Барбара Шер - Лучше поздно, чем никогда. Как начать новую жизнь в любом возрасте
Но невидимость дает вам в руки огромную власть – власть быть собой. Конечно, зайти в ювелирную лавку и стащить драгоценную тиару, как невидимка из кино, не получится. Но это ерунда, мелочи. Будучи невидимым, приобретаешь нечто куда большее – свободу делать все, что пожелается. Потому что, когда люди перестают вас видеть, они теряют контроль над вами. Это небольшой подарок, но чрезвычайно полезный – он дает заранее попробовать вкус свободы, еще до того, как вы будете полностью готовы к тому, чтобы мнение других перестало влиять на ваше самоощущение.
«Если все равно никто не свистит мне вслед, я могу носить удобные туфли. И к черту всех!» – сказала женщина сорока четырех лет, которая снова пошла учиться.
Однако мало кто из нас пользуется преимуществами невидимости, пока мы не станем намного старше. Когда мы зависаем на границе среднего возраста, мы делаем все возможное, чтобы оставаться видимыми. Задача эта огромна и полна затейливых противоречий: заниматься физическими упражнениями, все время сидеть голодным, красить волосы, выписывать счета косметическим хирургам, одеваться в молодежном стиле – и одновременно вести себя соответственно своему возрасту, а не в духе дам и мужчин, прикидывающихся подростками. Нужно пройти по грани и, стараясь выглядеть старше, чем вы себя чувствуете, держаться с приличествующим возрасту достоинством, чтобы не вызывать насмешек, и – стараясь быть жизнерадостным, очаровательно непосредственным, ходить упругой походкой, чтобы никому в голову не пришло назвать вас «старым». Так как вы ни то ни другое, то придется буквально изображать кого-то старше и моложе вас одновременно!
Где же научиться этому? И с какой стати захочется такое делать?
«Вести себя, как полагается в вашем возрасте» означает, что вас контролируют другие.
Если кто-то решит, что вы Наполеон, вы не чувствуете, что обязаны вести себя как Наполеон. Почему же нас волнует, когда люди говорят: «Веди себя по возрасту»? Во-первых, это совершенно невозможно; взгляд на то, как должен себя вести человек пожилой, меняется с каждым годом. Во-вторых, вы никогда не чувствуете возраста, так что не можете вспомнить, на какой возраст себя вести. В результате нужно постоянно присматриваться к другим людям, чтобы по их глазам уловить подсказки. Пятнадцатилетний может считать, что тридцатипятилетний уже клонится к закату, а пятидесятилетнему требуется помощь, чтобы передвигаться. И если достаточно молодых людей считают, что вы выглядите как милый старичок или благородная старая дама, то, может, вы что-то пропустили и вам полагается вести себя именно таким образом? Может, вы уже состарились, просто не заметили?
А может, – так оно или иначе – вам нужно наплевать на это.
Или вместо этого спросить себя: а кто конкретно люди, на чей взгляд вы ориентируетесь? Не причинят ли они вам вреда? Сделают ли что-то хорошее для вас? Откажутся ли брать в магазине ваши деньги, если вы не будете вести себя на свой возраст? А если будете, они женятся на вас и увезут в Монако? Чем быстрее вы поменяете автоматический порыв приспособиться на уверенность в себе и честность, тем лучше. Если вы бросите попытки соответствовать стереотипу и будете верны себе, предпринимая важные шаги, это может стать началом лучшего этапа вашей жизни. А первая морщинка – лучом осознанности, падающим на вас, как солнечный свет.
Но мы постоянно следим, как выглядим в глазах других, еще по одной причине – из-за которой нам в первую очередь так не нравится стареть.
Страх стать старомодным
Мысль о среднем возрасте заставляет нас содрогнуться из-за въевшегося стереотипа и страха, что, однажды проснувшись, мы уподобимся закоснелым и консервативным персонажам «Стэпфордских жен»[23]. Кажется, что над входом в будущее висят инструкции для взрослых: стань таким, как принято.
Сенатор Клод Пеппер[24] сказал однажды: «Когда я был молод, женщины старше сорока казались мне неизлечимо взрослыми…»
«Люди за сорок совсем другие, чем мы. Они носятся с какой-то ерундой. Они ненавидят перемены. Они забыли, что когда-то были молодыми. Мне невыносимо думать, что я превращусь в одну из них», – написала мне женщина 26 лет.
