Владимир Бехтерев - Внушение и его роль в общественной жизни
«Второе место после обонятельных галлюцинаций у малеванцев занимали галлюцинации общего чувства, например, чувство легкости, воздушности своего тела, или его бестелесности, чувство как бы отделения от земли и поднятия на воздух.
У некоторых малеванцев случались галлюцинации слуха и зрения (слышание повелений Бога, шепот Св. Духа, видение отверстого неба и его небожителей, появление звезд разнообразных цветов, необыкновенной величины и ярких или необычное озарение и прыгание звезд и т. п.).
У большей части малеванцев галлюцинации являлись эпизодически, один-два раза и затем исчезали, а у некоторых галлюцинации возобновлялись от времени до времени; у немногих, наконец, галлюцинации оставались в виде постоянного симптома».
Наблюдаемые у малеванцев «судорожные движения проявляются в трех видах. Наименее частый вид судорог, это — крик, хохот, всхлипывание, судорожные слезы, икота, отрыжка и иные судорожные формы, свойственные малой истерии.
Но самой частой формой судорог являются также свойственные большой истерии разнообразные ритмические и подражательные движения, соответствующие различным профессиональным и привычным движениям и жестам, большею частью однообразных у одного и того же лица.
Хотя истерические судороги весьма различны по своему внешнему виду, но наиболее часто наблюдается следующая общая картина: среди общего шума, крика и беспорядка одни падают, как сраженные молнией, другие восторженно или жалобно кричат, плачут, прыгают, хлопают в ладоши, бьют себя по лицу, дергают себя за волосы, стучат в грудь, топают ногами, пляшут, издают всевозможные звуки и возгласы, отвечающие разнообразным эмоциональным состояниям радости, счастью, отчаянию, страху, ужасу, удивлению, мольбе, выражению физической боли, обнюхиванию, смакованию и т. д., то наконец подражают собачьему лаю, конскому ржанью и другим диким звукам». «Судорожные движения нередко длятся до изнеможения субъекта».
Нетрудно видеть, что как настроение духа, так и ряд бредовых идей, а также обманы чувств и наконец судорожные проявления в общем носят такое сходство как между собою, так и с явлениями, обнаруживаемыми распространителем секты, Малёванным, что не подлежит сомнению, что мы имеем здесь дело с явлением привитым, то есть обусловленным преимущественно внушением и самовнушением.
Проф. И. А. Сикорский, бывший на самых радениях, или молитвенных собраниях малеванцев, сам высказывается в том смысле, что вероятно у некоторых субъектов, особенно среди общих молитвенных собраний, обонятельные галлюцинации возникают путем внушений. Но, прибавляет он, «несомненно, что у весьма многих малеванцев галлюцинации совершенно самостоятельны и непосредственны и обусловливаются лишь состоянием организма и нервных центров, а не внешними воздействиями».
С этим последним объяснением однако вряд ли можно согласиться безусловно. Не подлежит сомнению, что состояние организма и нервных центров составляет благоприятную почву для развития психопатических явлений, но характер последних, то есть настроения, бредовых идей и галлюцинаций, в данном случае представляет в такой степени стереотипное сходство даже в мелочах, что признать их самостоятельными, а не обусловленными, по крайней мере, в значительной мере взаимовнушением или самовнушением представляется невозможным. Равным образом и проявление судорог носит несомненные признаки зависимости их от взаимовнушения и самовнушения, как видно из самого развития их на молитвенных собраниях.
По заявлению проф. И. А. Сикорского, «сами малеванцы придают значение судорожным проявлениям, считая их несомненным действием Божественного начала в человеке.
Находясь на молитвенных собраниях, они ждут наступления судорог у кого-нибудь из присутствующих, радуются виду судорог, оживляются и восторгаются картиною судорог и при первом появлении судорог во всем собрании начинается общий подъем возбуждения и ликования.
Обыкновенно судороги появляются у малеванцев, когда они становятся на молитву, реже при других условиях.
Но особенно часты и сильны бывают судороги в собраниях; всего же резче они проявляются в общих молитвенных собраниях», когда условия для взаимного внушения становятся наиболее благоприятными.
