Мария Конникова - Психология недоверия. Как не попасться на крючок мошенников
И однажды она наткнулась на удивительное место. Приветливый теплый свет декоративных светильников. Занавеска из бусин. Доброжелательная ободряющая улыбка, как будто говорившая, что здесь рады приходу Чунг, более того, здесь она в безопасности.
Сильвия Митчелл сразу же почувствовала, что энергетическое поле Чунг в ужасном состоянии. Негативная энергия, сказала она, пропитывает всю ее жизнь. Но надежда все-таки есть. Сильвия может изгнать эту негативную энергию – если только Чунг согласится положить 18 000 долларов в сосуд, который будет храниться у Сильвии. Это просто упражнение. Жест доверия, который поможет развеять темные силы, собравшиеся вокруг нее.
Затем Митчелл пошла еще дальше. В прошлой жизни, сказала она, семья Чунг очень жестоко поступила с предметом ее страсти, поэтому в нынешней жизни она испытывает муки безответной любви. Но счастливое совместное будущее все же возможно, заверила она. Она это чувствует. Однако, чтобы воплотить эту возможность в жизнь, потребуется много работы. Настоящей работы. Такую работу нельзя проделать за один визит – и даже за несколько.
В течение следующих двух лет женщины медитировали вместе, чтобы совместно сфокусировать энергию на ожидающем Чунг в будущем любовном блаженстве. Со своей стороны, Митчелл сказала, что проведет некоторые ритуалы, чтобы помочь процессу. На это потребуется время, предупредила она. Обида, нанесенная в прошлой жизни, была очень серьезной. Поэтому нужно время – и 128 000 долларов, которые Чунг постепенно, по частям передавала своей новой наперснице.
Их отношения становились все ближе, но, как ни удивительно, проблемы Чунг оставались так же далеки от разрешения. Даже наоборот, они стали еще серьезнее. Сотрудница, в которую Чунг была влюблена, пожаловалась на сексуальные домогательства, и вскоре после этого Чунг уволили.
Мать Чунг по-прежнему болела. Женщина осталась без любви, без работы, с тающими на глазах сбережениями. Митчелл забрала почти все, что у нее было.
* * *Ни Салфилд, ни Чунг не были наивными и легковерными. Они были профессионально состоятельными, умными, успешными женщинами. И, как они позднее публично заявили, Сильвия Митчелл отнюдь не вызывала у них безусловного доверия. Но вместе с тем они обе находились в эмоционально уязвимом состоянии – и Митчелл оказалась именно той, кто был им нужен, и появилась в их жизни именно в тот момент, когда это было нужно. Она очень хорошо делала свое дело. «Я интеллигентная и образованная женщина, и для меня это происшествие было одним из самых унизительных в жизни», – призналась позднее Салфилд.
В каком-то смысле роль эзотерика значительно упрощает подводку к выполнению мошеннической схемы: мишень приходит уже подготовленной. Приходя в эзотерический салон, вы показываете, что готовы верить и открыты для предложений. Кроме того, вы, очевидно, ищете простое решение для своей проблемы или трудной ситуации. То же относится и к другим видам мошенничества. В эпоху интернета осуществить подводку проще, чем когда-либо: вам нужны те люди, которые отвечают на фальшивую рекламу, «письма счастья» и другие фишинговые схемы. Больше не нужно быть психологом и уметь разбираться в людях с первого взгляда. Все, что вам требуется, – создать достаточно убедительную витрину интернет-магазина или сочинить послание, которое заинтересует вашу потенциальную добычу. (Грамматические ошибки, как и явно подозрительное содержание подобных писем, допускаются отнюдь не по глупости. На самом деле это хорошо обдуманный прием. Мошенники на собственном горьком опыте убедились, что чересчур солидные с виду послания привлекают слишком много рыбы, что делает процесс отсева подходящих кандидатов слишком трудоемким. Наживку попроще заглатывают только простаки, с которыми легче иметь дело.)
И все же потребность в интуитивной психологии на этапе подводки – быть хорошим человеком и хорошо разбираться в людях – никогда не теряет актуальности. Как бы искусно вы ни расставили ловушку, вам все равно следует быть мастером холодного чтения, чтобы подцепить крупную рыбу. Человек может, как Дебра Салфилд, зайти в эзотерический салон из сиюминутной прихоти или чувства противоречия. Не будь Митчелл такой искусной актрисой, Дебра оставила бы в салоне всего 75 долларов. Не маленькие деньги, но и не конец света. Но благодаря правильному подходу Митчелл ее клиентка Дебра Салфилд, несмотря на весь свой скептицизм, потеряла намного больше – не просто больше денег, а денег, которых у нее на самом деле не было.
