Вадим Макишвили - Большая книга манипуляций. Изучаем секреты управления сознанием
Самообман влюбленных
Зашоренность может быть не навязана извне, а возникать самостоятельно. Это знакомо многим, проходили в начале новых любовных отношений. Любимый человек идеализируется, в нем видны только достоинства. Недостатки, которые обязательно есть в любимом человеке, влюбленное сознание отбрасывает, старается не замечать – перспектива сужается, превращаясь в эдакое влюбленное туннельное зрение. Индивидуальное. Не точно ли по такому принципу работает другая «влюбленность»? Артисты и политические деятели «идеализируются», становясь если не богами, то кумирами. Влюбленные в своего кумира фанаты не хотят слышать ничего порочащего про обожествляемого человека (или про организацию, или про идею). Отказываются верить в плохое, считают это россказнями и происками очернителей.
На Родине Сталина
Если спросить старых людей, очень старых, как они относятся к И. В. Сталину, то среди них и сейчас можно найти тех, кто до сих пор предан ему душой.
Сколько бы ужасных вещей про него ни говорили в СМИ, эти люди любят Сталина, верят в него как в сильного и правильного лидера. В Грузии, в центре маленького городка Гори, что в 76 километрах от Тбилиси, стоит Государственный музей Сталина. Перед его входом, под каменным навесом, защищающим от дождя и снега, прячется маленькая беленая хижина, в которой родился и провел первые четыре года маленький Сосо Джугашвили, известный всему миру по имени Сталин. Если на улице остановить прохожего и задать вопрос, как вы относитесь к Сталину, вы будете поражены той почтительностью, с которой к нему в Гори относятся. Вам с энтузиазмом поведают несколько историй из жизни уважаемого земляка, о которых знают только местные, – истории, в которых Сталин предстанет вам бережливым, человечным и просто очень порядочным человеком, например ту, в которой он, Генералиссимус СССР, не дал заменить свою продырявленную шинель на новую – потребовал заштопать, а потом так и ходил с заплаткой. В 2010 году власти Грузии собирались снести 15-метровый гранитный памятник Сталину в центре города, но местные жители окружили памятник живой стеной и не дали разрушить их память. Был ли Сталин кровавым тираном, каким его рисуют последние полвека? Был ли прав Сталин, когда говорил о себе перед смертью: «На мою могилу нанесут много мусора, но ветер истории его развеет»? Время покажет. Но совершенно точно есть люди, кто видит прошлое и настоящее в своей собственной перспективе.
Защитить мир от Ирака!
Правые, левые, националисты, социал-демократы, коммунисты… Все верят своим лидерам и видят только то, что видеть хотят, или то, что им показывают. Когда на глаза надевают шоры, когда лишают разносторонней информации и показывают только одно направление, тогда такое общество легче пришпоривать и гнать туда, куда выгодно манипуляторам. Так было в 1990 году, когда президент США Джордж Буш решил послать войска в район Персидского залива. Точка зрения президента была поддержана членами конгресса, ни один из которых не выступил с заявлением, оспаривающим данное решение. Средства массовой коммуникации отразили это единогласие вашингтонских творцов политики и передавали новости, содержащие только доводы за посылку войск в район Залива. Результат восприятия подобного одностороннего освещения событий ясен. Согласно политологу Джону Заллеру, только 23 % американцев, практически не смотревших передачи новостей в августе 1990 года, поддержали решение послать войска в район Персидского залива. Однако среди тех, кто имел привычку следить за новостями, 76 % одобрили вторжение в Ирак.
Обобщаем, чтобы согласились
Обе белые
В 1971 году на киностудии «Киевнаучфильм» снят научно-популярный фильм «Я и другие». Фильм состоит из ряда социально-психологических экспериментов, наибольшую известность приобрел эксперимент «Обе белые», поставленный с детьми дошкольного возраста. На столе перед детьми две пирамидки: черная и белая. Трое детей по договоренности с психологом Валерией Мухиной утверждают, что обе пирамидки белого цвета. На внушаемость проверяют четвертого ребенка.
– Олежка, посмотри внимательно. – Валерия Сергеевна ставит на стол белую и черную пирамидки. – Какого цвета пирамидки?
