Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания
Тем не менее даже блистательный Дж. Миллер, как никто другой привлёкший внимание к этой константе, уходит от её серьёзного обсуждения. Вот его текст: “Как же обстоит дело с магическим числом 7? Что можно сказать о 7 чудесах света, о 7 морях, о 7 смертных грехах, о 7 дочерях Атланта – Плеядах, о 7 возрастах человека, 7 уровнях ада, 7 основных цветах, 7 тонах музыкальной шкалы или о 7 днях недели? Что можно сказать о семизначной оценочной шкале, о 7 категориях абсолютной оценки, о 7 объектах в объёме внимания и о 7 единицах в объёме непосредственной памяти?.. Вероятно, за всеми этими семёрками скрывается нечто очень важное и глубокое, призывающее нас открыть его тайну. Но я подозреваю, что это только злое пифагорейское совпадение”.[152] Вот так. Если вы видите за этими цифрами нечто большее, чем случайное совпадение, то вы – поклонник числовой мистики. И, чтобы было ближе к Пифагору, Миллер свалил в одну кучу и семь чудес света, и дочерей Атланта, и объём внимания.
Таким образом, существует замечательная константа, которая обнаруживается в океане исследований, характеризует некий объем актуально представленных в сознании знаков, но природа этой константы неизвестна. Более того, не удается даже логически внятно описать, в каких единицах эта константа может быть измерена. Единственное, что очевидно: она не может быть непосредственно определена принципами работы мозга. Эта константа явно характеризует работу сознания. Но, поскольку мы не знаем, что сознание, собственно, делает, то нет ни одной вразумительной идеи, объясняющей её природу.
2. Память и заучивание информации[153]
Всем хорошо известно: для безошибочного воспроизведения большого по объему текста (набора чисел, слогов, слов, предложений и пр.) необходимо заучивание, т.е. запоминаемый текст должен многократно предъявляться, а после каждого предъявления должна осуществляться попытка его вспомнить. Этот процесс всем хорошо знаком со школьной скамьи, где именно таким образом каждый из нас заучивал стихи или таблицу умножения. Но за обыденностью этого явления мало кто отмечал логическую странность этой операции.
Пусть испытуемый заучивает ряд из N знаков. Допустим также, что после i-го предъявления он правильно воспроизводит только pi из них – назовем их p-знаками. Знаки, которые он оказался не способным воспроизвести, будем обозначать как q-знаки. Соответственно
N = pi + qi
Если в памяти испытуемого из заучиваемого ряда содержатся только воспроизведенные p-знаки, то при i + 1-ом предъявления он должен воспринимать q-знаки, до этого уже i раз предъявленные ему, как субъективно совершенно новые для него. Но это же, разумеется, не так! Когда человек заучивает ряд, он мгновенно отреагирует, если этот ряд изменится, даже если изменятся только до этого не воспроизведенные им знаки. В противном случае, собственно, никакого заучивания как последовательности связанных между собой актов вообще не могло бы существовать! Значит, на каждом шаге заучивания человек обязательно должен помнить больше, чем может вспомнить. Так возникает море головоломок, которые любая теория памяти обязана объяснить. Почему человек не может вспомнить то, что и так хранит в памяти? Чем при этом ему помогают повторные предъявления? Каким образом человек узнаёт знаки, которые, тем не менее, не может воспроизвести? С чего вдруг в процессе заучивания человек может начать ухудшать свои результаты?
Любой серьёзный результат исследований в области заучивания страннее другого. Задумаемся: если человек запоминает с первого предъявления 6 - 7 знаков, то сколько предъявлений ему нужно, чтобы запомнить 12 таких знаков? Казалось бы, из общих соображений, достаточно 2 - 3 предъявлений: мол, в первый раз запомнит 6 знаков, во второй раз – еще 6 и разве потребуется ещё одно предъявление на всякий случай. Ответ совершенно неверен! Еще Г. Эббингауз в опытах над собой показывает, что требуется во много раз больше – 14-16 предъявлений. В целом закон Эббингауза гласит: число предъявлений, необходимых для заучивания ряда, растет гораздо быстрее, чем объем этого ряда. Оценим по достоинству загадочность этого закона.
Начнём с того, что p-знаки имеют явно выраженную тенденцию вновь воспроизводиться при следующих предъявлениях. Допустим, испытуемый должен запомнить ряд из 12 слогов, и, скажем, после первого предъявления он правильно воспроизвел 6 слогов. Что же он воспроизведет после второго предъявления? Как правило, 5-6 тех же слогов, которые он только что воспроизвёл и, в лучшем случае, 1-2 новых слога, (а, может быть, ещё и наделает ошибок). После следующего повторения он воспроизведёт 6-7 знаков, как правило, ранее уже воспроизведенных. И, значит, снова практически не вспомнит почти ничего нового (хотя будет упорно повторять сделанные ошибки). Вот что поразительно: если шесть впервые предъявленных слога испытуемый запоминает с первого предъявления, то для воспроизведения шести оставшихся слогов (q-знаков) ему требуется почти 15 предъявлений! Отсюда следует: не воспроизведенные ранее знаки имеют выраженную тенденцию вновь не воспроизводиться при следующих предъявлениях, т.е. q-знаки – это такие элементы, которые испытуемый хранит в памяти для того, чтобы упорно их не осознавать!
