Сергей Вербин - Наука принятия решений
У читателя может возникнуть вопрос: действительно ли интуиция ничем, кроме быстроты, не отличается от другого рода мышления?
Думаю, что Наполеон прав, снимая с интуиции покров таинственности, пытаясь разобраться в ее механизме. Он также прав в своем убеждении, что правильность решения полководца должна быть рационально доказана. И можно полностью согласиться с утверждением, что интуиция по своей психологической природе целиком сводится к быстрому расчету. С точки зрения логики интуиция есть особый путь познания, стоящий наряду с ощущением и воображением.
Вот как понимал природу интуиции Наполеон: «Если кажется, — говорил он, — что я всегда ко всему подготовлен, то это объясняется тем, что раньше, чем что-либо предпринять, я долго размышлял уже прежде; я предвидел то, что может произойти. Вовсе не гений внезапно и таинственно открывает, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах, кажущихся неожиданными для других, — но мне открывает это мое размышление. Я работаю всегда, работаю ночью, во время обеда, работаю, когда я в театре; я просыпаюсь ночью, чтобы работать».
Недавно у родственников мы отмечали День победы. «А как вам удалось пройти всю войну, выжить и дожить в полном здравии до 80 лет?» Такой вопрос я задал одному родственнику. Ответ был следующим. «Я, — сказал ветеран, — всегда на войне старался представить дальнейший ход военных действий. И во время боя, и в разведке пытался предугадать дальнейшие шаги врага. Да и после войны всегда делал прогноз последствий каждого своего поступка и постоянно учился.»
С понятием интуиции часто связывают два признака: бессознательность и непроизвольность. Интуицию определяют, например, как бессознательное и непроизвольное проявление творческой мысли. Посмотрим, как подходит каждый из этих признаков к интуиции гениев.
Весь процесс мгновенного понимания проблемы и ее решения можно назвать бессознательным, т.е. проходящим без участия самого человека. В подсознание загружается задание, после этого происходит отключение этого блока памяти и автоматически вырабатывается решение. И та исключительная быстрота мысли, которая при этом требуется, предполагает чистую голову и максимальную ясность сознания. В этом смысле можно констатировать, что интуиция есть предельное обострение сознания. Высокая скорость протекания мыслительного процесса исключает возможность полного осознания всех его составляющих. Интуитивно понимая, как именно нужно поступить в данном случае, человек обычно не осознает полностью того, почему он пришел к этому результату. Интуитивное решение — это всегда сокращенное умозаключение за счет полного выпадения малозначительных звеньев.
«Большая или меньшая часть интуиции, — замечает Клаузевиц, — бесспорно состоит в полусознательном сравнении всех величин и обстоятельств, с помощью которого быстро устраняется все маловажное и несущественное, а более нужное и главное распознается скорее, нежели путем строго логических умозаключений.»
Один из величайших математиков нового времени — А. Пуанкаре, рассказывает, что идея одного открытия пришла ему в голову совершенно случайно, в то время как он, находясь в чужом городе, садился в омнибус: «В эту минуту меня осенила мысль, внезапно принесшая разрешение задачи, над которой я прежде долго и безуспешно бился».
Роль слова в работе интуиции значительно меньше, чем в обычных развернутых операциях логического мышления. С этой точки зрения различают мышление вербальное и мышление интуитивное.
И если в работе ученого интуитивное решение порой бывает лишь «предвосхищением итогов мыслительной работы, которая должна быть произведена», то у полководца все наоборот. Его интуитивное решение должно быть окончательным приказом, потому что ход военных событий не оставляет возможности для дополнительной мыслительной работы.
Интуиция — это чрезвычайно быстрое, иногда почти мгновенное понимание сложной ситуации и нахождение правильного решения. Она возможна не иначе, как в результате длительной, сложной, кропотливой подготовительной работы подсознания. Можно сказать, что интуиция — это быстрое решение, требующее длительной подготовки.
Хочу привести один пример из своей практики.
Это было, пожалуй, одно из самых сложных дел, которое нам пришлось решать. К нам за помощью обратился Виктор С., мужчина 44 лет, подполковник ФСБ. У него на почве стресса обнаружили диабет, к тому же резко выросло артериальное давление. Но самое страшное было впереди.
