувствительность разрешила ему направить свое раздражение, — самого себя.
Как-то в понедельник утром, в час пик, вместе с другими водителями я надолго застрял в пробке на улицах Филадельфии; никто не мог быстро выбраться из этой пробки. На перекрестке два мужчины вылезли из своих шикарных лимузинов и прямо так, как были, в дорогих костюмах и галстуках, потрясая кулаками, стали кричать друг на друга. Я полагаю, они дали волю той ярости, которая накапливалась у них в течение жизни, не осознавая, что все находившееся в глубине, когда они пребывали в своих уважаемых фирмах, вырвалось наружу в виде неподконтрольного им эмоционального взрыва.
Точно так же я всегда бдителен, когда прихожу на футбольный матч команды «Филадельфия Иглс». Место парковки машин и более дешевые зрительские места представляют собой зону повышенной опасности для нормального человека. Там толпы мужчин под воздействием алкоголя и марихуаны избивают друг друга и любого, кто встанет на их пути. За время одного посещения стадиона мы с дочерью насчитали шестнадцать драк только в нашем секторе. В другой раз нам с женой угрожали прямо, поскольку мы непредусмотрительно поставили свою машину слишком близко к автобусу каких-то болельщиков из золотой молодежи, которые прямо перед игрой стали распивать спиртные напитки, закусывая хлебом. Еще один раз какого-то пожилого человека в одежде американского индейца избили дважды во время игры «Иглс» и «Редскинс»: первый раз — прямо на стадионе, второй — у выхода. Потом у него почему-то больше не возникло желания снова посетить этот «Город братской любви».
О чем говорят эти примеры? Для молодых футбольных болельщиков неделя перед игрой представляет собой сатурнианский круг скучной, надоедливой и низкооплачиваемой работы, практически без надежд на какие-то изменения, с кровавым стилизованным зрелищем организованного насилия и непременным сопутствующим употреблением спиртного — дьявольского зелья, разжигающего гнев. Они входят в ярость в силу той роли, на которую обречены судьбой. Они злятся на женщин из-за своего бессознательного материнского комплекса. Каждый испытывает гнев, потому что он является мужчиной, и бессознательно отыгрывает свою ярость:
«Они взбираются на здания, гоняют мяч, колотят своих братьев в наполненном ненавистью городе…
…Воют во сне, так как натянутый над пропастью канат вибрирует у них под ногами, угрожая им падением. Их неуверенные движения вызывают ужас».
Эти юные представители рабочего класса, по всей вероятности, навсегда останутся в замкнутом круге сатурнианского колеса судьбы. Они будут бить близких женщин, пить, чтобы скрыть свою боль, подозревать друг друга, всегда оставаться в страхе и одиночестве. Их более образованные или более богатые сверстники будут более успешными по социальным меркам. Но и те тоже, в своих сверкающих лимузинах, в своих фирменных костюмах от «Братьев Брукс», должны будут подчиниться силе неразвитой маскулинности — в соответствии с единственными известными им правилами игры.
Поскольку ярость большинства современных мужчин основательна и даже монументальна, они не могут говорить о ней честно, не испытывая при этом стыда, и потому плывут по течению и оказываются в одиночестве. Тогда их ярость обращается на них же. Они употребляют наркотики, напиваются допьяна или до изнеможения работают. Они должны найти какое-то пристанище, где перестанут ощущать боль и смогут немного замедлить свою гонку. Многие из них являются трудоголиками; работа удерживает их от столкновений с требованиями их анимы. Работа иссушает и опустошает их, пока у них не подкосятся ноги и они, совершенно истощенные, доблестно не упадут в кровать. Не нужно быть терапевтом, чтобы знать: обращенный внутрь гнев может вызвать соматические недомогания или состояние депрессии. Так как уровень стресса поддается измерению, с ним поможет справиться даже популярная психология, несмотря на то что является достаточно поверхностной. Последствиями такого стресса становятся сердечные приступы, повышенное артериальное давление, а также желудочные и головные боли.
Не является ли и сокращение продолжительности жизни еще одним проявлением патологии? Подумайте о тех веселых любителях пива, которых собрали совсем не глупые и очень проницательные предприниматели, чтобы показать, как те сначала вместе работают где-то на лесозаготовках или небоскребах, а затем, как только наступает «время», срываются к местному пивному заведению, где наступает «счастливый миг» и в обществе анимы (блондинки или брюнетки) они могут испытать те ощущения, которых были лишены целый день. Каким счастливым становится это братство — свободным, вольным и получающим одобрение мужского сообщества-в алкогольном раю, таком, каким представляют его рекламные агентства. Правда заключается в том, что эти любители пива тоже являются мужчинами, у которых «первый тромбоз наступает, как Рождество». У них возникает сердечная недостаточность задолго до того тромба в сердце, о котором пишет в своей поэме Филипп Ларкин. Их одиночество можно сравнить с одиночеством бегуна на длинную дистанцию.
Сатурнианское колесо делает поворот. На нем находятся все мужчины. Их травмы не ускоряют осознания и не придают мудрости. Они просто вызывают бессмысленную боль. Трудоголическая анестезия, наркотическое онемение независимо от того, является ли наркотик химическим или идеологическим, ужас одиночества — все эти травмы не вызывают последующей трансформации. Это травмы варварские и бездушные.
Разумеется, мужчине необходимо перенести травму, чтобы он смог разорвать материнские узы. Но необходимо также, чтобы эта травма привела его к дальнейшему личностному росту. Современный мужчина переживает свои травмы в одиночестве, но его поведение все равно беспокоит окружающих и вредит им. Он должен начать с признания тех травм, которые у него есть и которые ежедневно кровоточат и влияют на его жизнь, если хочет исцелиться сам или помочь это сделать другим.