– Обе белые, – отвечает мальчик, как договорились. Так же отвечает Андрюша и Оленька. Очередь доходит до испытуемой Леночки.
– Леночка, какого цвета пирамидки?
– Обе белые. – Говорит девочка, глядя на черную и белую пирамидки.
– Подвинь, пожалуйста, к себе черненькую.
Девочка тут же хватает черную пирамидку и подвигает к себе.
– А почему же ты сказала, что она белая? Почему, детка?
– Эта белая, а эта другая – черная.
– А ты сказала, что обе белые. Почему?
– А потому… – сглотнула девочка и показала пальцем на соседа, – вот они тоже сказали «белые».
– Дети сказали? И ты за ними повторила? А почему ты за ними повторила, когда ты знаешь, что это белое, а это черное?
– Я хотела.
– Что ты хотела?
– Повторить.
– Почему?
– Потому, что они сказали так.
Эксперимент показал, как легко ребенок поддается внушению большинства. В семидесятые годы в нашей стране фраза «Обе белые» приобрела широкое иносказательное значение в академических кругах, хорошо знакомых с фильмом. В девяностые годы фраза «быть, как все» стала нарицательной, клеймящей «серую массу» населения. Но правильно ли списывать результат эксперимента на потребность в социализации детей? Возможно ли такое же соглашательство среди взрослых?
Ровно этот же эксперимент Валерия Сергеевна провела и среди взрослых людей. Несмотря на явную абсурдность и далеко не детский возраст, некоторые испытуемые называли черную пирамидку белой под давлением мнения большинства. Удивительно? Неожиданно? Похоже на то, что крылатая фраза «на черное говорить, что это белое» – не фигура речи, а вполне доказанная психологами человеческая особенность – мы следуем за мнением большинства.
Эффект присоединения к большинству – это форма группового мышления. Популярность определенных убеждений увеличивается по мере того, как их принимает все больше людей. Люди предпочитают соглашаться с мнением других людей.
Этот вывод был сделан после экспериментов турецкого психолога Музафера Шерифа в 1935 году. В его экспериментах участвовали студенты Колумбийского университета. После серии экспериментов Музафер Шериф сформулировал следующий вывод: в условиях, когда ситуация неопределенная и многозначная (по крайней мере, двусмысленная), человек склонен соглашаться с мнением большинства.
Феномен соглашательства
В 1951 году американский психолог Соломон Элиот Аш провел серию исследований, которые демонстрировали власть конформизма в группах людей.
Конформизм – соглашательство с мнением большинства, а конформист – человек, который меняет свое мнение или поведение под влиянием реального или воображаемого давления со стороны группы людей.
В экспериментах Аша студентов просили, чтобы они участвовали в «проверке зрения». В действительности цель исследования заключалась в том, чтобы проверить реакцию одного студента на ошибочное поведение большинства. Группе показывали какие-то карточки и задавали вопрос, что изображено. Все участники группы, кроме одного, были «подсадными» и отвечали очевидно неправильно для любого здравомыслящего человека. Цель исследования – проверить, как будет реагировать испытуемый на заведомо неправильное мнение большинства. Результат шокирует: 75 % испытуемых подчинились заведомо ошибочному представлению большинства.
Все делают это!
Можно ли использовать эту особенность для того, чтобы манипулировать массовым сознанием? Однозначно – да. В зарубежной литературе такой манипулятивный прием называется «общий вагон», в отечественных источниках его называют «эффектом подражания». С его помощью создается иллюзия, что большинство людей в обществе поддерживают какую-то идею, разделяют какую-то точку зрения. А для того чтобы человек не подвергал информацию критике, в сообщение вставляют слова «все», «мы», «большинство» и т. п., создавая иллюзию, что это единое мнение большой группы людей.
Что чувствует человек, когда всех сотрудников отдела приглашают на день рождения к шефу, а его – нет? Что чувствует ребенок, когда школьные капитаны выбирают одноклассников в свои команды по одному, но ребенка словно не замечают в упор? Не посещает ли ребенка в такие моменты горькое ощущение, что он не значит для окружающих людей ничего?
