Рам Дасс - Все еще здесь. Приятие перемен, старения и смерти
С тех пор Барбара разносит своё послание мира по всему миру и всюду находит бабушек, думающих так же, как она. Она была с Маркосом{33} в горах мексиканского штата Чиапас. Она посещала зону военных действий в Никарагуа и Чечне. Она участвовала в женской конференции, проходившей в Пекине. Она говорит бабушкам: «Мы сильны своей любовью к детям и внукам». На мой взгляд, в ней представлены именно те качества мудрой старости, в которых нуждается наш мир. Лишь пожилой человек (в данном случае бабушка) может предложить такой драгоценный дар: сострадание, исходящее не из соображений «правильности», а из зрелой сопричастности ритмам Вселенной. В деятельности Барбары проявляется власть сердца (являющегося антиподом эго), — власть, которую не может отнять уход на пенсию.
ДАР СЛУЖЕНИЯ
Ещё одно занятие, исключительно подходящее мудрым старцам, — работа с болезнью и смертью. Интенсивно занимаясь этим последние тридцать лет, я узнал многое и о себе, и о тех, кого посещал. Собственно, я часто чувствовал себя учеником, которому давали урок страдающие люди. Разве есть роль, которая приличествовала бы нам, стареющим и умирающим людям, больше, чем пребывание рядом с теми, кто находится в таком же положении?
Три года назад, выступая на конференции в Бразилии, я экспромтом сделал ремарку, которая впоследствии показалась мне важной. Я указал на связь между тем, чему мы хотим научиться, и тем, что мы делаем в мире: «Когда перестаёшь думать о духовной практике как о чём-то, чем ты занимаешься во время медитации, ты осознаёшь, что твоей дхармой является твоя карма». Другими словами, именно то, что мы делаем в мире, как раз и является нашей духовной практикой. Реакция на моё высказывание была удивительной. Впоследствии десятки людей подходили ко мне и говорили, что эта идея открыла им истину и помогала совершенно по-новому взглянуть на своё место в мире.
В связи с освобождением от ролевых моделей нашей культуры и вовлечённостью в непроизводительную (в материальном смысле) деятельность важно отличать истинную ценность себя как мудрого старца от того, за что нас ценят окружающие. Большинство из нас вряд ли стяжают славу с помощью той деятельности, которая привлекает нас в пожилом возрасте. Конечно, есть такие исключения, как Барбара Вейднер, но не приходится ждать особых похвал за работу в саду, игру с внуками или за накопленный житейский опыт. Социум не намеревается награждать нас за медитацию, осознание страхов, ослабление тисков психической необходимости «стремиться» и «достигать». С возрастом желательно избавляться от потребности в общественном одобрении. Многие пожилые люди говорили мне, что одно из главных преимуществ старости заключается в том, что старика не очень заботит мнение о нём посторонних и поэтому он свободно может быть самим собой.
В идеале этот процесс освобождения от шаблонов культуры и осознания своей истинной ценности должен был бы начаться задолго до того, как мы состаримся. Такой заранее упроченный внутренний ресурс весьма помог бы нам в старости, когда в нём возникает потребность. К счастью, в моей жизни именно так и было. Будучи преподавателем в Гарварде, я вёл курс планирования карьеры и предлагал студентам строить её на основе тех ролей, в которых лучше всего могут отразиться их способности и внутренние приоритеты. Но когда я был уволен из университета, а потом вообще лишился возможности заниматься академической деятельностью, мне самому пришлось сделать то, чему я учил.
Проведя тщательную ревизию своих ценностей, я определил, какие роли подходят мне в личной и профессиональной сферах, и принял ряд решений, определивших характер моей жизни на последующие тридцать лет. Я решил, что в семейной жизни буду дядей, в области политики и коммерции — придворным шутом-советником, а применительно ко всему обществу — философом. Я понял, что хочу выйти из-под власти мирской иерархии, и двинулся в направлении восприятия себя как Рам Дасса (мудреца). Такой подход был для меня привлекателен, в частности, потому, что он не ставил возрастных ограничений для моей карьеры. Чем старше я становился, тем увереннее чувствовал себя в выбранной «безролевой роли».