О значении самовнушения и внушения в развитии судорог свидетельствует между прочим и тот факт, что, несмотря на заразительность истерических припадков для взрослых, особенно мужчин, на детях они отражаются весьма мало, в особенности в возрасте от 3 до 8 лет. Это обстоятельство легко уяснить себе, если принять в соображение, что дети в выше указанном возрасте не могут проникнуться тем же религиозным возбуждением, как и взрослые, и, само собою разумеется, не могут также усвоить себе идею, что судороги являются свидетельством сошествия Св. Духа на человека.
Равным образом, следя за развитием отдельных случаев помешательства во время этой психопатической эпидемии, нетрудно убедиться, что, благодаря необычайной психической восприимчивости, и здесь большое значение имеет как внушение, так и самовнушение. Прежде всего, читая описание этих случаев, нетрудно убедиться в большом сходстве психопатических явлений, особенно бредовых идей и обманов чувств, наблюдаемых у различных лиц, с теми явлениями, с которыми мы познакомились у душевнобольного Кондрата Малёванного. С малыми различиями здесь дело идет также о повышенном настроении духа, об ощущении радости в сердце, о превращении своей личности в святого или пророка, о слышании приятных неземных запахов, об отделении тела от земли, о тех или других видениях на небе, о слышании небесного голоса, о просветлении ума и об уразумении евангельских и библейских истин, о призвании к покаянию, о повелении проповедовать и пр. и пр. Благодаря восприимчивости такого рода психических натур, нетрудно проследить и в отдельных случаях, какую огромную роль играет внушение или самовнушение в развитии их болезненных проявлений.
Вот, например, образчик внушающей силы галлюцинаций, которым был подвержен один из малеванцев, крестьянин Ефим К. В течение около 5 лет, подвергаясь волнениям и колебаниям по вопросу о переходе в штундизм, из которого затем в апреле 1892 года он перешел в малеванство, в мае 1892 года, вскоре после перенесенного им сочленовного ревматизма, он начал подвергаться зрительным галлюцинациям. Однажды ему показалась на небе синяя книга с большим буквами; в другой раз он видел, как звезды сблизились и сгруппировались в одну корону. Со времени перехода его в малеванство, то есть с апреля 1892 года, его часто начали тревожить сновидения, происходившие в состояниях неглубокого сна, во время которых он видел Спасителя, то есть Малёванного.
Во время одного из таких сновидений он услышал голос: «Пойди зажги свою избу и гумно, и тогда все уверуют, что эта вера (то есть малёвщина) есть вера истинная». Это повеление начало тревожить его сердце в такой степени, что он среди Дня произвел поджог, от которого сгорела его усадьба вместе с избой соседа.
Очевидно, что галлюцинация здесь подействовала совершенно подобно внушению, и трудно было бы найти какое-либо различие между искусственно произведенным внушением и тем внушением, которое производят галлюцинации. Можно разве допустить, что галлюцинации, благодаря совершенно скрытому от субъекта их происхождению, еще сильнее подчиняют сознание, нежели посторонние внушения.
Вообще надо заметить, что как в отдельных случаях, так и в целой массе развитие психопатической эпидемии, известной под названием малеванщины, в значительной мере обязано внушению, взаимовнушению и самовнушению. При этом мы ничуть не отрицаем важности влияния целого ряда указываемых проф. И. А. Сикорским нравственных и физических факторов (развитие штундизма, алкоголизм населения и пр.), составляющих благоприятную почву для развития эпидемии в населении; но несомненно, что непосредственным толчком к развитию последней на подготовленной уже почве служило внушение в той или другой форме. Только этим путем и можно объяснить себе тот, с первого взгляда, непонятный факт, что родоначальником малеванщины и ее распространителями явились лица помешанные. Как справедливо замечает проф. И. А. Сикорский: «Население, увлеченное брожением, усвоило себе парадоксальное параноическое мышление и логику помешанных и в силу этой болезненной логики стало разрешать основные вопросы жизни и религии при помощи сравнений и пустой игры слов.
Бред и болезненная логика помешанных явились образом мудрости и подражания для населения, которое раньше обнаруживало здравую логику и здравое мышление.
Это объединение здоровых с помешанными на почве болезненной логики является в истории человеческой мысли фактом глубоко интересным и в некоторых отношениях замечательным. То, что случилось на наших глазах, случалось и раньше и, чтобы не приводить многих примеров, сошлемся на факт, что некоторые действия Парижской Коммуны 1871 года были плодом распоряжения помешанных, которым толпа повиновалась слепо (Laborde)».