Тщательная подводка очень важна для мошенника. Выбирать свою жертву нужно осмотрительно. Один неверный шаг – и вся карьера может рухнуть, как это произошло с мадам Зингарой. Демара не просто позволил Роберту Кричтону написать свою биографию. Сначала он все о нем разузнал, навел справки, прежде чем ответить на первое письмо, а после этого много раз назначал ему в Нью-Йорке встречи, на которые не являлся. Пока Кричтон ждал прихода Демары, обманщик незаметно наблюдал за ним из надежного укрытия и замечал, как тот себя ведет. Он хотел убедиться, что ему достанется не просто первый попавшийся писатель. Он хотел заполучить писателя, который напишет историю так, как ему было нужно. Он хотел получить не только биографа, но мишень.
В конце концов он получил именно то, чего хотел. Кричтон переписывал свою книгу дважды. Первая рукопись была более четкой и публицистичной. В ней рассказывалось о человеке, который причинил много вреда и был, возможно, не только обманщиком, но и имел более темную сторону: многочисленные иски и жалобы явно давали понять, что он склонен к жестокости и непристойному поведению в отношении мальчиков. Этот черновик отклонили. Слишком мрачно и пессимистично, сказали в редакции. Об аферисте нужно писать легко – больше фарса и дерзких проделок, меньше разбитых сердец. Кричтон хорошенько все обдумал. Он был серьезным писателем и хотел рассказать серьезную историю. Он не хотел приукрашивать действительность.
Но затем он вспомнил время, проведенное с Фредом. Возможно, мрачная версия выглядела более публицистичной и правдивой, но лично он чувствовал, что история Фреда совсем не об этом. Позднее в частной переписке Кричтон отмечал, что по его ощущению Демара действительно пытался «отвернуться от греха». Да, он был мятущейся душой, но был способен на впечатляющие проявления силы и доброты. Многие его неблаговидные поступки были совершены под действием алкоголя – он страдал от серьезных затяжных проблем с пьянством. Но он преодолел эти проблемы «на чистой силе воли» и был совершенно не похож ни на одного алкоголика, которого встречал Кричтон. «Он никогда не позволял себе окончательно утратить чувство гордости и достоинства. Хотя считается, что со всеми алкоголиками это рано или поздно происходит, – замечал писатель. – Это изумляло и меня, и опытных докторов из госпиталя Бельвью». (Демару на короткий срок приняли в госпиталь в качестве пациента, при этом привилегия навещать его была предоставлена только Кричтону. Оглядываясь назад, нельзя не задаться вопросом, не было ли это еще одним элементом продуманного плана с целью укрепления личной симпатии.)«Как бы плох он ни был, он совершал титанические усилия, порой трагические и жалкие, пытаясь сохранить достоинство, гордость, высокую самооценку. Можно сказать, он был действительно жертвой химии, властвовавшей над его истинной натурой».
И эта истинная натура, доказывал Кричтон, была в сущности доброй, несмотря ни на какие выходки. «Я быстро перестал опасаться, что он в том или ином смысле воспользуется моим доверием, – говорил он. – Он был порядочным, честным, щедрым, добрым… Глядя в те времена на так называемого «злодея», я лишь приходил к выводу, что мог бы доверять его слову и ему самому больше, чем кому-либо из своих знакомых». Демара был просто жертвой несчастливых обстоятельств, которые не позволяли разглядеть его глубинную порядочность и даже талант. «Я чувствовал, что у него есть искреннее призвание [к религии], но он просто не знает, как ему с ним быть. Мне доподлинно известно, что люди тянутся к Демаре. Из него вышел бы хороший политик: это слово для меня не такое дурное, как, к сожалению, для многих американцев. Я чувствую, что он мог бы стать хорошим проповедником, ведь он по-настоящему любит людей, наслаждается их обществом, понимает их, любит слушать, – заключал Кричтон. – Он весьма примечательный человек и, что особенно важно, он замечательно работает, когда ему доверяют, когда окружающие его поддерживают. Тогда он принимается за дело с подлинным рвением».
Мрачное жизнеописание Демары, решил Кричтон, не отражает истинного положения вещей. Этот человек готов исправиться и переродиться. Он причинял другим вред помимо своей воли. И Кричтон написал новую книгу о Фреде – ту, которая в итоге попала в списки бестселлеров. Фред стал героем. Демара, по-видимому, предчувствовал такой исход. Он был непревзойденным знатоком человеческой природы и мог манипулировать практически любым человеком, которого встречал на своем пути. Демара выбрал писателя, который согласится с тем, что мошенник готов встать на путь исправления, – человека оптимистичного и готового поверить, что бедный старина Фред еще не забыл, что такое добро.