Этот вывод был многократно подтвержден в моих исследованиях: испытуемому предъявлялись каждый раз новые последовательности знаков, но если в последующую последовательность включались q-знаки, то они воспроизводились существенно хуже, чем ранее не предъявлявшиеся знаки. Более того, оказалось, что q-знаки с трудом воспроизводятся, только если их повторно предъявлять. Если же их более уже не предъявлять, то при воспроизведении следующей же последовательности они чаще случайного попадают в ответ испытуемого в качестве ошибки. Зачем же испытуемый упорно хранит в памяти то, что или столь же упорно не воспроизводит, либо воспроизводит не вовремя?
При всём при этом испытуемый обычно ещё способен оценить степень уверенности в правильности своего ответа. Очередная головоломка: как ему удается знать, какой из его ответов был правильным? И почему он всё-таки иногда ошибается в этой оценке? Как вообще возникают мнемические ошибки? Эта же проблема повергает в изумление А.Ю. Агафонова : «Как содержанием воспоминания становится то, что не хранилось в памяти?»[154]
Ни одна теория заучивания не только толком не ответила на все эти вопросы, но обычно их даже не ставила.
Сохранение информации (или, как говорят, запечатление ее в памяти) – процесс физиологический. Человек не умеет сознательно что-то впечатывать в свою память. Сохранение – обязательный компонент всякой деятельности, столь же неустранимый, как и любой другой физиологический процесс: дыхание, тремор рук, автоматическая работа сенсорных систем и пр. Сохранение, иными словами, происходит автоматически. Физиологи открыли и блестяще описали многие механизмы запечатления в нервной системе. Но только никто из них ничего не знает о том, как с этим автоматически запомненным материалом работает сознание. Обычно даже не обращается внимание на то, что слово "память" – омоним. Память как автоматический отпечаток в нервном субстрате (т.е. память физиологическая) – совершенно иной процесс в сравнении с памятью, дарованной сознанию (психологическая память). Память как психологический процесс, разумеется, не может существовать, если нет физиологических отпечатков (следов), но она работает с этими отпечатками по своим законам, а не просто считывает информацию с носителя, как это делает, скажем, компьютер. А. Джорди справедливо критикует любые версии теории отпечатков за их абсолютную невероятность: если бы воспоминание представляло собой только лишь активизацию следа (и совершенно не важно, где этот след образуется – в нейронах, синапсах или РНК), тогда само это воспоминание осознавалось бы как настоящее. Но ведь оно с очевидностью переживается как относящееся к прошлому.[155] Даже при принудительном вызове спонтанных воспоминаний (путем электростимуляции мозга или применения ЛСД) люди чувствуют, что они как бы находятся в двух состояниях: одно воспринимает реальность данного момента, а во втором – переживается опыт прошлого чуть ли не во всей первоначальной полноте.[156]
Работа психологической памяти более похожа на работу археолога, старающегося восстановить прошедшее по сохранившимся разрозненным обрывкам, совершая на этом пути как удивительные открытия, так и не менее показательные ошибки. Аналогичную метафору использует Ж. Пиаже: «память работает по тому же принципу, что и историк, когда он дедуктивно реконструирует прошлое по неполным историческим свидетельствам».[157] Об этом же говорит Ф. Джонсон-Лэрд: «Возможно, что воспроизведение текста по памяти в большой мере является активной реконструкцией".[158] Для социальных психологов, никогда, по счастью, не интересовавшимися процессами следообразования и не упоминающими о них, это утверждение настолько банально и настолько хорошо экспериментально подтверждено, что входит почти во все учебники. Вот, например, пишет Э. Аронсон: «Человеческая память по своей природе является прежде всего (ре)конструирующей… Мы не записываем буквальную трансляцию прошлых событий, подобно магнитофону или видеомагнитофону {словечком "мы" Аронсон, не замечая этого, противопоставляет нашу психологическую память памяти физиологической – В.А.}, а вместо этого воссоздаем многие наши воспоминания из кусочков и частей, которые можем вспомнить, а также из ожиданий того, что должно было быть».[159] Ф.Д. Горбов, впрочем, считает, что реконструкция начинается ещё раньше – в процессе формирования записи в памяти: «воспоминание, – пишет он, – это всплывание когда-то образовавшейся внутренней модели на арене сознания».[160] Гг. физиологи и аристотелианцы, как процесс реконструкции может быть описан в терминах отпечатков?