С годами я старался повысить качество своей работы. Мне хотелось, чтобы люди, приходящие на мои лекции, услышали именно то, что, по их мнению, им нужно. Собственно, я просто пытался озвучивать ту мудрость, которая принадлежит всем. Часто я даже начинал лекцию так: «Добрый вечер, дамы и господа. Меня зовут Рам Дасс. В Индии так называют Ханумана — бога в образе обезьяны. Хануман посвятил всю свою жизнь служению Раме (Богу). Но в последние годы я воспринимаю слово РАМ как аббревиатуру: «рот, арендованный мною». Я имею в виду, что каждый из вас арендовал на сегодняшний вечер мой рот, чтобы с его помощью сказать себе то, что вы уже знаете. Откуда я знаю, что вы знаете? Когда я говорю что-то очень важное или эзотерическое, вы утвердительно киваете головой. Разве вы кивали бы, если бы не знали этого? Но если вы знаете, то зачем вы пришли меня слушать? Я не могу придумать другой причины, помимо эволюционной необходимости, заставляющей нас говорить это себе вновь и вновь — пока наконец не услышим. Это работает.
Но, хотя такая деятельность давала мне определённое место в обществе (пусть и маргинальное), я старался относиться к этому легко, зная, что в любой момент можно всё потерять. Так, после инсульта, я в меньшей степени могу (и не так уж сильно хочу) выступать публично. И хотя теперь я в глазах общества менее заметная фигура, я благодарен судьбе за то, что не был всецело привязан к своей работе. К тому же было бы немудро жёстко держаться за представления о том, что именно мудрому старцу надлежит делать и о чём говорить. Учась стареть более сознательно, мы во всё большей степени постигаем преходящую природу всего мирского — включая голос, который мы пытаемся использовать во благо миру. Осознание своего места во всеобщем потоке жизни и умение отличать власть личности от власти души является решающим шагом к духовной зрелости.
ЭКСЦЕНТРИЧНОСТЬ
На одном из этапов своей жизни М. Ганди возглавил марш протеста против тирании Британской империи. В этой акции участвовали тысячи индийцев. Они оставили работу и пришли издалека, чтобы присоединиться к демонстрации, но когда возникла напряжённая ситуация, угрожающая проявлением насилия, Ганди приказал остановить марш и распустить всех по домам. Люди протестовали и просили Ганди одуматься, но тот ответил: «Бог — абсолютная истина. Я человек. Мне открыта лишь относительная истина. Поэтому моё понимание истины может меняться день ото дня. Я обязан придерживаться истины, а не постоянства». В этом ответе отразилось смирение жизни, посвящённой духовной практике.
Когда нам приходится противостоять стрелам, которые пускает в нас старость, мы можем позволить себе быть «непостоянными» в отношении принятой точки зрения. Следует согласовывать свои планы и отношения с изменившимися потребностями. Так как старость, несомненно, приносит много сюрпризов, нам нужно учиться вести себя более гибко, а не более жёстко. Эмерсон писал, что «глупая настойчивость — дьявол скудоумных». На самом деле, свобода быть непоследовательным является одним из величайших преимуществ старости. Пожилой возраст даёт нам возможность импровизировать и позволяет быть эксцентричными. Мы можем позволить себе быть немного «с приветом» и не придерживаться условностей. Я всегда держу под рукой две цитаты, в которых отражена мысль, которую я хочу выразить. Первый текст написан 85-летней Надин Стар:
«Если буду жива, мне хотелось бы наделать ещё глупостей. Расслабиться. Предоставить себе свободу. Быть проще, чем раньше. Оставить себе меньше серьёзных тем. Дать себе больше шансов. Подняться на новые горы и переплыть через новые реки. Есть больше мороженого и меньше бобов. Может, у меня будет больше реальных проблем, но зато меньше воображаемых. Видите ли, я одна из тех, кто прожил жизнь — день за днём, час за часом — трезво и разумно. О, мне нужны мои мгновения… и, если они у меня ещё будут, хочу, чтобы их было больше. Собственно, я постараюсь, чтобы у меня не было ничего, кроме мгновений. Каждый день — мгновения, одно за другим, а не многие годы впереди. Я была одной из тех, кто никуда не пойдёт без термометра, термоса, дождевика и парашюта. Если мне ещё суждено путешествовать, я буду делать это налегке. Если моя жизнь продлится, я буду ходить босиком по траве даже поздней осенью. Я потанцую. Я покатаюсь на каруселях. Я нарву фиалок. Я буду жить каждое мгновение».
А вот стихотворение Дженни Джозеф. Оно называется «Предупреждение», и в нём автор описывает, как ей хотелось бы в старости радовать себя игривой эксцентричностью.