В этом реальный страх перед средним возрастом: не смерть или немощность, а ужас, что ты неизбежно превратишься в кого-то другого, кого-то, кто живет тусклой жизнью и больше не мечтает ни о чем увлекательном. Станешь старым унылым занудой, который любит унылые «безопасные» машины, ездит в Европу в унылых тургруппах, ничего не смыслит в хорошей музыке и ведет себя консервативно и твердолобо.
Но кое-что вы могли и упустить: скучные, приверженные условностям люди и раньше были такими. Если они отпугивают вас сейчас, то, вероятно, отпугивали бы и когда были молодыми и покупали первое напольное покрытие в комнату. Молодые и хорошенькие стэпфордские жены были такими же ужасными, как стэпфордские старухи, которых мы создали в своем воображении. Пугают «стэпфордские» черты характера, а не возраст.
Во всем виновато бездумное следование общепринятым представлениям. И это тесно связано только с одной возрастной группой.
Единственный возраст, который неизменно следует условностям, – подростковый.
Да-да, я сказала именно это. Если вы думаете, что подростки ведут себя бунтарски и необузданно, приглядитесь еще раз. Бунтуют они только против взрослых. Подростки не восстают против других подростков. В действительности ни одна другая группа не следит за своими членами так пристально, с пристрастием изучая последние признанные направления, чтобы им точно соответствовать. Ни в одной другой возрастной группе люди не страдают так сильно, если им не дают копировать себе подобных. В период полового созревания нас интересует единственная вещь – каковы правила, чтобы быть крутым среди своих. Интенсивное чувство неловкости и неуверенности, взвешивание своей ценности в глазах других имеет важную цель – это первый шаг в процессе нахождения пары. И это же делает подростков самой соблюдающей принятые нормы, самой подчиняющейся условностям возрастной группой среди нашего человеческого рода.
Вы совершенно правы, когда настороженно воспринимаете чрезмерное подчинение стандартам: у стабильности и общих установок есть свои преимущества, но надо держать ухо востро, иначе они заглушат ваш самобытный голос. Однако если это подростки больше всего подчиняются условностям, откуда идет ваш страх безжизненности среднего возраста?
Он идет из воспоминаний о том, каково быть подростком.
Вызов, который вы кидали родителям, был проверкой – и ваши родители ее не прошли. Они так безнадежно никогда не понимали вас, что вызывали подозрение, способны ли они вообще мыслить. С вашей точки зрения, вы ничего не копировали, вы хотели делать нечто совершенно новое. Новое состояло не в том, чтобы выкрасить волосы в фиолетовый цвет, – это делали все кто ни попадя. Новое заключалось в том, чтобы отказаться от того, как живет ваша семья, и жить как молодые люди, чье демонстративное поведение шокировало ваших родителей. Но взрослые реагировали слишком нервно и впадали в панику. Им казалось, что вы превращаетесь в кого-то незнакомого, и даже хуже – подвергаетесь ужасной опасности. Так начиналась неизбежная война поколений, которая велась всегда, повсеместно, в каждой семье.
Для подростка единственная опасность, которую стоит иметь в виду, – опасность быть отвергнутым другими подростками. Но родители с ума сходили при мысли об автокатастрофах, наркотиках и беременности. От этого с ними было тяжело общаться, они постоянно чего-то боялись и сердились, и вам казалось, что они только и думают, как придушить все свежее, волнующее и новое в вашей жизни. Казалось, что они стоят между вами и вашей жаждой жизни.
А теперь вам кажется, что вы станете таким же ужасным, как они.
Конечно, насчет подростков я обобщаю, как обобщала и говоря про маленьких детей, но не думаю, что я тут не права, потому что поведение именно на этих двух возрастных этапах предсказуемо. Причина? Эти две возрастные группы наиболее важны для выживания человеческого рода: молодые существа должны жить, чтобы стать способными к размножению и воспроизвести себе подобных; они наиболее тщательно запрограммированы биологией.
И, продолжая эту мысль: когда вы достигаете возраста, наименее ценного для выживания биологического вида, над вами меньше всего довлеют условности и нормы.
Ваша оригинальная сущность не может раскрыться, пока вы не освободитесь от тисков молодости.
Не то чтобы у молодых нет всплесков оригинальности и креативности – конечно, они бывают, – но наружу пробивается только половина из того, что у них внутри, потому что им приходится концентрироваться на двух вещах одновременно: своем оригинальном видении и требованиях природы. Им нужно преуспеть, поэтому приходится одним глазом смотреть на то, что хотят лично они, а вторым – следить за конкурентами. Оригинальное загоняют в надлежащие рамки, чтобы получить хорошую оценку, хорошую работу или другие призы и награды.