Проблема Виктора С. состояла в следующем: во время боевого дежурства его застали за пультом оперативной связи в нетрезвом состоянии. В Москве прогремело несколько взрывов. Ему требовалось принять срочное решение, но из-за жары, головной боли, высокого давления и дозы алкоголя (пусть даже и небольшой) он просто растерялся. В результате чего было принято ошибочное решение, поэтому был подготовлен рапорт о его должностном несоответствии и увольнении. Все в одночасье полетело в тартарары: до пенсии оставалось три года, на днях ему должны были присвоить звание полковника, через неделю предстоял отпуск на море.
И вдруг — отставка, увольнение по статье, а возможно, и тюремное заключение... Жена у Виктора С. не работала, воспитывала детей. Ситуация хуже некуда — двое детей и ни работы, ни денег. Да и что он умел делать?
Проанализировав ситуацию, мы решили помочь. Но нас интересовал один вопрос: как мог взрослый мужчина опуститься до того, что бы напиться на боевом дежурстве? Оказалось, все очень просто, отец у Виктора С. был генералом в том же ведомстве, помогал ему продвигаться по службе и частенько его «отмазывал» после пьянок. Но отец умер два года назад, новые люди не захотели брать на себя ответственность за чье-то разгильдяйство, и вот был подготовлен приказ об увольнении.
...Наш план состоял в том, чтобы проникнуть в ФСБ, встретиться с его начальником и убедить не давать рапорту дальнейшего хода.
Первое оказалось просто: мне выписали пропуск в оперативный отдел, так как у меня была необходимая группа допуска. И вот я в кабинете генерал-майора. Надо признать честно, он не старался «утопить» Виктора С., и когда мы остались вдвоем, предложил на выбор два варианта: сумеете его оправдать — он останется служить; нет — на нет и суда нет.
Я сосредоточился и постарался прийти в ровное эмоциональное состояние, понимая, что от моих слов зависит судьба человека. Времени на долгие размышления не было, и мне пришлось положиться на свою интуицию.
Я рассказал следующее: «Виктор С. давно не получал денежное содержание, а то немногое, что у него было, он тратил на дочерей и лечение жены, в результате чего часто недоедал. К тому же на улице было очень жарко и душно, он отдежурил одну смену, а затем ему пришлось заменить товарища, которого увезли на “скорой” с инсультом.
И в момент пересменки, я предложил Виктору С. встретиться, чтобы передать ему свою книгу, затем зайти в кафе и выпить по кружке пива. После чего я взял себе бутылку сухого вина, и, видя, какими жадными глазами он на меня смотрит, ему тоже предложил глоток. Так что вся вина лежит на мне. А вот и моя характеристика: не курю, занимаюсь спортом и лечу от алкоголизма...»
Прошло несколько недель, Виктор С. был восстановлен на службе, хотя и получил строгий выговор. А недавно ему присвоили очередное воинское звание. Здоровье полностью восстановилось.
Мгновенное озарение, моментальное решение трудной задачи — это результат уже проделанной умственной работы. Как говорит пословица: «Что посеешь, то и пожнешь».
Сходно описывает интуицию и французский психолог А. Спайер: «Интуиция — скорее итог, чем абсолютное начало. Открытия, по-видимому, самые неожиданные и возникающие, когда ум кажется наиболее рассеянным, часто — если не всегда — бывают увенчанием длительного предшествующего усилия, упорного и почти непрерывного размышления, не устающего все снова и снова возвращаться к тем же мыслям».
Работа с интуицией предполагает подготовку и знание основ механизма «шестого чувства». Вот что пишет об интуиции один из крупнейших ученых XIX в. — Г. Гельмгольц: «Я должен был сперва рассмотреть мою проблему со всех сторон так, чтобы все возможные усложнения и вариации я мог пробежать в уме, притом свободно, без записей. Довести до такого положения без большой работы невозможно. После того как вызванное этой работой утомление исчезало, должен был наступить час абсолютной физической свежести и спокойного, приятного самочувствия, прежде чем проявлялись эти счастливые проблески. Часто... они бывали по утрам при просыпании, как это отметил однажды Гаусс. Особенно охотно, однако, они являлись при постепенном подъеме в лесистые горы, при солнечной погоде».
Далее мы поговорим о том, как сделать, чтобы «эти счастливые проблески» появлялись как можно чаще.
